Книга Замужество и как с ним бороться - Оливия Лихтенштейн

— Мы — ученые евреи. Чтобы наша дочь вышла за денежного еврея? Да ни за что! — кипятились они.

— Ну он хотя бы еврей, — парировала мама.

Они побледнели. А уже через неделю снова расцеловывали маму в щечки и поражались, до чего же она красивая. Она же была их чудом, даром Божьим; как они могли на нее обижаться?

Мама была удивительным человеком — не от мира сего. Все вокруг только и твердили, как же мне повезло, что именно она моя мама. Совсем не типичная наседка, без всяких там «садись за стол, я тебя покормлю», и очень скоро наши роли перепутались и поменялись, так что уже подростком я была ответственной и взрослой, а она — маленьким, депрессивным, угрюмым тираном в юбке. Возвращаясь из школы, я вставляла ключ в дверь и принюхивалась. По слабому, еле заметному запаху я понимала, все ли в порядке в мамином, а значит, и моем мире. Я чуяла мамино недовольство или расстройство за двадцать метров до дома. В такие дни она лежала на кровати в темной комнате, говорила безжизненным и монотонным голосом. Я ходила вокруг на цыпочках, боясь испортить все еще больше, и пыталась исправить ее плохое настроение, предлагая что-нибудь поесть или попить. Все мои предложения яростно отвергались. — Видимо, ты хочешь, чтобы я растолстела, — говорила мама. — Вот о чем ты мечтаешь — о толстой пышке, которая вела бы себя как настоящая мамочка, да?

Наверное, она была права. Я и правда хотела, чтобы моя мама была такой, а не непредсказуемой и несчастной женщиной, прячущейся в полутьме спальни. Настроение у нее менялось моментально. Стоило раздаться звонку в дверь, как она тут же вскакивала с кровати, наносила макияж и «выходила на сцену», чтобы выступать и ослеплять. Радуясь нежданным гостям, она мгновенно забывала о своей недавней депрессии. Она уже давно не танцевала, так что теперь ее публикой стали друзья и знакомые. Без них она увядала, а нас с папой ей для поддержки не хватало.

Эта зависимость от зрителей напрочь отбила у меня тягу к шоу-бизнесу, и я обратилась к книгам. От мамы я унаследовала ноги танцовщицы, но, в отличие от нее, никакого желания демонстрировать их (или какие-либо другие части тела) не проявляла. Долгие годы, наблюдая за мамой, оказавшейся во власти хандры, я поклялась, что у меня никогда не будет депрессий. Это превратилось у меня в фобию. Наивные мечты о том, что я могу стать властительницей собственного разума, подтолкнули (а точнее сказать, пнули) меня в сторону психотерапии. Я пошла обратно в спальню. Сквозь окно в желтом сиянии ближайшего фонаря увидела Даму-с-голубями. Как всегда, ее окружали голуби. Иногда она беседовала с ними, словно они ее лучшие друзья, иногда они ругались. Как будто птицы сказали ей что-то страшно обидное, и она принималась страстно их отчитывать. Снова и снова, туго затянув пояс пальто на тощем теле, она подскакивала к ним, кричала и бранилась. На этот раз два голубя остались глухи к ее крикам. Стоя рядышком на тротуаре, они поклевывали асфальт, и один голубь, казалось, защищал второго, прикрыв крылом. К ним подлетала третья птица, явно стараясь их разъединить. Именно это делала и я со своими родителями: будучи папиной любимицей, разрушила их союз и заставила их отдалиться друг от друга. Помнится, по ночам я уходила из спальни, оставляя брата Сэмми одного, и пробиралась в кровать родителей, силой пробивая себе путь к серединке. Своими маленькими пяточками я отпихивала маму подальше, чтобы занять законное место рядом с отцом. После этого я победоносно водружала голову ему на грудь и засыпала.

Я обожала, как от него пахнет — дорогим одеколоном «Живанши», который делали специально для него в крошечном магазинчике рядом с площадью Конкорд в Париже, куда он ездил дважды в год. Там же он покупал и носки — черные, шелковые и тонкие. Папа был щеголем и всегда одевался безупречно. В кармане он в любое время года носил запасной галстук, на случай, если грянет катастрофа и он посадит пятно на тот, что на нем. Я не удивилась, узнав, что у него был роман. Слишком уж очаровательным, привлекательным и энергичным он был. Наверное, уже тогда я должна была все понять, почувствовать напряжение, возникшее между ним и мамой. Через несколько дней, когда папа вернулся из «Лидса», жизнь пошла своим чередом. Наверное, мама думала, что он предал ее давным-давно, еще когда так сильно полюбил меня, свою маленькую девочку. Ну а потом у мамы родился мой брат.

Следующие несколько дней я только и думала что о папином романе и о том, как бы завести свой собственный. Если Грег не на работе, то постоянно пишет яростные письма консулу или рыскает по Интернету в поисках прецедентов, способных помочь ему в свежеобъявленной войне против штрафов за парковку. Оставшееся время он висит на телефоне, беседуя со своими новыми друзьями — соратниками по борьбе. Их сайт объединил людей со всей страны, а общая цель сплотила их, как братьев.

— Я не против, чтобы они штрафовали тех, кто перегораживает движение или паркуется в неположенном месте, — говорил Грег в конце долгого монолога за ужином. — Но они начали драть штрафы, чтобы заработать, и их надо проучить.

На другие темы он говорить не мог, так что мы с детьми решили дать ему волю — пусть себе трещит. Будем надеяться, что скоро ему это надоест.

Весь мир вокруг меня, казалось, кричал об измене. Однажды днем, когда мой пациент отменил встречу, я решила побаловать себя запрещенным у нас днем просмотром телевизора. Тема шоу Джерри Спрингера звучала так: «Мой супруг мне изменяет». Все участники — белые, черные, толстые, худые — напропалую обманывали своих суженых и были этим вполне довольны. Подвел итог программы Джерри, выдав ханжескую проповедь.

— Человек, которого вы на самом деле обманываете, — это вы сами. Что же это за отношения, которые не строятся на честности? — вопрошал он.

— Клевые отношения, — ответила я вслух, с отвращением телевизор выключила и вышла из комнаты.

Куда бы я ни посмотрела, везде видела влюбленных — они шли по дороге, прижавшись как можно теснее, целовались, стоя на углу улицы и нежно поглаживая лица друг друга. Женские журналы в палатке на углу напали на меня, потрясая адюльтерными заголовками: «Влюбилась в чужого мужа! Мой муж и любовник живут со мной вместе! Измена сделала нас ближе!»

На улице возле дома Дама-с-голубями вдруг закричала на меня:

— Ну же, беги, ищи себе красивого мужика! Все вы одинаковые!

Я вдруг поняла, что снова смотрю на мужчин, причем оценивающим взглядом, и многие в ответ смотрят на меня. Таблетка невидимости, которую я невольно проглотила на сороковом дне рождения, кажется, наконец перестала действовать.

Глава третья

Сальса из кактусов по рецепту Сарипутры

1 банка (около 700 г) очищенных итальянских «сливовых» помидоров;

2 банки (по 450 г) маринованного кактуса (или свежего, если можно достать);

1 кг свежих помидоров;

2 большие красные луковицы;

1-2 пучка молодого зеленого лука;

1 пучок свежего кориандра;

4 шт. острого красного или зеленого перца чили;