Книга Неподвижно летящая стрела - Диана Бош

— Это ты виновата во всем, — отрывисто бросил Григорий. — Ты воспитала его таким.

— Конечно, я всегда во всем виновата. Да, я воспитала! Но как могла, так и воспитывала. Что мне еще оставалось делать, если папеньки никогда дома не было, — окрысилась она.

Последнее время Лариса Васильевна много плакала, по сути, теперь это было ее привычным состоянием. И поэтому сейчас у нее сразу хлынули из глаз потоки слез. Она торопливо выдернула из правого рукава платок, приложила его к глазам и вытерла моментально покрасневший нос.

Навстречу им шли два санитара. Они посторонились, пропуская Григория с женой, и Лариса Васильевна вдруг начала выть в голос.

— Лариса Васильевна, может быть, вам воды? — следователь в штатском отделился от группы полицейских и подошел к супругам. — Вы как себя чувствуете, сможете опознать труп?

Лариса Васильевна, зажмурившись, судорожно замотала головой из стороны в сторону, что, без сомнения, означало отказ. Но, открыв глаза, она наткнулась на суровый взгляд Григория и согласно закивала.

— Да. Я могу.

— Пойдемте.

От волнения и страха тошнило, кружилась голова. Лариса Васильевна вцепилась острыми коготками в руку мужа и едва сдерживалась, чтобы не закричать.

— Лариса, может, я пойду сам? — осторожно спросил Григорий, стараясь говорить помягче. Когда жена бывала в таком состоянии, любой пустяк легко выбивал ее из колеи, что уж говорить о столь неприятном деле, как посещение морга. А если она начинала истерить, то вела себя крайне агрессивно — кричала, извергала ругательства, кидалась посудой и совершенно не солидно топала ногами.

Когда Григорий и Лариса поженились, она скрыла от него, что беременна от другого мужчины. Через семь месяцев после свадьбы у Ларисы начались роды. Упав со всего маху на колени и разбив их в кровь, она старательно имитировала преждевременные роды. И, надо сказать, ей это удалось: Григорий поверил. А свекровь, которая вскоре узнала от врачей, что ребенок вполне доношен, не решилась рассказать сыну правду.

Все выяснилось случайно. В возрасте двух лет дочка тяжело заболела и ей потребовалась срочная операция. Григорий с готовностью предложил для девочки свою кровь, и тут его ждал сюрприз: ребенок по группе крови никак не мог оказаться его собственным. К сожалению, операция не помогла, и ребенок, не приходя в сознание, скончался. А Григорий понял, что не может простить лжи и предательства Ларисы, и подал на развод. И тут выяснилось, что Лариса беременна Михаилом.

Их брак спасла свекровь. Она пришла к Григорию и долго разговаривала с ним, убеждая, что семью нужно сохранить.

— Ты же любишь ее? — то ли утверждала, то ли спрашивала она, и Григорий молча кивал. — Вот видишь, любишь. Так какое тебе дело до того, что было когда-то?

— Но она лгала мне!

— Так это же оттого, что она очень боялась тебя потерять. А сейчас новый ребеночек родится — он что, будет расти сиротой? Ведь это твой ребеночек, Гришенька. Вот и получится, что если выиграет твоя гордость, то три человека, как минимум, от этого выигрыша пострадают.

Григорий согласился с доводами матери. Родился Миша, а спустя еще десять лет — дочка Лиза. Характер у Ларисы мягче не стал, да и благодарности особой к мужу за то, что простил, она не испытывала. Благодарность — она вообще штука странная: имеет тенденцию испаряться. Так что к двадцатилетнему брачному юбилею супруги подошли с противоположными установками: он все еще помнил, что простил, а она была уверена, что прощать ее нечего, потому как она ни в чем не виновата.

ПРОТОКОЛ

предъявления трупа для опознания

г. Сочи, 10 октября 20.. года

В соответствии с УПК РФ свидетелям предъявлен для опознания труп мужского пола, обнаруженный на правом берегу реки Мзымта Адлерского района города Сочи, в районе кафе «Ахштырский каньон», на расстоянии ста пятидесяти метров вверх по течению и на расстоянии десяти метров от берега.

Следователь Артур Александров повернулся к супругам Старченко и сказал:

— Я хочу предупредить вас, предстоящее зрелище не для слабонервных. Лица у трупа практически нет, оно было разбито о скалы при падении. К тому же тело подверглось сильным гнилостным изменениям.

Санитар откинул простыню, оголив труп до половины груди, и Лариса Васильевна, охнув, прижала руки ко рту:

— Рыженькие волосики. Спутанные такие… Бедный мальчик… Да, — запинаясь, произнесла она, — это он.

— Вы уверены? Посмотрите внимательно. Может, приметы какие, шрамы на теле, родинки. Осмотрите все, — настаивал Александров.

Он снял простыню, оголяя тело полностью. Лариса Васильевна взглянула мельком и тут же, содрогнувшись, отвернулась. Лицо ее так побелело, что, казалось, в нем не осталось ни кровинки.

— Комплекция тела его. И вот еще — родимое пятно в форме вишни, чуть повыше щиколотки. Вот оно, — Григорий Николаевич показал пальцем на левую ногу лежащего на каталке молодого мужчины. — Да, это он. Наш сын.

— Хорошо. Тогда еще одна последняя формальность. Васильченко, принеси одежду, в которую был одет опознаваемый, — отдал приказание одному из полицейских Артур. — Нужно опознать одежду.

Молодой безусый старший лейтенант принес бумажный пакет и развернул его, положив на стол.

— Взгляните, — поманил он безутешных родителей к себе.

Лариса Васильевна и Григорий Николаевич медленно подошли.

— Да, я узнаю. Рубашечка его и кроссовки. Курточка Мишенькина, черненькая. Я еще ему говорила: чего ты все в черное рядишься, как на похоронах, а он мне: «Мама, так сейчас модно». А эти джинсы я ему сама из Москвы привозила. Хорошие штанишки, много денег за них отдала.

— Лариса, что ты несешь! — резко оборвал поток ее слов Григорий Николаевич, пристально глядя на жену.

— Не ругайте супругу, она просто в шоке, — сочувственно произнес Артур. — Я здесь такие сцены часто наблюдаю. Кто в обморок падает, а кто не может сразу всего трагизма осознать.

Григорий опасливо покосился на жену, будто определяя на глаз, не сходит ли она с ума. Лариса Васильевна покраснела и тяжело задышала.

— Что-то мне плохо, грудь давит, — через силу выговорила она, берясь за сердце и пошатываясь.

— Пойдем на воздух. Сейчас отпустит, — Григорий, схватив ее в охапку, потащил к выходу из морга. Следователь поплелся за ними следом.

Едва Ларисе Васильевне полегчало, Артур пригласил их проехать в следственный комитет.

— Как вы себя чувствуете, Лариса Васильевна? — спросил он, открывая дверь кабинета и пропуская супругов вперед. — Показания давать сможете?

— Спасибо, я держусь.

— Может, чаю или кофе?

— Чай с лимоном, если можно.

Артур кивнул и, пройдя к двери, крикнул в сторону секретаря Катеньки: