Книга Биохакер - Юлия Зонис

Ссадина стрельнула болью, и тут девочку осенило. У наземников есть родовые имена!

– Майк Батти! Ты родственник Большо… Роя Батти?

– Ну да. Я его сын. А ты моего папу знаешь?

– Тебе Сэми не сказала? – осторожно поинтересовалась его собеседница.

– Сказала что? Слушай, я тут с утра сижу. Вас притащили вечером, и тебя, между прочим, уложили на мою койку. Та тетка быстро очнулась и ушла с Мартином, а ты валялась и валялась.

– У меня контузия, – с укоризной напомнила Сиби.

– Ну да. И поэтому я должен спать на полу.

– А почему плохо спать на полу?

– Вот ты давай и спи.

Чувствуя, что беседа зашла в тупик, Сиби поспешила сменить тему:

– Почему тебя заперли?

– А тебе какое дело?

– Но я же должна решить, выпускать тебя или нет! – возмутилась Сиби. – Может, ты кого-то убил.

– Ага, и съел, – мрачно хмыкнул собеседник. – Тебя что, каннибалы растили? Ты вообще человек? В смысле, натурал?

Сиби крепко задумалась. Еще недавно она сама пыталась решить эту загадку. Костры разводят люди, и никто кроме людей. Она разводила костер. Значит, наверное, человек.

– Наверное, человек, – сообщила она. – А что такое натурал?

– Значит, не андроид.

– А ты андроид?

– Я полукровка, – заявили из-за двери с немалой гордостью. – Папа андро, мама натуралка.

– Это она тебя заперла?

Майк шумно вздохнул:

– Она. Из-за Рейчел. Из-за цыплят. В общем, из-за цыплят и Рейчел.

В следующие пять минут Сиби поведали жуткую историю.

– Понимаешь, – говорил невидимый Майк, – у цыплят две ноги. А ноги самое вкусное. Так что это нерационально, так?

Сиби не очень понимала, что такое «нерационально», но на всякий случай поддакнула.

– Ну вот видишь. И ты так считаешь. Короче, я решил их исправить. Проапгрейтить. И вечером, еще до того, как вас принесли, я поговорил с Маниту…

– Это что такое? – перебила Сиби.

– Такой индейский бог. Неважно. Взрослые его не слышат, и остальные ребята тоже. Только я. Я даже не уверен, что это Маниту, но надо же его как-то назвать? В общем, я с ним поговорил, и он приделал всем цыплятам в курятнике еще по четыре ноги. Шестиногие цыплята получились. Правда, круто?

Сиби не могла не согласиться, что да, шестиногие цыплята – это очень круто.

– Ну так вот. А Рейчел, она за стенкой живет с Фрэнни и Нормой Джин, пошла, короче, утром их кормить. Увидела и как заорала! Спонтанная мутация, нарушение периметра, чего только она не вопила. Так кричала, что даже та тетка, которая с тобой, – она твоя мама, что ли? – очнулась. Тут как раз Мартин прибежал с парнями. Такой шухер поднялся! Пришлось колоться. Ну, мама меня за шкирку и в кладовку. С тех пор и сижу. Выпусти меня, а? Очень жрать хочется. Я не скажу маме, что ты меня выпустила, я скажу, что это Маниту пришел…

– Врать нехорошо, – заметила Сиби.

– Почему врать? Может, тебя Маниту и послал, чтобы меня выпустить.

Девочка покачала головой:

– Я так не думаю. Не помню, чтобы он меня посылал. Но, наверное, сажать в кладовку за шестиногих цыплят тоже неправильно.

С усилием она отодвинула щеколду и потянула дверь на себя. В следующую секунду ее чуть не сбил с ног налетевший ураган. Ураган при ближайшем рассмотрении оказался маленьким наземником – таких маленьких Сиби встречала только в снах у Колдуна. В общем, он был не такой уж и маленький, с нее ростом или даже чуть выше, просто меньше других наземников. Со светлой всклокоченной шевелюрой и яркими голубыми глазами, Майк здорово напоминал Батти.

– Умница! – заорал он и огрел Сиби по плечу. – В кои-то веки встречаю правильную девчонку. А то эти три нюни меня просто достали.

И без паузы:

– Что у тебя с глазами? Ух, какие синяки! И нос как картошка. Ты всегда такая или специально прихорашивалась?

И еще, уже убегая на кухню:

– Здесь должна быть овсянка с завтрака. Я вообще-то не люблю овсянку, но, если полдня просидишь в кладовой, еще и не то сожрешь. Я чуял ее запах. Мама принципиальная – пока сижу, не кормит. Сейчас будем жрать!

У Сиби зазвенело в ушах. Так много никто из виденных ею людей не говорил. Наверное, решила она, у наземников чем ты больше, тем меньше говоришь, и наоборот. Вот Батти был очень большой и почти не говорил. А этот маленький и трещит, как сорока. Потерев загудевшую голову, Сиби потопала за мальчишкой в кухонный уголок.

Там нашлась кастрюля с холодной овсянкой. Овсянка была почти такая же невкусная, как сухая еда из Сэминого домика, но Майк наворачивал вовсю. И при этом не переставал болтать.

– А ты где папу видела?

– В лесу.

– А чего он к нам не зашел?

Сиби чуть не подавилась овсянкой. «Потому что мертвые не ходят, а тихо себе лежат», – хотела сказать она, но что-то останавливало. Сиби вспомнила, как еще там, под землей, тосковала без уснувших сестренок. И как потом умирала сама, и до чего это было неприятно. Если бы не Колдун, совсем бы умерла… Или вот Колдун. Если бы кто-то сказал Сиби, что Колдун умер, она бы, конечно, не поверила – потому что знала, что Колдун жив. Но если бы вдруг умер… Нет, невозможно, нельзя так думать. Сиби проглотила стылую овсянку и буркнула:

– У него дела.

Майк закивал с понимающим видом.

– Я знаю. У него всегда дела. Очень важные. Он борется за свободу, нам помогает и вообще… Правда, он у меня классный?

Сиби от этого разговора становилось все хуже, до того плохо, что овсянка, и без того невкусная, встала в горле комом. К счастью, за второй, наружной дверью послышались шаги и голоса.

– Ой-ой, – сказал Майк, роняя ложку. – Это мама и Мартин.

– Давай я тебя обратно запру, – предложила Сиби. – А овсянку, скажу, сама съела.

– Ну уж нет!

Мальчишка метнулся через комнату, поднял доску в перегородке, быстро прополз в образовавшуюся дыру и исчез из виду. Очень вовремя, потому что наружная дверь распахнулась, впуская Сэми, большого человека, очень похожего на Батти, и маленькую женщину с пегими, собранными в тугой узел на затылке волосами. Наверное, это и была мама Майка. Глаза у нее оказались заплаканные и красные, и Сиби подумала, что Сэми врать не стала. Вообще, конечно, врать нехорошо, Сиби всегда и Колдуну говорила, что нехорошо врать… но, когда кто-то умирает, можно ведь и соврать? Или нельзя?

Совсем запутавшись, Сиби сползла с табурета. В кулаке ее все еще была зажата ложка с налипшей кашей.

– Так, – сказал Мартин, оглядывая комнату, а особенно приоткрытую дверь в кладовую. – Майки все-таки сбежал.