Книга Темный мир. Равновесие - Марина и Сергей Дяченко

– Посмотри, – посоветовал он все так же без улыбки.

Я сжала амулет в кулаке. Он стоял передо мной, белый, будто вмороженный в лед, не похожий на человека.

– Вы что, тоже Тень?!

– Обижаешь, – он в самом деле, кажется, немного обиделся.

Я не знала, о чем еще с ним говорить. Я его боялась… и одновременно понимала, что надо сейчас расспрашивать, много, жадно. Чтобы потом не жалеть всю жизнь.

– Авария была на самом деле? Там, на мосту…

Он посмотрел насмешливо:

– Ты знаешь, что такое инициация в традиционной культуре?

– Обряд взросления, связанный со смертью и возрождением, – ответила я, не задумываясь.

– Вот ты и возродилась. Поздравляю.

Я закусила губу. А ведь верно. Во всех традициях начало новой жизни, обретение нового статуса именно так и происходит: претендента как бы убивают – понарошку… а затем он рождается заново.

– Это какая-то… секта?

Он помотал головой. Пошел к своей машине, распахнул пассажирскую дверцу – садись, мол.

Я не двинулась с места.

– Садись, – сказал он примиряюще. – Не бойся… На этот раз я за рулем.

* * *

Он отвез меня на задворки университета, где я за два года ни разу не была. Припарковал машину, снял с пожарного щита железный багор и поддел крышку канализационного люка. Открылся колодец, снизу ощутимо пахнуло сыростью и гнилью.

– Не пойду, – сказала я.

Он посмотрел укоризненно:

– Ты мне не веришь?

Я вдруг поняла – верю. Вот этому странному существу, которое, вполне возможно, не человек вовсе. Который сперва орал на меня, как фельдфебель, потом загнал под грузовик, чуть не убил…

Я верю, что он не хочет мне зла и не допустит, чтобы меня кто-то обидел.

– Там грязно и темно, – сказала я уже не так твердо.

– У тебя вроде фонарик есть?

Он смотрел на меня, совершенно уверенный, что я полезу в коллектор. И я полезла, хоть и молча себя проклиная. Авантюристка.

Внизу было вовсе не так грязно, как я боялась. Вслед за Инструктором я пробралась по довольно широкой трубе и оказалась перед дверью с кодовым замком. Дверь была по виду очень старая, массивная, годов эдак из пятидесятых прошлого века. Или сороковых. А сейфовый замок относительно новый.

Замок сработал, дверь лязгнула. Инструктор вошел первый. За дверью была железная лестница с ржавыми ступеньками, мой фонарик выхватывал из темноты черные бетонные стены, покрытые грязью и плесенью, три очень крутых этажа вниз – запах ржавчины, влаги, гнилой органики, земли…

– Куда мы идем?!

– Уже скоро.

Он спрыгнул на бетонное перекрытие и подал мне руку.

Луч фонаря уткнулся в дверцы лифта. Инструктор нажал на единственную кнопку – лифт заскрежетал и открылся, был он просторный, изнутри обшитый красным деревом, очень дорогим и очень старым.

– Мне страшно, – сказала я.

– Но тебе же интересно, правда? Когда человек исследует новое – ему всегда страшно…

Я вошла в лифт вслед за ним. Кнопок было всего две: «Верх» и «Низ». Двери закрылись, лифт пошел вниз, покачиваясь, скрежеща, завывая и, кажется, вот-вот грозя оборваться.

– Мы не упадем?

– До сих пор не падали.

Лифт ехал страшно долго и наконец остановился. Мы вышли в огромный бункер с бетонными стенами – здесь уже не было темно, горели тусклые аварийные лампочки в железной оплетке. На полу стояла давняя зеленая лужа. Воздух был очень влажным и неожиданно холодным.

– Одевайся, – Инструктор открыл дверь огромного шкафа. Я ожидала увидеть там что угодно, хоть костюм супергероя. Но там были стеганые ватники, валенки и ушанки, настоящие, судя по запаху.

– Я лучше так останусь.

– К стенке примерзнешь, – сказал он веско. – Оденься, или никуда не пойдем.

Это была странная угроза. Но я уже так втянулась в происходящее, что даже не стала спорить. Надела ватник, более-менее подходящий по размеру, сунула ноги в валенки, которые доходили мне до колен, нахлобучила шапку…

И сразу стало как-то уютнее.

– Пошли.

Он зашагал по коридору, тускло освещенному редкими лампочками. Я шла за ним, сжимая фонарь. Через минуту рука заледенела, и я ниже натянула рукав.

На стенах блестел иней. Изо рта вырывался пар. Я догнала Инструктора:

– Почему здесь так холодно?

– Нобелевская премия за 1910 год, – отозвался он, не оборачиваясь. – Некто Ван-дер-Ваальс открыл уравнение состояния газов. Спасибо ему: люди получили жидкий водород и жидкий гелий и научились строить холодильные установки…

Луч моего фонарика уткнулся в светлое полотнище на стене. Я присмотрелась: это был инженерный чертеж Главного здания МГУ – а под ним многоэтажное подземелье с линией подземки.

– А это что?!

– Не тормози, – он шел не останавливаясь. – Времени нет.

Я снова догнала его, боясь отстать, боясь остаться в одиночестве в этом холоде, в этой темноте. Мои валенки шелестели по заиндевелому бетону, звуки странно отдавались от стены к стене, с потолка свисали сталактиты, блестели кристаллы льда, как драгоценные камни…

«В пещере горного короля» – вот что это напоминало. Заколдованная пещера, которую охраняют духи или привидения, а если повезет, то и дракон. И мы идем туда, где хранятся его сокровища…

Я замедлила шаг. Стены были оклеены обоями, старыми газетами. Очень старыми: «Правда» за 1948 год…

– «Сейчас пустынны Ленинские горы, – пробормотал Инструктор нараспев, – но флаги стройки вьются на ветру, здесь корпуса взойдут до неба скоро, сюда придут студенты поутру…»

– Мы что, под Главным зданием?! – до меня только теперь дошло.

Он ухмыльнулся:

– Все, что ты хотела узнать о Темном Мире, но боялась спросить. В тысяча девятьсот сорок восьмом году мы начали рыть котлован… Знаешь эту легенду насчет заморозки?

Я знала. Каких только легенд не рассказывали про Главное здание: якобы грунты под котлованом были слабые, поэтому их залили жидким азотом и поставили тайные криогенные генераторы…

Зубы мои начали отбивать дробь. Не то от холода, проникающего под ватник, не то еще от чего-то.

– Вы сказали… вы сказали: «мы»?!

Он посмотрел серьезно и даже немного грустно:

– Нормальные были грунты.

* * *

Они работали днем и ночью – спешили. Ковш экскаватора натолкнулся на преграду, машина дернулась и встала. Экскаваторщик дядя Толя выбрался из кабины, да так и замер, глядя вниз.