Книга Черная Пустошь - Андрей Ливадный

Он поставлял оружие боевикам Пламенного Креста, снабжал продовольствием мелкие банды, промышлявшие на караванных тропах, а заодно постепенно, этаж за этажом, подминал под себя здание трущоб.

Так бы и процветал торговец, вновь нашедший свою нишу в экономической системе Пятизонья, не случись в Пустоши нашествия эволюционировавшего техноса…

— Обочину-то я помню, — тяжело вздохнул он. — Только что теперь старое вспоминать? Убивать меня пришли? Так я сам себя за жадность давно наказал…

— Не похоже. — Апостол обежал взглядом шикарную (по меркам Пятизонья) обстановку внушительных размеров помещения.

— Так потом и кровью, потом и кровью добыто…

— Чьей кровью? — недобро переспросил Саид.

— Ладно. Оставь его, — вмешался Апостол. — Слушай сюда, Митрофан. Мы сталкера одного ищем. Поможешь с ним встретиться, считай, что все прошлые инциденты забыты и у Ордена к тебе претензий нет.

Сердце торговца ёкнуло.

Иметь за спиной такого врага, как Орден, — никому не пожелаешь. Да он половину своих отморозков готов был сдать в этот миг со всеми потрохами, лишь бы обещание Апостола обернулось правдой.

— Кто конкретно интересует? — не в силах скрыть подступившее к горлу волнение, хрипло спросил он.

— Имени или позывного мы не знаем, — огорчил его Саид. — Описание внешности тоже вряд ли поможет. Скорее всего, он сильно изменился с момента нашей последней встречи.

Митрофан сел на стул и вдруг принялся раскачиваться, монотонно барабаня пальцами по столу, что-то напряженно обдумывая.

— Ну, хоть какую-то зацепку дайте! Ведь не просто так ко мне явились?

Апостол кивнул.

— Слух прошел, что ты выступил посредником в крупной сделке между Ковчегом и техносиндикатом. Речь о поставке крупных партий оружия, верно?

— Ну, допустим, — без особого энтузиазма признал Митрофан.

— По нашим сведениям, всего ты взялся провести пять больших караванов от Слободы до тамбура. Но провел только два. Почему?

— Да технос треклятый! — Митрофан вновь разнервничался. Встав, он подошел к встроенному в стену шкафу, достал оттуда початую бутылку водки, три стопки, но, перехватив взгляд Саида, отрицательно покачавшего головой, с тяжелым вздохом поставил все обратно. — Раньше как было? — Торговец страдальчески покосился на бутылку. — Через заросли металлокустарников можно было спокойно путешествовать. Никто и не узнает заранее, где караван пройдет. Нанимаешь мнемотехника, он берет под временный контроль ближайшего крупного механоида и попросту гонит его в нужном направлении, заставляя прокладывать широкую просеку. Я так десятки раз поступал! А теперь все засеками проклятых скоргов перегорожено, ни один механоид не проломит! И заросли автонов видоизменились, стали похожи на огромные металлические деревья, оплетенные нитями серебристой паутины. Да что я вам рассказываю, сами небось видели!

— Ты выпей, — разрешил Апостол. — Только не усердствуй.

Митрофан благодарно посмотрел на него, схватил вожделенную бутылку, вернулся к своему стулу, сел, приложился прямо к горлышку и, шумно выдохнув, продолжил:

— Оставалось еще несколько старых троп, вот по ним и пришлось груз переправлять. Первую партию доставил, а со второй проблема вышла — какая-то местечковая банда, совершенно озверев от лишений, решилась напасть…

— Вот с этого места поподробнее. Ты сам сопровождал груз?

— Естественно. Разве кому доверишь?

— Ну и как выпутался?

— А сам до сих пор не знаю! — Митрофан икнул. — Зона помогла!

— Ты по существу давай. Не отклоняйся от мысли. О чудесах поговорим на досуге.

— Охрану они из засады положили. — От мрачных воспоминаний на лицо Митрофана набежала тень. Видно, психика торговца серьезно пошатнулась с той поры, как технос начал завоевание Пустоши, слишком быстро и сильно алкоголь ударил ему в голову. — Бежать мне было некуда. — Глаза Митрофана налились кровью, подбородок мелко задрожал. — Два армейских вездехода разве устоят под огнем десятка армганов? Помирать я тогда собрался, почуял, конец настал! — Митрофан вдруг подался вперед, грохнув кулаком по столу. — Но обломались налетчики! Всех моих парней поджарило, — вдруг пьяно запричитал он, — лежат, горелым мясом воняют, с автонов на них уже серебристая дрянь капает, глядишь, вот-вот сталтехами вставать начнут, а у меня ноги отнялись, словно парализовало.

Апостол встал, зачерпнул кружкой воды из бака, плеснул Митрофану в лицо.

— Как выжил, спрашиваю! — неожиданно рявкнул он.

Митрофан осел.

Через минуту, придя в чувство после внезапно начавшейся истерики, он глухо заговорил, продолжая прерванный рассказ:

— Сталкер меня спас. Сначала, когда те, из засады, стали к тропе спускаться, первый из них вдруг словно споткнулся — башку ему снайперским выстрелом разнесло, остальные оцепенели, замешкались, так по ним тут же очередью из «карташа». — Торговец поежился. — Только ошметья кровавые по сторонам полетели. Из крупнокалиберного «ИПК» да в толпу… такое увидишь, потом неделю спать не будешь…

— Не отвлекайся! — буркнул Саид.

— Да я и говорю: только трое уцелели, бросились назад, в заросли, ну я над бортом приподнялся…

— Так у тебя же ноги отнялись? — напомнил Апостол.

— Прошло все! Клин клином вышибают! — выкрутился Митрофан. — Бежать не могу, а привстать — привстал. Гляжу: тень вдогонку метнулась. Не поймешь, человек ли? Худой, быстрый, на сталтеха похож, какие-то лохмотья на нем, а «ИПК» тяжеленный несет, будто игрушку, еще и ножом в другой руке поигрывает. В общем, жутко мне опять стало. Как тех троих он догнал, врать не стану — не видел. Минуты две прошло — возвращается.

— Опиши его. И подробнее! — потребовал Апостол.

— Худой. Экипировки нет совсем, даже дыхательной маски. Лицо осунувшееся, глаза ввалились, рукава одежды оторваны, кожа загорелая такая, только загар ненормальный, пепельного цвета.

— Ранения у него были? — уточнил Саид.

— В том бою его даже не поцарапало. А вот старые были, — закивал Митрофан. — Строчкой, через грудь, словно от очереди. Еще на бедре пара серебристых шрамов, да на лице пятно проказы по щеке, мимо глаза, к виску. Я, как такое увидел, совсем растерялся. Думаю — точно, сталтех. Сейчас меня добьет и пойдет дальше по своим делам.

— А он?

— Он дверцу вездехода открыл, сумрачно так на меня посмотрел, потом залез внутрь, «ИПК» между сиденьями положил, расслабился, как будто обмяк, словно пружина у него внутри ослабла, а затем глухо говорит: «Поехали, отец, место плохое».

— Что дальше было?

— Странный он. За всю дорогу только пару фраз проронил, и то как в забытьи. Сказал: «Есть хочу. Желудок сводит». Ну, у меня тут же от сердца отлегло, думаю, раз про еду заговорил, значит, точно не сталтех. Сюда мы без происшествий добрались, я его на радостях накормил, комнату дал, так он пару суток провалялся, просыпался только, чтобы поесть. Потом ничего, оклемался немного.