Книга Оранжевый туман - Анатолий Лосев

Макс первым заметил, что я отстаю, и обернулся.

— Оля! — позвал он обеспокоенно.

— Я иду!

ИГОРЬ КВАСЦОВ

Сижу я, картоху перебираю. С утра пораньше отец впряг ее сначала выкопать — поливную, из огорода, — а потом перебрать и разложить сушить. Рядом сидит Гест как ни в чем не бывало, мосол грызет.

А я нет-нет, да погляжу, не идет ли кто из наших. Очень уж скучно, по чести сказать.

Вдруг смотрю у калитки мужик какой-то стоит, в звонок звонит. Толстый невероятно, где только штаны такие достал! Из дому вышел отец. Мужик ему документ показал, отец посмотрел опасливо и тут же услал меня в дом. Мне очень хотелось услышать, о чем они разговаривать будут. Но пришлось идти.

Я встал с корточек и поплелся в дом. Гест — за мной. Мужик шею вытянул и проводил нас долгим таким взглядом. На меня ему, конечно, плевать, он Геста рассматривал.

Я поднялся к себе в комнату и снова стал учить своего щенка подавать лапу. Последнее время он стал как будто умнее: понимает все, что я от него хочу, буквально с полуслова.

Посидел я у себя минут пятнадцать, а потом ко мне вошел отец. Он был в таком настроении… Последний раз он был таким, когда ему пришлось ехать в город налоговую заполнять. Тихий-тихий, грустный-грустный.

— Сынок, — говорит, — Геста у нас отбирают.

Я дога моего обнял за шею и спрашиваю:

— Кто?!

— Сейчас ко мне приезжал инспектор санэпиднадзора, сказал, у нас собачья эпидемия. Всех собак надо истребить, чтобы зараза дальше не пошла, а головы — в город, на проверку.

Отец вздохнул, а я Геста за шею крепче обнял.

— Но они же никого не кусают! — говорю.

Отец пожал плечами и ничего не ответил. Я знаю, ему почти так же, как и мне, жалко Геста. И как быстро все эти надзоры обо всем узнают!

И тут я решил пойти ва-банк.

— Макс мог бы помочь, — заикнулся я.

— Опять этот твой Макс!!! — взревел отец. — Слышал я, как он тут выпендривался! «Трансцендентальная реальность», говорит! Ха! Может, он сектант, этот твой Макс, — нашел наконец он, кого можно во всем обвинить.

Я сидел, низко опустив голову. Я-то знаю, что он может спасти моего Геста и вообще разобраться во всем, что тут у нас происходит.

— Ладно, пусть попытается, — неожиданно согласился отец, устало махнув рукой, — полторы тыщи уплачено все-таки…

— Я пойду к нему прямо сейчас, хорошо? — тут же обрадовался я, и, не успел отец и рта раскрыть, меня уже и след простыл. Но я не думаю, что он был против. Когда дело касается зря потраченных денег, он на все соглашается, только бы дело исправить.

Мы с Гестом выскочили на улицу, и я подумал: где теперь искать ребят?

Они могли сидеть по домам, но что-то мне подсказывало, что они сейчас где-то вместе… Я даже был уверен, что у Макса. А где еще можно спокойно собраться?

И мы с Гестом побежали через холм в новый квартал. У церкви мой пес вдруг остановился и задрал морду, будто увидел летающую кошку. Я тоже встал и посмотрел наверх. Сам я ничего не заметил, только показалось, что в небе пронеслось что-то светлое, сделало круг и пропало.

Стояла очень ясная погода, поэтому точнее было не разобрать. Гест проводил странное пятно взглядом, посмотрел на меня и заскулил. Так, словно я забросил палку слишком далеко и он не может ее достать.

— Пошли, — приказал я.

У Макса действительно собрались все. Макс каким-то образом узнал, что я приду, и сказал, что я молодец, сумел прийти как раз вовремя.

— Всю картошку перебрал? — как обычно, съязвила Катя. Я сначала решил, что она тоже мысли читает, но потом понял, что у меня все штаны до колона в шелухе, и здорово разозлился. Как будто она в огороде никогда не копалась! Вот Макс точно никогда не копался, а ведь ничего не говорит же!

Я хотел в ответ тоже как-нибудь пройтись на ее счет, но потом решил: девчонка, что с нее взять!

Макс рассказал, какой он план придумал, и мы все согласились. Только Катя, как всегда, начала выступать: мол, мне почти ничего делать не придется. Ну да и она потом послушалась.

В половине четвертого мы вышли из дому и пошли на пустырь. Проходя по частному сектору, я видел, как хозяева привязывают своих псин по-новому, на толстые цепи, а тетя Даша посадила свою болонку в клетку для кроликов и жалостливо так с ней беседует. Уговаривает не расстраиваться.

Я держал Геста за ошейник, без поводка, и один сосед, приделывая к будке своего боксера дверь с замком, спросил, не думаю ли я, что мне не удастся свою животину таким образом удержать.

А я ответил, что не имею ничего против того, чтобы мой дог бегал на пустырь общаться с приятелями. На ходу выдумал, аж самому понравилось. Гест взглянул на меня с благодарностью. Я ему подмигнул.

Тогда сосед очень рассердился и накричал на меня, что из-за таких хозяев всех собак в городе теперь перетравят. А если бы я поступал как все, может, санэпиднадзор решил бы, что никакой заразы на самом деле и нет.

— Боюсь, это не поможет, — серьезно возразил ему Макс. Он всегда говорит со взрослыми как взрослый.

А сосед начал и его ругать, что, мол, приехал такой-сякой, и в городе сразу все кувырком пошло. Макс ничего не ответил.

Мы пришли на пустырь и опять засели в нашей бузине.

— Помнишь, что и как делать? — заботливо спросил Макс у Оли. — Справишься?

— Ага, — кивнула Оля.

— Если будет трудно, бросай, — не унимался Макс.

Казалось, он очень за нее волновался.

Гест сидел рядом со мной и лениво вилял хвостом. Я уже подумывал, что мысли о человеческом взгляде моего дога — моя же, как говорит отец, фантазия. Собака как собака, только большая и поэтому умная.

Было почти четыре.

ГЛАВА V Про то, как мы что-то пытались сделать

ОЛЯ ПОЛУНИНА

Макс очень волновался за меня. Мне всегда хотелось иметь старшего брата, чтобы он хорошо ко мне относился и защищал от папы. Вчера Макс заметил у меня на руках синяки и догадался, что это отец. Он тогда почти разозлился на него — вообще-то Макс никогда не злится, я думаю, просто не умеет. И пообещал, что если папа попытается поднять на меня руку (это он сам так сказал), то ему не поздоровится.

Он обо мне очень беспокоился. Думал, что мне придется делать слишком много и это может быть опасно. А я не боялась. Мне было интересно и немного не по себе, но я не боялась.

Когда со стороны города показались собаки, а Гест выскочил из кустов и сел посреди пустыря, у меня мурашки поползли по спине, но я и тогда не испугалась.

Все собаки сидели большими кругами, а в центре был Гест. Ни один дрессировщик не мог бы их так правильно рассадить. И сидели они, глядя в небо, не шевелясь, не издавая ни единого звука.