Книга Третье пришествие - Алексей Барон

Руководителей проекта «Одиссей» очень беспокоила опасность травматизма. Поэтому во внутренней отделке корабля применялись только мягкие и упругие материалы. Интерьеры разрабатывались в стиле бонбоньерок для конфет. Как-то, пытаясь найти в своей каюте хотя бы один острый угол или предмет, Эдвин проиграл пари. Острые углы и предметы отсутствовали. Отсутствовали и кое-какие удобства. К великому сожалению, из-за большого расхода воды душ с самого начала исключили из технического задания проектантов. Вместо него предусматривалась шарообразная ванночка, снабженная маской для дыхания омывающегося. Чтобы поместиться в этом устройстве, омывающемуся приходилось находиться в эмбриональной позе на протяжении всей процедуры. Однако, по меркам совсем недавнего прошлого, сам факт наличия устройства для индивидуального купания на борту космического корабля мог вызвать и зависть, и восхищение.

Эдвин надел маску, скрючился, установил нужную температуру, нажал кнопку и выждал, когда точно отмеренный объем жидкости наполнит шарообразный сосуд. Потом закрыл глаза и попытался расслабиться. Горячая вода есть великое благо. А полчаса есть минимальное время, за которое это благо реализуется. Эдвин давно знал, что умение поддерживать организм в приличном состоянии есть обязательное условие успеха в жизни. Возможно, поэтому и стал командиром «Одиссея». При конкурсе в восемьдесят тысяч человек на место.

* * *

Шесть часов спустя он плотно обхватил рукоятки и нащупал ногами педали. На эти четыре точки было выведено управление четырьмя группами маневровых дюз «Одиссея». Считалось, что такой комплекс управления, хотя и менее привычен, зато чутче традиционной ручки, применяемой в авиации.

— Есть ручной режим, — сообщил Большой Джо.

Теперь многотонный корабль подчинялся движениям одного человека. Руками Эдвин мог поворачивать его по оси право-лево, а педалями — относительно направления голова-ноги. Понятия о вертикали и горизонтали в открытом космосе, естественно, отсутствовали.

В сущности, коррекцию вполне можно было доверить и автоматике. Но невозможно после долгих лет изматывающей подготовки отказать себе в удовольствии применить полученные навыки на деле.

ММК «Одиссей» выходил к месту коррекции. Группа управления приступала к работе. Клаус, как и полагается штурману, следил за положением в пространстве. Скосив глаз, Эдвин мельком взглянул еще и на Григория, замершего в кресле дубль-пилота. Григорий имел задачу перехватить контроль над кораблем в любой момент времени, как только в этом возникнет необходимость. Например, если с Эдвином вдруг приключится инфаркт или внезапное умопомешательство.

— Готов? — спросил Эдвин.

Быстрым движением второй пилот вытер вспотевший лоб и сказал по-английски:

— Шуэлли.

В ответ Эдвин припомнил историческое словечко и сказал по-русски:

— Поехали!

Все четыре группы дюз развернулись вперед и получили зажигание.

— Сработало, шеф, — доложил чрезвычайно довольный БД. — На этот раз — без всяких проблем!

Эдвин, не оборачиваясь, кивнул. Его внимание теперь было приковано к курсовому экрану. Туда вплывал южный приполярный район с очень неровным рельефом — так называемое кратерное «море» Аргир. С выделенной красным кружком безымянной горой, расчетной точкой прицеливания.

Вначале черный крестик, обозначающий вектор реальной траектории, даже и не цеплялся за край планетного диска, находился ниже полюса. Задача заключалась в том, чтобы совместить его с красным кружком за отведенное время. Только и всего.

Эдвин отпустил левую педаль и мягко придавил правую.

Едва ощутимая вибрация усилилась. В кабине послышался гул. А в наружных подвесках две группы дюз развернулись в противоположных направлениях. Скоординированная тяга начала прижимать нос «Одиссея» к Марсу. Крестик визира приблизился к планете, мгновение помедлил, а потом четко прорисовался на фоне белой полярной шапки.

— Есть горизонт! — живо откликнулся Григорий.

— Запас времени — семьдесят три секунды, — холодно напомнил Клаус. — Траектория уходит на два градуса восточнее нужного меридиана.

— Дело поправимое, — пробормотал Эдвин и взялся за рукоятки. Правую потянул к себе, а левую легонько оттолкнул.

Крестик на экране дрогнул и сместился к точке прицеливания. Затем, не удержавшись, перевалил ее и ушел западнее.

— Ноль семь градуса, — подсказал Клаус.

Эдвин подправил курс.

— Ноль четыре. Запас времени — шестьдесят секунд.

Эдвин еще раз шевельнул рукоятками. Он ощущал их уже как продолжения своих пальцев.

— Ноль два градуса восточнее. Мы в коридоре!

— Сколько времени осталось?

— Тридцать три… тридцать две секунды.

Эдвин продолжал осторожно «прижимать» корабль к планете. Крестик переместился на темную полосу, окружающую углекислотные полярные льды. Затем проследовал дальше и вскоре уперся в границу области Аргир.

— Есть совмещение по широте, — сообщил Клаус.

И тут же:

— Стоп, стоп! Проскочили! Минус полтора градуса!

БД шумно выдохнул. Григорий нервно облизал губы.

При такой крутизне траектории «Одиссей» мог запросто врезаться в Марс. Но Эдвин спокойно отработал педалями в обратную сторону.

— Есть совмещение по широте… Эх, нет. Плюс полградуса.

Эдвин сделал пару дыхательных упражнений и вновь заработал педалями. В реальных условиях коррекция проходила далеко не так гладко, как на тренировках. Что ж, бывает, Эдди.

— Минус ноль целых три десятых градуса, — тут же откликнулся Клаус. — Все, мы в пределах допуска! Эдди, можно давать тормозной импульс.

— No, — сказал Эдвин.

И на доли миллиметра сдвинул правую педаль.

— О! Отклонение — ноль. Мои поздравления!

— Благодарю, пока еще рано. Джо, давай!

Но дальше все было уже не так сложно. БД небрежно шлепнул по кнопке форсажа. Все группы маневровых дюз полной тягой заработали на погашение скорости.

Теряя высоту, «Одиссей» во второй раз проходил под южной полярной шапкой Марса. Согласно инструкции Клаус громко объявлял показания радиовысотомера:

— Шестьсот девяносто. Шестьсот восемьдесят. Шестьсот шестьдесят пять… Выходим на плановую орбиту, камараден!

Внизу, по льдам и пескам чужого мира, скакала все более различимая тень земного корабля. Свист, шум, крики… Экипаж «Одиссея» не отличался избытком сдержанности.

— Ну вот, Марсятка, — ласково сказал Григорий. — Вот мы и пришли. Пожалуй, на этот раз тебе не отвертеться…

* * *

У команды «Одиссея» успели сложиться свои обычаи. Один из них именовался Большим Сбором. БС объявлялся для принятия решений, в той или иной мере касающихся всех, и обязательно проводился в кабине управления, — чтобы вахтенные тоже могли принимать в нем участие, не слишком отрываясь от своих приборов.