Книга Ярость - Уилбур Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мебель для своего будуара Тара выбрала прямоугольных форм из стекла и нержавеющей стали, и ее было очень мало. Край кровати проходил почти вровень с голым полом.
– Это шведский стиль, – объяснила Тара.
– Отправь ее назад в Швецию, – посоветовал Шаса.
Теперь он сел на стальной стул и закурил сигарету. Тара нахмурилась, глядя в зеркало.
– Прости. – Шаса встал и выбросил сигарету в окно. – После ужина я буду долго работать, – он снова повернулся к жене, – и хочу предупредить тебя, что завтра днем лечу в Йохбург и буду отсутствовать несколько дней. Возможно, пять или шесть.
– Отлично.
Она выпятила губы, чтобы покраситься светло-лиловой помадой, которую Шаса ненавидел.
– Еще одно, Тара. Банк лорда Литтлтона готов предоставить нам кредит на развитие золотоносных полей в Свободной Оранжевой республике. Я сочту личным одолжением, если вы с Молли не станете размахивать перед ним своими черными шарфами и развлекать толпу веселыми рассказами о несправедливости белых и о кровавой черной революции.
– Я не могу поручиться за Молли, но сама обещаю быть паинькой.
– Почему бы тебе сегодня не надеть бриллианты? – сменил он тему. – Ты в них так хороша.
С тех пор как Тара присоединилась к движению «Черный шарф», она ни разу не надевала бриллианты с шахты Х’ани. В них она чувствовала себя Марией-Антуанеттой.
– Не сегодня, – ответила она. – Они слишком кричащие, а у нас всего-навсего скромный семейный ужин.
Она пуховкой напудрила нос и посмотрела на Шасу в зеркало.
– Почему бы тебе не спуститься, дорогой? Твой драгоценный лорд Литтлтон прибудет с минуты на минуту.
– Сначала хочу укрыть Беллу.
Он подошел и встал за ней.
Они серьезно смотрели друг на друга в зеркале.
– Что с нами случилось, Тара? – тихо спросил он.
– Не понимаю, о чем ты, дорогой, – ответила она, но опустила глаза и принялась старательно поправлять платье.
– Увидимся внизу, – сказал Шаса. – Не задерживайся и поухаживай за Литтлтоном. Он важен для меня и любит красивых женщин.
После того как он закрыл за собой дверь, Тара несколько мгновений смотрела на нее, потом вслух повторила его вопрос:
– Что с нами случилось, Шаса? Очень просто. Я выросла и больше не могу терпеть ту пошлость, которой ты заполняешь свою жизнь.
По дороге вниз она заглянула к детям. Изабелла спала, закрыв лицо плюшевым мишкой. Тара спасла дочь от удушения и прошла к мальчикам. Не спал только Майкл. Он читал.
– Гаси свет! – приказала она.
– Мама, только до конца главы!
– Туши!
– Только одну страницу!
– Давай, давай!
И она ласково поцеловала его.
Наверху, у лестницы, она набрала в грудь побольше воздуху, как ныряльщик на высоком трамплине, солнечно улыбнулась и спустилась в голубую гостиную, где первые гости уже пили херес.
Лорд Литтлтон оказался гораздо лучше, чем она ожидала, – высокий, седовласый, добродушный.
– Вы охотитесь? – спросила она при первой возможности.
– Не выношу вида крови, дорогая.
– А верхом ездите?
– Лошади? – фыркнул он. – Глупые твари, чтоб их!
– Думаю, мы станем добрыми друзьями, – сказала она.
В Вельтевредене Таре не нравились многие комнаты; но особенно она ненавидела столовую, где со стен смотрели стеклянными глазами головы давно мертвых, убитых Шасой зверей. Сегодня она воспользовалась возможностью и усадила Молли напротив лорда Литтлтона; через несколько минут он уже радостно смеялся.
Когда они оставили мужчин с портвейном и сигарами и пошли в дамскую комнату, Молли отвела Тару в сторону, едва сдерживая возбуждение.
– Я весь вечер не могла дождаться, когда мы с тобой останемся наедине, – прошептала она. – Ни за что не догадаешься, кто сейчас в Кейпе.
– Так скажи.
– Секретарь Африканского национального конгресса, вот кто. Мозес Гама!
Тара застыла, побледнела и уставилась на нее.
– Он придет к нам в дом, чтобы поговорить с небольшой группой, Тара. Я его пригласила, и он специально просил, чтобы ты присутствовала. Я не знала, что вы знакомы.
– Встречались всего раз… – Она тут же поправилась: – Два раза.
– Придешь? – настаивала Молли. – Шасе лучше не знать об этом, понимаешь?
– Когда?
– В субботу, в восемь вечера.
– Шаса улетает, а я буду, – сказала Тара. – Ни за что на свете не пропустила бы.
* * *
Шон Кортни был основным игроком команды младших школьников Западной провинции – «Мокрых щенят», как их прозвали. Рослый и сильный, он смог создать в игре с юниорами Рондбоша четыре сложные ситуации и сам их реализовал, а отец и младшие братья стояли в это время на боковой линии и одобрительно кричали.
После финального свистка Шаса задержался лишь для того, чтобы поздравить сына, и с трудом подавлял желание обнять потного, улыбающегося подростка с травяными пятнами на белых шортах и содранным коленом. Нечто подобное на глазах у сверстников смертельно обидело бы Шона. Вместо этого они обменялись рукопожатием.
– Отличная игра, парень. Я тобой горжусь, – сказал Шаса. – Прости за уик-энд. Буду должен.
И хотя его сожаление было искренним, Шаса подъезжал к взлетному полю в Йонгфилде в состоянии душевного подъема. Дики, его механик, уже вывел самолет из ангара и поставил на предстартовую стоянку.
Шаса выбрался из «ягуара» и постоял с сигаретой в углу рта, с восторгом оглядывал стройную машину.
Это был бомбардировщик «Москит DH-98». Шаса купил его на одной из распродаж техники Королевских военно-воздушных сил в Биггин-Хилл[10], и специалисты из «Де Хэвиленд»[11]разобрали самолет и полностью собрали заново. Шаса даже попросил переклеить деревянные конструкции новым удивительным клеем «аралдайт»[12]. Клей «родакс», использовавшийся в оригинальной конструкции машины, в тропических условиях оказался ненадежным. Когда сняли вооружение и военное оборудование, летные качества «москита», и без того превосходные, еще улучшились. Даже «Горно-финансовая компания Кортни» не могла позволить себе содержать новейший пассажирский реактивный самолет, так что «москит» был лучшим из возможных вариантов.