Книга Инстинкт зверя - Наталья Корнилова

Я положила вилку рядом с тарелкой с недоеденной картошкой и поднялась.

– Ладно, спасибо за хлеб-соль, Анастасия Вагановна, я, пожалуй, пойду.

У меня вечером самолет, а нужно еще кое-кого повидать. Когда Ирина объявится, передайте, что я заходила. Жаль, что так и не свиделись с ней.

– Передам обязательно, – она встала, сняла полотенце с крючка на стене и начала вытирать руки. – Спасибо, что зашла, проведала старуху. А ты, значит, все-таки в свой гарем вернешься?

– А что делать? – грустно улыбнулась я, обуваясь в прихожей. – Все лучше, чем здесь без работы и денег сидеть.

– Да ну, брось ерунду говорить. Ты девка вон какая видная, могла бы еще и на панели поработать, – со знанием дела проговорила она, разглядывая меня с ног до головы. – Без куска хлеба не осталась бы.

– Нет уж, спасибо, наработалась, – теперь я уже не сомневалась, что в свое время она тоже не гнушалась брать с мужчин деньги за любовные утехи. – Лучше уж в гарем – там, по крайней мере, евнухи не пристают. Ну, прощайте, Анастасия Вагановна, – я чмокнула ее в морщинистую щеку. – Даст бог, еще свидимся.

– Ой, даже и не знаю, сколько мне той жизни осталось, – она смахнула набежавшую слезу. – Прощай, Катенька. Будь счастлива.

Я вышла из квартиры и пошла вниз. Теперь, когда стали известны некоторые пикантные факты Ирининой биографии, дело принимало совсем другой, неожиданный для меня оборот, и было над чем поразмыслить. Я напрочь отмела версию ее матери о том, что дочь просто сбежала от мужа на пару дней, чтобы вспомнить разгульное прошлое. Это было бы слишком глупо и неосмотрительно с ее стороны. Слишком многое было поставлено на карту: материальное благополучие, к которому она всегда стремилась, любящий всей душой муж и, наконец, обеспеченное будущее. Рисковать всем этим лишь из-за того, что захотелось переспать с другим, могла только набитая, напрочь лишенная мозгов дура. Впрочем, я совсем не знала Ирину, не исключено, что она именно такой дурой и была, но, чтобы убедиться в этом, нужно было сначала ее найти. Сделать это можно было, отыскав в детском Доме ее сына. Кто знает, вдруг в ней проснулись материнские чувства и она решила свозить его, к примеру, за границу на пару дней? Но непонятно тогда, зачем было так неожиданно исчезать? Ведь это можно было проделать вполне легально: сказала бы мужу, что едет одна, а сама поехала бы с ребенком. Он бы и не узнал ничего. А по большому счету еще лучше было сказать, что бесплодна, и предложить взять из детского дома чужого ребенка, которым бы как раз и оказался ее родной сын. Да много чего можно было придумать, запудрив мозги влюбленному мужу. Но она почему-то предпочла бесследно исчезнуть, неожиданно и таинственно.

Другой вариант, который навязчиво крутился в моей голове, это Витька Козлов. Этот отпетый мерзавец мог каким-то образом узнать, что Ирина вышла замуж за богатого бизнесмена, и стал ее шантажировать, используя своих дружков на воле. Она испугалась и попросту сбежала ото всех, спрятавшись, как страус, который зарывает голову в песок и думает, что его не видно. Эти дружки поищут, поищут ее, а потом встретятся с Алексеем и все ему расскажут. И тогда Ирина так или иначе все потеряет. К тому же дружки, разозлившись, что не смогли ничего получить, будут ее искать всю оставшуюся жизнь, чтобы выместить злобу. Да, слепое бегство – это не лучший выход из положения для Ирины. И потом, Витька не стал бы на нее так сильно давить, что она сбежала. Ведь ясно как день, что нельзя резать курицу, несущую золотые яйца.

И третий вариант, который тоже нельзя было отметать, это что бывшие любовники сговорились и задумали каким-то хитрым образом обобрать Алексея. Не удивлюсь, если очень скоро он получит письмо с требованием заплатить выкуп за похищенную супругу. На их месте я бы именно так и поступила, тем более что ничего не нужно изобретать – все уже давно придумано до них. Это был самый верный и проверенный способ выкачать деньги из богатого лопуха-мужа, и уж кому-кому, а уголовнику Витьке это должно быть хорошо известно. Оставалось неясным лишь то, зачем это могло понадобиться самой Ирине? Ведь она и без того жила неплохо, у нее было все, о чем можно только мечтать в наше время. Зачем ей было сговариваться с каким-то уголовником, пусть даже отцом ее ребенка, и терять с таким трудом добытое и удерживаемое благополучие.

Если этот подлец Витька начал шантажировать ее, то ей нужно было пойти и честно рассказать мужу обо всем, покаяться, признавшись во всех своих грехах.

Мне кажется, Алексей бы простил ее и наверняка нашел бы способ поставить на место зарвавшегося уркагана. Алексей не тюфяк какой-нибудь, он смог бы за себя постоять и защитить ту, которую любит. В этом смысле Ирине можно только позавидовать. За пять лет совместной жизни она наверняка хорошо изучила своего мужа и должна была предугадать его реакцию. Тем более что все это время жила в постоянном страхе разоблачения и тысячу раз обдумывала свои слова, которые скажет ему, когда все раскроется. Она ведь знала, что рано или поздно Витька выйдет из тюрьмы и заявит о своих правах, и готовилась к этому, а значит, появление его дружков для нее не должно было быть неожиданностью.

Когда я начала спускаться по лестнице, то была уверена, что наконец-то ухватилась за ниточку и раскрою это дело в самое ближайшее время. Но когда очутилась на первом этаже, то поняла, что концы с концами все-таки не сходятся.

Чего-то очень важного об Ирине я еще не знала. Не исключено, что этого не знала и ее мать, которая, кстати, что-то от меня явно скрыла.

Вот тоже совершенно непонятная женщина. С одной стороны, вроде смирилась с тем, что дочь стала проституткой, бросила родного ребенка в детдоме, а с Другой – необъяснимая ненависть к человеку, который буквально боготворит ее заблудшую дочь, которую сам же и вытащил из дерьма. Может, она просто завидует Ирине? Сама ведь не смогла такого мужа себе найти, рано состарилась и доживает свои дни в гордом и нищем одиночестве. Так и отойдет в мир иной неудовлетворенная, не разобравшаяся в самой себе. Несчастная женщина…

Я открыла дверь и вышла из подъезда. Яркий солнечный свет на улице ослепил меня на мгновение, я зажмурилась, а когда цветные круги перед глазами расплылись, увидела на дороге у подъезда 31-й «Москвич», ободранный, серо-зеленого цвета, с затененными стеклами.

Мой сверкающий на солнце хромом серебристый джип «Чероки» виднелся в дальнем углу двора, не угнанный и не взорванный. Я направилась к нему. Вдруг задние двери «Москвича» распахнулись, из них выскочили двое здоровенных парней в адидасовских спортивных костюмах, ни слова ни говоря, схватили меня за руки и за волосы, согнули в три погибели, затолкали на заднее сиденье, запрыгнули сами, и машина резко рванула с места. Все произошло в одно мгновение, я даже понять ничего не успела, не говоря уже о том, чтобы оказать сопротивление или позвать на помощь сидящих у соседнего подъезда старушек; Меня крепко держали за локти сидящие по бокам молодые амбалы с короткими стрижками, за рулем находился пожилой тип с лысиной на затылке, рядом с ним, на пассажирском сиденье, сидел еще кто-то в сером пиджаке, чьего лица мне не было видно – мешал высокий подголовник.