Книга Любовь в Техасе - Ферн Майклз

Агнес фыркнула. Обычно именно так она реагировала на извинения Билли. Дочери достаточно было лишь услышать, что она прощена или что, по крайней мере, мать ее поняла.

— Пойду в свою комнату, переоденусь к ужину.

— Теперь твоя комната внизу, в кабинете. Мистер Кэмпбелл, наш сосед, и его племянник помогли перенести мебель. Я собираюсь сдать твою комнату. Должны же и мы внести свою лепту, Билли. Положение с жильем становится критическим.

Билли поняла лишь одно: кто-то будет жить в ее комнате, единственном месте, которое она могла считать своим с самого детства.

— Нужно было предупредить меня, мама. Я не возражаю, но хотела бы сама упаковать свои вещи. Ты все забрала оттуда? И мои рисунки? — Билли чувствовала себя так, словно подверглась насилию.

— Все, иди посмотри сама. Теперь у тебя будет скамья у окна. Завтра ты сможешь сидеть там и посматривать на дорогу: не появится ли твой красавец лейтенант, которого мы пригласили на обед, — улыбнулась Агнес.

Билли взглянула на мать. Снова та подкупила ее. Кажущееся согласие Агнес на присутствие Мосса в их доме на воскресном обеде должно было смягчить боль, вызванную выдворением дочери из привычной комнаты. Приходилось соглашаться с условиями перемирия; иначе, если Мосс завтра придет, она сможет рассчитывать лишь на холодное безразличие матери, из-за которого Билли будет ерзать на своем стуле, словно в его сиденье торчит гвоздь.

Это было нечестно. Просто нечестно. Агнес могла бы, по крайней мере, спросить у нее, прежде чем сдавать ее собственную спальню. Билли прошла в кабинет и посмотрела на диванчик с бархатной подушкой у окна. Как чудесно будет свернуться здесь клубочком с книгой в руках. Отсюда отлично видно подъездную дорогу и улицу. Может быть, все не так уж и плохо.

Агнес так и осталась стоять в холле рядом с лестницей, склонив голову набок, словно прислушиваясь к отдаленному шуму. Она слушала свой внутренний голос, который беспокойно нашептывал множество вопросов, касавшихся Билли. Ее безупречно послушная и одаренная дочь сегодня вечером вернулась домой, и в ней появилось что-то новое, необычное, не имеющее ничего общего с губной помадой или румянами на ее щеках.

Глава 2

Агнес Эймс наклонилась, чтобы полить жиром подрумянившихся цыплят. Как почти все в Филадельфии — а Агнес стремилась быть как все, только немного лучше других, — придя домой после воскресной службы, она первым делом разделала их и поставила жариться в духовку. Одно дело пригласить гостя на воскресный обед и совсем другое — выбрать приличествующее случаю, но не слишком дорогое блюдо.

Цыплята покрылись аппетитной золотисто-коричневой корочкой, теплый хлеб источал аромат трав. Опытным взглядом она оценила большую салатницу с садовым салатом и стручковой фасолью, сезон сбора которой еще не наступил, и поэтому стоила она больше, чем Агнес хотелось бы заплатить. Картофельного пюре и соуса будет более чем достаточно, если в завершение подать домашнее печенье. Масло, невероятно подорожавшее со времени введения норм распределения продуктов, сначала размягчили, потом взбили с очень холодной водой, чтобы увеличить объем, и снова охладили — одна из ее хитростей, прекрасно сработавшая и на этот раз. Накануне она испекла в глубоком противне яблочный пирог, который будет просто таять во рту. Если Агнес и обладала каким-то кулинарным талантом, то это был дар выпекать пироги. Секрет заключался в том, что вместо жира-разрыхлителя, стоившего нынче целое состояние, использовалось растопленное нутряное сало. Об опустошении запасов сахара после приготовления десерта думать не хотелось.

Из гостиной доносилась музыка, навевавшая меланхолию. Это было не похоже на Билли. Обычно, закончив упражнения на фортепиано, она играла легкие популярные мелодии. Когда-то Агнес мечтала, что ее дочь станет пианисткой, да и специалисты говорили, что у Билли большие способности. Но, узнав о стоимости обучения, уроков и сольных концертов, Агнес с сожалением рассталась с этой мыслью и сориентировала свои тщеславные устремления относительно Билли в менее блистательном направлении.

Агнес прислушалась. Должно быть, Билли разучивает новую пьесу, скорее грустную, чем излишне меланхоличную, как показалось вначале. Мысли Агнес сразу же обратились к молодому лейтенанту. Мосс Коулмэн внушал ей опасения. А может, пугало то, как Билли смотрела на Мосса Коулмэна. Техасец! Без сомнения, он работал на ранчо — их еще там называют погонщиками? И этот ужасный тягучий выговор! Билли такое не подходит. Все утро не давала покоя мысль, что делать, если этот ковбой явится на обед и ухитрится, несмотря на все ее противодействие, договориться с Билли о свидании. До сих пор дочь всегда слушалась ее, вела себя в полном соответствии с советами матери. Агнес внутренне содрогнулась.

Если же лейтенант останется здесь на все лето, то каковы будут шансы Билли сблизиться с Нилом Фоксом? Нил Фокс — сын владельца банка. Нил Фокс — более чем приемлемый претендент, с его прилежанием и деньгами семьи. Марта Фокс, член садового клуба, который посещала Агнес, охотно устроила бы свидание двух молодых людей. Если сравнивать мальчика Фоксов с каким-то лейтенантом Коулмэном… Агнес вздохнула и чуть не порезалась, так как чистила в это время картошку. Она надеялась — нет, молилась, — чтобы лейтенант не пришел на обед. Он поблагодарил их за приглашение, но не подтвердил, что принимает его. Ужасные манеры. Неотесанный скотник. Агнес предполагала, что именно так ведут себя ковбои. Нил как раз такой молодой человек, который пришел бы ровно за четверть часа до обеда, принес бы букет цветов для нее и коробку конфет для Билли. Вот так следовало себя вести. Лейтенант явится, вероятно, со шляпой в руке, съест по три порции каждого блюда, будет держать цыпленка пальцами, которые потом оближет. Агнес не раз бывала в кино и знала, что ковбои готовят пищу на кострах и едят из консервных банок. Но принадлежит ли к их числу красивый молодой лейтенант? Она почувствовала в нем нечто особенное, когда он встретился глазами с ее пронизывающим взором. Как будто пытался разгадать ее сущность. Техасец!

Сегодня подходящий случай, чтобы поговорить с Билли о Ниле. После того, как их гость уйдет и они станут мыть посуду. Задушевная беседа матери с дочерью. Кажется, Билли нравятся такие моменты близости по воскресеньям. Сама Агнес при этом скучала и досадовала. Ее собственная жизнь была лишена бурных всплесков, текла ровно, а жизнь Билли казалась такой безмятежной и предсказуемой, что говорить было почти не о чем. Обычно такие разговоры кончались обсуждением какой-нибудь книги или их сада, а то и обменом сплетнями.

Агнес глянула на часы. Без пятнадцати два. Пятнадцать минут до прихода гостя. Билли, перестав играть, закрыла крышку пианино. Направляется в свою комнату. Агнес знала, что теперь дочь сидит на диванчике у окна с книгой в руках, глядя на дорогу. Ожидает, когда появится некто в белом кителе.

Телефон зазвонил без трех минут два. Билли сломя голову помчалась в холл, чтобы побыстрее поднять трубку.

— Алло! — выдохнула она.

— Билли?

— Да. — Это он. — Да, да, это я, Мосс!