Книга Магия греха [= Двойная жизнь ] - Вера Кауи

– Ах, бедняжка, – проворковала «бабушка» еще более нежно. – А разве тебе больше не к кому пойти? Дядя, тетя, бабуш...

– Никого у меня нет, никого.

– О, прости, пожалуйста. – Пожилая леди решительно кивнула головой и проговорила: – Тогда очень хорошо, что ты встретила именно меня. Лондон – это не тот город, где юные девушки могут прогуливаться в одиночестве, предоставленные самим себе. Я знаю тут одно место, как раз для тебя. Там ты могла бы остановиться до тех пор, пока не придешь в себя и не найдешь работу и дом. Ты же не против пожить вместе с тремя другими девушками?

– Конечно, нет... – Элли стало жарко. Она бы согласилась жить даже с тридцатью девушками, поскольку предложение исходило от этой доброй, отзывчивой и такой бесконечно понятливой «бабушки».

– Как тебя зовут, малышка?

– Элли. – Она решила назвать себя именно этим именем, которое представляло собой один из вариантов ее настоящего имени, хотя так ее никто не называл.

– Ну вот и хорошо, Элли. Думаю, теперь нам надо пойти на остановку и сесть в автобус. Скоро час «пик», и тогда в него ни за что не влезешь.

Она собрала свои сумки, поблагодарив Элли, предложившую свою помощь, и повела ее к автобусной остановке. Когда подъехал автобус, оказалось, что ехать им очень далеко, и пожилая леди настояла на том, чтобы заплатить за Элли.

– В какой части Лондона мы находимся? – с любопытством спросила девушка, когда они вышли.

– Ислингтон, дорогая, север Лондона. Девочки живут в пяти минутах ходьбы отсюда. Не волнуйся, они веселые и к жизни относятся очень просто. Там есть еще кое-кто, но это не важно, сама увидишь.

Когда они подошли к высокому дому, чьи лучшие времена, как показалось Элли, уже давным-давно позади, им пришлось пройти вверх целых три пролета, чтобы добраться до самого последнего этажа. Здесь было тепло и светло, откуда-то раздавались веселые девичьи голоса, звяканье фарфоровых чашечек, и, попав сюда, Элли сразу же почувствовала себя легко и свободно, ее неловкость сменилась радостью и ощущением свободы, достигших своего апогея, когда ее благодетельница открыла дверь и слегка подтолкнула ее в помещение. Когда-то здесь было две комнаты, но теперь перегородки были сняты. В углу работал телевизор, в другом углу молодая женщина гладила ярко-розовую блузку. На жалком подобии софы, обтянутой потрепанной бесцветной тканью, сидела еще одна девушка. Внешне она была намного моложе, чем первая, но слишком шаблонно-красивая – с платиновыми волосами и необычайно длинными ногтями, которые она тщательно красила ярким лаком. Эти ногти показались Элли похожими на когти хищной птицы. Третья девушка в этот момент наливала кипяток в чайничек для заварки.

– Привет, Лил, – небрежно бросила она пожилой леди. – Ты, как всегда, вовремя. Мне иногда кажется, что ты приходишь на запах. А это кто с тобой?

– Это Элли. Я нашла ее, бедняжку, на вокзале Виктория. Ей некуда податься. У нее здесь нет никаких родственников. Единственное, что у нее есть, так это она сама. Думаю, вы не будете против, если она поживет тут пару дней, пока не придет в себя и не найдет себе работу. Знакомься, Элли. Это Паола, на софе сидит Синди, а Морин гладит себе блузку.

Элли чувствовала себя так, как будто ее выбросило волной на необитаемый остров, она осталась без воды и продовольствия, и тут вдруг неожиданно к ней на помощь приплыл спасательный корабль. Все девушки были добрые, веселые, не задавали никаких вопросов, бесспорно принимая все сказанное ею. Паола, однако, поначалу проявляла некоторое беспокойство по поводу ее родственников, но Элли заверила, что у нее действительно нет никаких родственников и что о ней никто никогда не будет беспокоиться.

– Как это никто?! – удивлялась Паола. – У любого человека есть кто-то, кто о нем обязательно позаботится, – не соглашалась она.

– У меня есть сестра, – скромно потупившись, призналась Элли, – но, понимаете... она умственно отсталая, и ее отправили в специальный дом для...

– Ох, бедная ты девочка! У тебя действительно никого нет... Тогда можешь оставаться с нами. Мы не против, да, девочки? Поживешь в комнате Морин. Ты не против, Морин?

Морин весело согласилась.

– Кровать двуспальная, так что хватит места обеим, если ты, конечно, не храпишь.

– Я не храплю... по крайней мере, мне кажется, что не храплю.

Лил осталась на ужин, который состоял из большой кастрюли спагетти, и, пока они ели, Элли беззаботно отвечала на очень осторожные и искусные вопросы собеседниц. Когда около девяти часов вечера девушки начали куда-то «готовиться», Элли с удивлением спросила:

– Вы что, сегодня работаете ночью?

– Да, – лаконично ответила Синди, – мы все время работаем ночью.

– В ночную смену?

Они так громко рассмеялись, что Элли почувствовала себя очень неловко и глупо, но Лил быстро ей все объяснила:

– Они работают в сфере развлечений, малышка, поэтому им приходится уходить на работу по вечерам.

– А... понимаю... А не могли бы они... я имею в виду... э-э... найти и мне там работу? Я могу научиться всему на свете, я очень прилежная и способная ученица.

– Посмотрим, посмотрим, дорогая. Сначала приди в себя, отдохни, а потом уж поговорим и об этом.

Когда около десяти часов вечера пришел Мики Шафнесси, ей представили его как кузена Паолы. Он действительно был ее двоюродным братом. Это был ирландец с темно-рыжими волосами и акцентом, который в ушах Элли звучал подобно музыке. У него были настоящие ирландские глаза: красивые, нежно-голубые, как озера Килларни. Он очень заинтересовался Элли. Девушки ушли на работу, а он сел за кухонный стол и, попивая кофе, стал болтать с Лил и Элли. Когда Лил встала, чтобы уйти, Мики предложил проводить ее до дому. И хотя до ее дома было всего несколько кварталов, он заявил, что все-таки будет лучше, если она пойдет вместе с ним.

– Когда захочешь спать, ложись и никого не жди, – говорила Лил, собирая свои пакеты. – Девочки все равно вернутся домой только утром. Закроешь за мной дверь, у них у всех есть ключи.

– Спасибо вам, – горячо благодарила ее Элли, крепко пожав руку. – Встреча с вами была просто чудом для меня. Даже не знаю, что бы я делала, если бы не вы.

– Ладно, ладно. Можно подумать, что я позволила бы такой крошке, как ты, погибнуть в этом огромном кошмарном городе! Ну а теперь давай закрой за мной дверь.

– Я провожу тебя, – сказал Мики и вышел следом за ней. – Я вернусь через несколько дней.

Элли вымыла всю посуду – казалось, что тарелками здесь никто не занимался и их сваливали прямо в раковину, – и убрала в комнате. То же самое она сделала и в спальне, в которой повсюду была навалена одежда – на стульях и прямо на полу, вперемешку с журналами и косметикой в ярких блестящих пластмассовых коробочках. Развешивая платья и другую одежду, она увидела чулки. Раньше она никогда не видела таких чулок, ей всегда казалось, что все носят носки. А эти – такие длинные, черные, абсолютно прозрачные и легкие. Все туфельки, которые она нашла в комнате, имели высокие каблуки. У Элли никогда не было туфель на высоких каблуках, потому что отец говорил, что они портят ноги.