Книга Цена счастья - Джорджет Хейер

— На тебя, думаю, не подействует ни то ни другое.

— Верно. Но я к твоим услугам, если ты хочешь продолжать перебранку.

— Я полна решимости этого не делать.

Он улыбнулся:

— От этой решимости скоро не останется и следа. Чего ты хочешь, Серена?

— Хочу, чтобы ты сел… Айво, что нам делать?

— Ничего.

— Но ты не можешь принять условия завещания!

— Почему это?

— Господи, тебе достаточно задуматься хотя бы на минуту, чтобы понять, как невыносимо это все будет! Невыносимо для нас обоих.

— Я понимаю, почему ты считаешь это невыносимым. Но почему я должен думать так, как ты?

— Ты не хочешь разумного решения, поэтому стараешься спровоцировать меня. Неужели ты сомневаешься, что через неделю об этой истории будет говорить весь город? Уж мой дядюшка Доррингтон позаботится! Все будут судачить о нас и смеяться над нами.

— Это что-то новенькое, Серена! — восхищенно воскликнул Ротерхэм. — Тебя же никогда не заботило то, что говорят о тебе другие.

Она зарумянилась и отвела взгляд.

— Ты ошибаешься. В любом случае будет ужасно, если все примутся следить за нами.

— Пусть себе следят. К тому времени, когда ты снимешь черные перчатки, им это надоест. А меня подобные вещи вообще не волнуют.

— Что же, мне терпеть их сплетни и домыслы?

— Послушай, Серена, последний десяток лет я без конца давал им пищу для пересудов. Обо мне сочинены потрясающие истории.

Она поглядела на маркиза с отчаянием:

— Мне слишком хорошо знаком этот юмор, поэтому понимаю, что продолжать разговор бессмысленно, Притворяясь, что не понимаешь моих слов, ты просто хочешь надуть меня!

— Да нет, я не притворяюсь. Я действительно не очень хорошо тебя понимаю, но считаю, что ты преувеличиваешь проблему. Нет ничего особенного в том, что именно я назначен твоим опекуном. Все знают, что я был одним из ближайших друзей твоего отца, и никто не удивился, когда он выбрал на эту роль меня, а не старого тупицу Доррингтона или этого вертопраха, за которого вышла замуж твоя тетя.

— Это было бы так, если бы не наша несчастная помолвка, — откровенно призналась Серена. — Вот что делает ситуацию невыносимой! Поэтому замысел папы просто ужасен!

— Можешь утешаться тем, что не ты, а я стану посмешищем толпы, — мрачно заметил Ротерхэм.

— Как ты можешь так говорить? Уверяю тебя, я не хочу ставить тебя в такое положение.

— Можешь не беспокоиться. Я привык к таким ситуациям.

— Какой же ты противный! — воскликнула она, стараясь подавить свою ярость.

— О, вот это уже больше похоже на тебя, — сказал маркиз любезным тоном, — я знал, что скоро увижу прежнюю Серену.

Усилием воли молодая женщина сдержала себя, что не ускользнуло от Ротерхэма. Она крепко сжала руки на коленях и прикусила нижнюю губу.

— Осторожно, Серена! Если ты не дашь выхода своей злости, у тебя может случиться припадок.

Чувствительная к насмешкам, она просто задохнулась от гнева. В глазах сверкнул вызов, однако чувство юмора возобладало и Серена расхохоталась:

— Признайся, по крайней мере, Айво, что ты способен разозлить даже святого.

— Никогда не имел с ними дело. Уж ты-то точно не святая.

— Увы, — вздохнула она. — Но хватит! Не дразни меня, Айво, прошу тебя. Неужели никак нельзя отменить эту злосчастную статью?

— Я такой возможности не вижу. Однако я не юрист. Посоветуйся с поверенным твоего отца. Но предупреждаю — когда твои дяди обратились к нему, он не сказал им ничего обнадеживающего. Полагаю, что статью можно было бы отменить в случае моего отказа от опекунства. Но я этого не сделаю.

— А что, если ты будешь действовать не так, как предписывает завещание?

— И этого я не сделаю. Если я откажусь, ты не получишь свою часть наследства. А ведь тебе нужна она, не так ли?

— Конечно! Отец давал мне двести пятьдесят фунтов в год на мелкие расходы, и этого было вполне достаточно, пока он был жив. Но как, черт побери, я могу существовать на эти деньги сейчас?

— Не пытайся обмануть меня, девочка! Тебе ведь перешло состояние твоей матери.

— Да, десять тысяч фунтов, вложенные в процентные бумаги! Весь мой доход от них составит меньше семисот фунтов. Айво, папа столько тратил на одних моих верховых лошадей.

— О, даже больше! Он отдал тысячу гиней за ту чубарую кобылу, на которой ты так хорошо ездила прошлым летом. Но в этом году ты едва ли будешь выезжать на охоту.

— В этом году? Нет! Но неужели я должна прожить в бедности всю свою жизнь? А если я останусь старой девой? Предусмотрен ли в завещании подобный случай?

— Нет, не предусмотрен. Я специально изучил весь документ, чтобы в этом убедиться. Чертовски непродуманное завещание. Но, предполагаю, отец твой не опасался, что такое может случиться.

— Определенно, он сделал все возможное, чтобы навязать мне брак с первым мужчиной, который соблаговолит сделать мне предложение, — с горечью заметила Серена.

— Ты кое о чем забыла, любовь моя!

Она посмотрела на него подозрительно:

— Нет, не забыла. Необходимо твое согласие на мой брак.

— Вот именно! Но не волнуйся, я не буду злоупотреблять своими правами.

— Ты сделаешь все, чтобы досадить мне.

— Что ж, тогда у тебя появится хороший повод подать на меня в суд, и тогда ты, без всякого сомнения, сможешь оспорить завещание. А пока позволь мне дать один совет: если не хочешь дать окружающим повод для сплетен, постарайся, общаясь со мной, по крайней мере выглядеть любезной. Не знаю, как это ты могла выставить себя на посмешище перед всеми этими дураками! Наедине со мной ругай меня сколько влезет, однако на людях старайся вести себя так, чтобы люди подумали, будто ты довольна этим завещанием и считаешь его вполне естественным и приемлемым.

Серена была вынуждена признать разумность этого совета.

— А как же быть со всем остальным?.. Как я буду жить? Смогу ли я содержать себя на такую незначительную сумму, Айво?

— Ты смогла бы прожить и на гораздо меньшую сумму. Но, зная тебя, могу сказать, что тебе не хватит этих денег. Однако к чему весь этот разговор о собственном содержании? Ты ведь не собираешься вести собственное хозяйство? У твоего отца были совсем иные намерения.

— Нет, не собираюсь. Ну а если захочу, тебе меня не остановить! По крайней мере, мне не нужно будет спрашивать у тебя это идиотское разрешение, ведь собственное хозяйство — это не брак.

— Да, ты права. Но если ты решишься на подобное безрассудство, твои долги очень скоро подскажут, как глупо пренебрегать моим советом, — парировал Ротерхэм.