Книга Трон Дураков - Адриан Коул

Юноша, которого звали Муриддис, вспомнил, как ему впервые было позволено предстать перед великим Олигархом. Его привел сюда отец. Это случилось сразу после того, как мальчик перешагнул порог своего двенадцатилетия. Взрослые обменялись парой слов, после чего отец ушел, оставив Муриддиса дрожать перед прославленным Администратором, точно молоденького кролика перед удавом. Слова, сказанные Эвкором Эптой в тот день, все еще были свежи в его памяти.

— Расскажи мне о Золотом Городе, — приказал он вдруг.

Муриддис принялся покорно излагать все то, чему его учили в школе на уроках истории и географии, как вдруг Администратор прервал его резким хлопком в ладоши.

— Хватит пустословия, мальчик. Ты знаешь, о чем я говорю. Расскажи мне то, чему тебя учил отец.

Муриддис начал снова. Теперь он говорил о времени до Потопа, до того, как опустилась земля, и воды хлынули на сушу, и затопили сердцевину нынешнего Медальона, и создали его и саму Золотую Цепь.

— А короли? — Эпта задал вопрос абсолютно ровным голосом, словно ему было совершенно все равно, что скажет мальчик. Но Муриддис знал, что все его будущее зависит от этого ответа. Отец научил его, что сказать.

— Они пришли со стороны. И захватили острова.

— А Римуны? — продолжал чиновник.

Отец предостерегал Муриддиса, что он должен быть абсолютно честен. «В жилах Эвкора Эпты течет Истинная Кровь, — говорил он. — Помни об этом, сын, когда будешь дрожать перед ним, а дрожать ты будешь наверняка. Он той же Крови, что ты, и я, и твоя мать».

— Воры, — решился наконец мальчик. — Римуны — воры.

Эвкор Эпта устремил на него пристальный немигающий взгляд. Несколько минут прошло, прежде чем он произнес:

— Всегда помни об этом, Муриддис. Они не нашей Крови. Империя не принадлежит им по праву. Они пришли после Потопа и прибрали к рукам то, что осталось.

Но и теперь, несколько лет спустя, Муриддис боялся его не меньше, чем в тот, самый первый день. Во всей Империи не было человека, обладавшего такой же необъятной властью, как этот незаметный чиновник, — кроме, пожалуй, самого Императора, но и его слово значило в решении практических проблем управления государством меньше, чем слово главного Администратора. Юноша бывал в доме Эпты всего несколько раз в жизни, но это ничего не меняло: к присутствию такого человека, как он, невозможно было привыкнуть. Даже служить ему означало постоянно испытывать страх и сомнения, потому что любая ошибка или выход за пределы им самим обозначенных границ вели к немедленной смерти — в этом Муриддис не сомневался.

— С какими вестями ты пришел сегодня? — спросил хозяин дома.

— Император по-прежнему не приходит в сознание. Врачи утверждают, что конец уже близок. Ему остались считаные дни.

— Когда он в последний раз получал лекарство?

— Сегодня утром, господин. Я сам присутствовал при этом. Судя по всему, меня никто ни в чем не подозревает. Врачи так и не догадались, что причина болезни Императора — яд. Они рассматривают физическое угасание Кванара Римуна как неизбежное следствие его умственной недостаточности и удивляются лишь тому, что конец приближается быстрее, чем они полагали возможным. Я задавал вопросы крайне осторожно, но, по-моему, мысль об убийстве никому не приходит в голову, или, по крайней мере, никто об этом не говорит. Император не пользуется популярностью, даже среди своих.

Эвкор Эпта кивнул. Лицо его по-прежнему хранило невозмутимое выражение. Яд был доставлен с юга, из Атахары, ровно год тому назад. Человек, который его привез, очень кстати исчез из виду. Отрава оказалась превосходного качества. Да и преданность юноши тоже заслуживала отдельного упоминания.

— Я должен узнать о смерти Императора первым. Позаботься об этом. А потом исчезни. Возможно, наша следующая встреча состоится лишь через несколько лет, а может, и никогда. Но тебя не забудут, Муриддис, и твою семью тоже. Ты уже женат?

Юноша судорожно сглотнул.

— Нет, господин. Одна девушка…

— Нашей Крови?

Ответом был кивок.

— Хорошо. Для завершения нашей работы потребуется еще много лет. Быть может, вся жизнь. Терпение — наше вернейшее оружие. Скоро у нас будет новый Император.

— Еще один Римун, господин? — спросил юноша, и нотка презрения, не укрывшаяся от внимания Олигарха, прозвучала в его голосе. Это было пренебрежение к правителям-пришельцам: родители хорошо потрудились над его воспитанием.

— Пока — да. Меч силен, но рука, которая управляет им, умнее. Итак, возвращайся в город.

Юноша хотел еще кое-что сказать всесильному Администратору, но, взглянув на него, передумал. Очевидно, тот был доволен, но своими планами, как обычно, ни с кем делиться не собирался.

Муриддис поклонился и вышел.

Эвкор Эпта вернулся к окну и снова принялся наблюдать за погружавшейся в сумерки столицей. На этот раз его взгляд приковали еле видимые на таком расстоянии огни дворца, прижатого к отвесному утесу. Кванар все никак не мог умереть, но Муриддис не ошибался, утверждая, что немногие будут оплакивать его кончину. Непредсказуемость, причиной которой было сумасшествие, ставшее в последние годы откровенным, сделала его абсолютно непригодным для управления Империей. Убрать его значило оказать своей стране большую услугу, но Эвкор Эпта прекрасно понимал, чем рискует: случись Дающим Закон или Имперским Убийцам, личной страже Императора, заподозрить, что дело нечисто, и самого Олигарха-Администратора не станет в мгновение ока. Муриддиса следовало щедро наградить за молчание.

Тем временем предмет размышлений Эвкора Эпты вышел из башни и забрался в стоявшую у крохотного причала лодку. Там его дожидались двое доверенных слуг; как только он сел, суденышко отчалило, а охранники Администратора вернулись на свой пост у дверей башни. Муриддис молчал. Противоречивые чувства одолевали его. Полгода он медленно отравлял Императора, и вот теперь, когда он уже почти достиг цели, его отстранили. Он понимал причины одолевавшей Эпту мании секретности, но не знал, как ему, отведавшему вкуса политических интриг, продолжать теперь жить обычной жизнью, не ведая, что творится в высших сферах власти. Какова была истинная цель поступков Эвкора Эпты? Не революция, это очевидно. И не кровавый дворцовый переворот. Государственная машина Империи настолько расшатана, что не выдержит подобных потрясений. Но Кванар со дня на день умрет, и кто же тогда придет ему на смену? Говорят, что он последний в своем семействе.

Несмотря на теплый вечер, Муриддис плотно закутался в плащ, откинулся на сиденье и погрузился в свои мысли, в то время как слуги молча гребли по направлению к городу. До берега оставалось немногим более мили, когда их лодке пришлось сойти с курса, чтобы пропустить другое, более крупное судно, которое шло им навстречу. На веслах сидели солдаты, а на корме виднелась закутанная в плащ массивная фигура. Пассажир явно разглядывал Муриддиса, хотя его собственного лица видно не было. Юноша опустил голову, чтобы не быть узнанным. Пусть его визит к Администратору останется в тайне. Немногим людям доводилось ступать на берег Башенного острова, а те, кому выпала такая честь, предпочитали не распространяться об этом. Большая лодка стрелой пронеслась мимо. Юноша обернулся и долго смотрел ей вслед, гадая, не направляется ли ее пассажир в то самое место, откуда лежал его путь.