Книга Шпага Софийского дома - Андрей Посняков

Олег Иваныч помассировал голову — «были б мозги — было бы сотрясение» — и еще раз осмотрелся, теперь уже более внимательно.

Речка, лес, темные кусты, овраг. А вот и береза. Значит, где-то тут должна быть дорога. Однако надобно выбираться.

Пошатываясь, он сделал несколько шагов в направлении дороги. Таковой почему-то не усматривалось! Но ведь должна же она где-то быть, не пролетел же он сотню метров, не птица все-таки. Обошел заросли — дорога упорно не желала находиться. Бросил взгляд на реку. В общем-то, неплохо, что она тут есть! По реке можно как раз к деревне выйти, не так уж далеко они и отъехали-то… вон, клуб на том берегу должен быть… Может, все-таки обождать до утра? Да нет, чего ждать, ночи-то светлые. Да и голова вроде бы уже меньше болит. Сотрясение, конечно, есть… но не такое уж и большое.

Махнув рукой на поиски дороги, Олег Иваныч углубился в лес, стараясь идти на звук журчащей воды.

Лес оказался густым, диким. Под ногами трещали какие-то корни, и скрюченные ветки деревьев маячили на светлом фоне неба черным колдовским кружевом. На мотоцикл даже и намека не было. Как и на Рощина.

Олег вдруг замедлил шаг.

Метрах в десяти впереди, за кустами, у реки, горел костер. Трое мужчин, переговариваясь, варили что-то в подвешенном над костром котелке.

Рыбаки! Ох, блин… Уж эти-то наверняка что-то слышали.

Ну, вот и спросим! Заодно — ухи похлебаем.

Не особенно таясь, Олег Иваныч прибавил шагу. И чуть было не налетел на страшное рогатое существо, возникшее вдруг на пути его!

Олег Иваныч вздрогнул и попятился. Однако странное существо оставалось неподвижным, не проявляя никаких попыток агрессии. Один из рогов существа был явно меньше другого… А шеи вовсе не было! Как и тела!

Господи! Голова! Коровья голова, зачем-то насаженная на шест! Один рог отпилен… Кажется, не так давно был в дежурке разговор насчет пропавшей коровы. И как раз с обломанным рогом.

Стараясь не шуметь, Олег нырнул в кусты, стараясь незаметно подобраться к рыбакам как можно ближе. Они оказались очень странными, эти рыбаки! Нигде не было заметно ни удочек, ни снастей, да и гнусный запах, исходящий от клокотавшего в котле варева, не напоминал запах ухи. Четверо сидевших у костра отрывисто переговаривались между собой. Собственно, сидело трое, третий лежал на спине в довольно-таки неудобной позе. Присмотревшись, Олег заметил и пятого. Одетый в какую-то темную хламиду, тот лежал чуть в стороне от костра, широко раскинув в стороны руки. Спит, что ли? Скорее всего — пьян в доску. А что — с рыбаками такое бывает. Зачем вот им только корова понадобилась? А может, корову и не они вовсе? Может, волки. Ну да — волки. А эти просто наткнулись на буренкины остатки. Тогда чего ж я тут лежу, как полный идиот? — задал сам себе вопрос Олег, поднимаясь на ноги. И тут же упал на землю!

Ночную тишину прорезал крик ужаса и боли! Это кричал тот, что лежал у костра. Подросток, почти ребенок… Громадный мужик со спутанной бородой, почерпнув половником горячее варево из котла, лил его на заголенную грудь мальчишки.

— А ну, говори, шпынь, куды вы с Онисифором собирались?! — дождавшись, когда парень перестанет кричать, угрожающе произнес он. — Скажешь?

— Да не знаю я ничего, вот те крест, не знаю! — жалобно простонал пацан. — Он ведь ничего мне не рек, ни словечечка…

— Ах, ни словечечка? — мужик злобно пнул подростка в бок. — Сдохнешь, тварь! А нут-ко, Митря, ворочай яво на брюхо. От так. Остатний раз спрашиваю, паскуда, скажешь? Тады умрешь легко, как барашек. А не то засеку до смерти!

— Да не знаю я.

— Ах, ты так? Ну-ну!

С этими словами мужик вытащил из-за пояса ременную плеть, примерился и со свистом рассек воздух. Полетели вокруг кровавые брызги…

— Шильники! Хари! Шпыни проклятые! — в ужасе завопил мальчишка.

«Шильники» лишь мерзко захохотали.

— Давай, давай яво, Тямоха! — подбадривал амбала невысокий мужичок с редкой козлиной бороденкой, видимо Митря.

А уж одеты… Ха! Бомжи! Господи, ну конечно. Доходяги. Один, тот, что с кнутом, здоровый, да и то…

— А-апчхи!!! — Ну, чихнул так чихнул!

Бомжары аж вздрогнули, особливо тот, что с бородой. Ну, не фиг теперь и сидеть, давно пора выбраться…

— Так, это что ж у вас тут происходит, господа? — выйдя из-за кустов, громко осведомился Олег Иваныч, опираясь на прихваченную по пути палку. Он знал, как нужно разговаривать с подобной публикой. — Статья «сто шестнадцать в чистейшем виде» — побои. Хотя… Может быть, даже истязания. Чего пасть раззявил, борода многогрешная, пойдешь свидетелем — в лучшем для тебя случае!

— Сзади, кормилец! — крикнул валявшийся у костра пацан.

Олег Иваныч резко отпрыгнул в сторону. И вовремя! Просвистев в воздухе, небольшой топорик с закругленным лезвием воткнулся в росшую неподалеку сосну.

— Ах вы так, сволочи? Алле!!!

Резким ударом палкой по шее (Прэ!) Олег Иваныч избавился от самого опасного бомжа — амбалистого мужика с черной всклокоченной бородищей.

Еще есть герои? А? Ах, есть… Ну-ну, иди-иди сюда, козлиная борода. Прэ? Что башкой качаешь? На, получи, фашист, гранату. Ага, не нравится! И враг бежит, бежит, бежит! Эм-то что еще за явление, месье? Ах, вы тоже хотите получить свою долю? Знаешь, мужик, надоело мне что-то палкой махать. Может быть, попробуем «загиб руки за спину», или нет… лучше «рычаг руки наружу». Полетай, парень.

Ох, и низко же полетел… К дождю, видно.

Использовав изученный во время служебной подготовки прием, Олег Иваныч легко отшвырнул от себя третьего бомжару — чернявого, чем-то похожего на цыгана, мужика с выбитым глазом. Глухо заскулив, тот быстро отполз в кусты.

Так… Олег осмотрелся. Вроде бы здесь должен быть еще один, тот, что спит. Ага, вот он… Ну ни фига ж себе, комедия!

Тот, что «спал» у кустов, вряд ли был опасен — он лежал на спине, устремив к небу широко открытые недвижные глаза, из груди его торчала стрела с черным глянцевитым оперением!

— Ну и делишки тут у вас творятся, господа опустившиеся личности! — озабоченно присвистнул Олег Иваныч, распутывая лежащему пацану руки. — Хоть стой, хоть падай!

— Спасибо тебе, боярин! — улыбнулся тот. — Век буду Господа молить! В Софейском храме свечу поставлю… Ой, смотри, смотри, князь!

Очнувшийся амбал — тот, кого называли Тимохой, — подбирался к Олегу с большим ножом в руке и нехорошо улыбался. Огромный, словно скала, уверенный в собственном превосходстве над этим бледным, вышедшим из лесу мужиком.

— Ой, счас я тебя пощекочу, паря! — гнусаво захохотал он. — Ой, пощекочу, ох уж и посмеемся!

Издав злобный вопль, амбал с грацией голодного волка бросился на соперника…

— Рано радуешься, козел, — на лету заломав Тимохе руку, улыбнулся в ответ Олег Иваныч. — Я ведь все-таки за команду ГУВД когда-то выступал. И не только по фехтованию, но и по самбо.