Книга Оскверненная - Гленда Ларк

Я был так поражен, что был не в силах пошевелиться.

Что же случилось?

Я не имел представления. Никаких мыслей у меня не было. Я просто стоял и таращился на мертвую женщину, на струйку крови, стекавшую в канаву, слушал вопли, доносившиеся отовсюду. Я даже забыл все, что сказала мне Цисси. Наконец я неуверенно шагнул к плачущей девчушке; однако малышка только громче завопила и прижалась к стене ближайшего дома; потом ее крики превратились в икоту, сотрясавшую все ее тельце. Один из голых взрослых – мужчина – попытался обнять ее; судя по сходству, это был ее отец, но она испугалась его не меньше, чем меня. Мужчина подполз и приблизил свое лицо к ее лицу; потом он заговорил, но единственные звуки, вырвавшиеся из его рта, были невразумительным кряхтением и кваканьем. Он наклонился еще ближе, словно хотел поцеловать малышку; при этом ее вопли стали такими отчаянными, что он был вынужден отползти в сторону. Он съежился в канаве и попытался спрятать голову под руку, как будто таким образом мог заглушить ужасные звуки.

Я попятился. Меня трясло, и сделать с собой я ничего не мог. Я бросился бежать вверх по улице, к конторе Гильдии. Я хотел узнать ответ, чтото, что имело бы смысл, что сказало бы мне, что означает этот дурной сон наяву.

Немного дальше на мостовой лежал еще один голый мужчина. У него, похоже, была сломана нога. Я замедлил шаги и далеко обошел его; он не попросил меня о помощи, но посмотрел на меня глазами, полными боли и растерянности. Я не остановился. Я не знал, как ему помочь, а единственное, о чем я был в состоянии думать, – это что я должен добраться до Гильдии.

И тут я увидел Цисси.

Увидел ее юбку – яркую красную ткань на камнях, изпод которой торчали ноги… Один из башмаков свалился и скатился в канаву. Верхней части тела девушки не было видно под еще одним мертвым голым телом – на этот раз женским. Я замер. Думаю, у меня в голове не было ни единой связной мысли; я подошел и опустился рядом с ними на колени. Я оттащил тело женщины в сторону – кто бы эта женщина ни была, она была мертва – и обхватил Цисси. Всюду была кровь, и я не мог определить, чья она. Голова Цисси запрокинулась под неестественным углом…

Я смотрел на нее и не мог поверить своим глазам. Я только что разговаривал с ней – всего минуту назад, и она была жива и сердилась на меня.

А теперь шея ее была сломана, и глаза остались навсегда открытыми. Кровь на ее губах уже начала засыхать… Не знаю, сколько времени я так ее держал; мой ум просто отказался функционировать.

Ктото стиснул мое плечо. Какойто человек вышел из мастерской, которые тянулись вдоль улицы; судя по одежде, это, должно быть, был столяр. Я его не знал, но ему, возможно, было известно, кто я такой. Трудно сохранять анонимность, если ты – единственный сын главы Гильдии.

– Это Циссандра Лепанто, – сказал я, как будто это все объясняло.

– Я знаю, – ответил он. – Я знаю эту девчоночку, сирпловец. Я пошлю сказать ее отцу. Занесем ее внутрь.

Вместе мы пронесли Цисси мимо тела другой женщины внутрь мастерской и положили на стол. Я непонимающе показал в сторону улицы.

– Люди падают неизвестно откуда, – прошептал я. – Они просто падают…

– Я видел. Магия, – ответил он, – не иначе как красная магия.

Я попытался понять его слова.

– Дунмагия?

– А что еще? Сирпловец, ты бы лучше отправлялся к отцу. Нужно будет… многое сделать. – Мы посмотрели друг на друга; у каждого из нас появились мысли, делиться которыми не хотелось. Дунмагия на Тенкоре… Это было немыслимо. – Подонки, – пробормотал столяр. – Мерзкие выродки…

Я молча показал на Цисси, лицо которой он прикрыл скатертью.

– Я сделаю все, что нужно, – заверил он меня. Я кивнул и вышел на улицу.

Дунмагия… Я стал вспоминать все, что в последнее время о ней слышал. Я готов был обдумывать что угодно, лишь бы не думать о Цисси…

Несколько месяцев назад произошло чтото вроде битвы между дунмагами, возглавляемыми могущественным колдуном, и агентами Совета хранителей. Главный маг, человек по имени Мортред, сбежал. В последнее время ходили слухи о том, что он – тот самый злой колдун, по чьей вине в 1652 году ушли под воду Дастелы. Конечно, большинство людей считали, что исчезновение островов – следствие какойто геологической катастрофы вроде землетрясения, а вовсе не результат заклинания.

Я вырос в страхе перед колдовством, с которым до того дня никогда не сталкивался. Меня передернуло.

Взбираясь по крутой улице к верхней части города, я старался не думать о Цисси, но не мог себя остановить. За несколько мгновений до смерти она была ужасно несчастна, боялась ожидающего ее будущего. Она попала в беду изза того, что делали мы с ней вместе… а я не предложил ей ничего – ни утешения, ни понимания, ни помощи, – даже не посочувствовал. Я просто совсем о ней не думал, я думал только о себе. Она, должно быть, умерла в отчаянии… а я еще злился на нее за то, что она поколебала основы моего уютного маленького мирка.

Я раньше мечтал о чуде, которое перенесло бы меня в прежнее время, когда было не о чем тревожиться. Ну так я получил не совсем то, о чем мечтал. Смерти Цисси я не желал, я и не думал об этом как о решении проблемы. Я не радовался тому, что Цисси умерла, но все же испытывал облегчение: теперь никто не узнает, в каких сетях мы запутались.

Я не радовался ее смерти, но с моих плеч словно свалилась тяжесть: угроза неожиданно исчезла.

Я сглотнул. Бедная Цисси… все прекрасно устроилось, и наш секрет никто не узнает.

Боже, подумал я, что же я за человек, если могу смотреть на смерть Цисси как на избавление от трудностей? Значит, я не способен оплакивать женщину, с которой с радостью делил ложе? Значит, я испытываю облегчение, зная, что ее беременность не причинит мне забот?

Я неожиданно почувствовал, что не оченьто себе нравлюсь. «Эларн Джейдон, ты самый худший в мире подонок», – подумал я.

Удовольствия такая мысль мне не доставила, но облегчение я всетаки ощущал.

Когда я добрался до резиденции Гильдии, кабинет моего отца был полон народа. Похоже, весть о случившемся распространялась со скоростью прилива в месяц Темной Луны. Собрались представители всех основных административных департаментов – ведомства верховного патриарха, бюро матриарха, менодианского университета, управления коммерции, цеха рыбаков, менодианского казначейства, тенкорской стражи. Большинство из них я знал; остальных можно было определить по знакам, вышитым на одежде, или по кокардам.

В комнате, когда я вошел, царило молчание – молчание, настолько наполненное эмоциями, что почти причиняло боль. Отец не обратил внимания на мое появление. Когда он всетаки заговорил, заговорил он тихо и размеренно, как делал всегда, когда хотел подчеркнуть значение своих слов.

– Значит, мы пришли к согласию. Вероятно, случившееся сегодня – результат смерти Мортреда Безумного: его магия умерла вместе с ним. Появившиеся повсюду нагие люди – потомки жителей Дастел, которые были превращены в птиц с помощью дунмагии. Когда заклинание перестало действовать, они упали с неба. – Отец откашлялся и хмуро посмотрел в сторону эмиссара верховного патриарха. – Меня огорчает, что преподобный Краннах до этого момента никогда не считал нужным сообщать Гильдии о существовании таких заколдованных птиц. – Напряженное молчание снова повисло в комнате, собравшиеся старались смотреть куда угодно, только не на эмиссара. Это было неслыханным делом: чтобы глава Гильдии подобным образом публично упрекал верховного патриарха.