Книга Таня Гроттер и пенсне Ноя - Дмитрий Емец

Он погнался за ближайшим купидончиком и почти уже схватилего, но тот изловчился и быстро нырнул вниз. Жора замешкался, не притормозил ивпечатался лбом в купол. Купидончики мельтешили, хихикали и прятались друг задруга. То там, то здесь мелькали их розовые ускользающие пятки. Вскоре сборнойпришлось признать, что купидоны куда маневреннее и хитрее магических мячей.Лично же Таня убедилась в этом, едва не расколотив о купол свой контрабас.Увернувшийся купидончик заливался звонким смехом у нее над головой.

Наконец Кузя Тузиков изловчился и, поймав упитанногомладенца, только что увернувшегося от Кати Лотковой, небрежно сунул его подмышку. Разгневанный купидончик заверещал, как поросенок, выдернул из колчанастрелу и, не трудясь даже наложить ее на тетиву, воткнул Тузикову в бедро. Кузявскрикнул, выпустил купидона, порозовел, позеленел, снова порозовел и, точноперезрелая груша, кувыркнулся с реактивного веника. Хорошо, что было не слишкомвысоко.

К Тузикову, прихрамывая, кинулся Соловей и принялся трястиего. С минуту Тузиков оставался неподвижен. Потом томно приоткрыл глаза изадумчиво уставился на тренера.

– У тебя есть капитанская фуражка? –поинтересовался он. – Я люблю почтальонов, но ты тоже симпатичный!

– Не-е-ет! Что вы с ним сделали? – возмущеннозавопила Рита Шито-Крыто, обстреливая амурчиков своими убийственными сглазами.

Взбешенный Соловей лично сшиб купидончика свистом и, за ухоподтащив его к Кузе, заставил снимать любовную магию.

– Я тебе дам какие попало стрелы использовать! А нулечи давай! – крикнул он.

– Отпушти ухо, фулюган! – пропищал купидончик.

– Не отпущу! Так лечи!

Купидончик достал другую стрелу и ее опереньем начертил наноге Кузи какой-то знак. Тузиков вновь, радужно меняя цвета, опрокинулся напесок. Минуту спустя он встал и на негнущихся ногах направился к реактивномувенику.

– Парень, ты в порядке? – крикнул ему Соловей.

– Моя твоя не понимай! Хочу рисовать маслом и кататьсяна слонятах! Других слабостей у меня нет! – отчетливо сказал Тузиков.

Опростоволосившийся купидончик торопливо слинял.

Тренировка продолжалась. Постепенно сборная приноровилась ксуетливому мельканию розовых пяток и золотистых крылышек. Игроки перехватываликупидонов влет, иногда даже по паре штук.

Раззадоренные младенцы принялись осыпать тибидохцевстрелами. По счастью, после истории с Тузиковым Соловей заранее велел снять сзолотых стрел наконечники. Это значительно ослабляло любовную магию, и любовьполучалась мимолетная, на уровне флирта. Техничный донжуан Жора Жикин ухитрилсявлюбиться за тренировку трижды. Девочка-пантера Маша Феклищева – пять раз.Сколько раз влюбился Баб-Ягун, не знал даже он сам. У говорливого внука Ягге сточными науками было взаимное недопонимание.

После тренировки Таня вышла из раздевалки и обнаружила, чтоее ждет Ванька. Это всегда было приятным сюрпризом. Ванька редко предупреждал освоем появлении. Его коньком была непредсказуемость. К тому же в последниенедели у них с Тарарахом было много возни с магическими зверями. То драконыпринимались угасать, и их отпаивали ртутью, то гарпии стали гибнуть, подхвативмагический вирус от птицы феникс, от которого сам феникс излечился элементарно,применив свое коронное самосожжение и возродившись из пепла.

– Привет! Я тут был неподалеку и решилзаглянуть, – сказал Ванька.

Таня спрятала контрабас в футляр и вручила его Ваньке.Валялкин всегда охотно таскал ее контрабас, в отличие, кстати, от Пуппера,который, обжегшись еще в подростковом возрасте на феминистках типа Гореанны,предпочитавших все делать самостоятельно, не всегда решался предложить помощь.

Они пошли к Тибидохсу, делая большой круг, чтобы не сразуоказаться у школы. Ванька рассказывал Тане что-то забавное, кажется, оТарарахе, который гонялся сегодня с утра за болотными хмырями, устроившимипогром в его берлоге. Когда Таня засмеялась, Ванька обнял ее и поцеловал.

В этот самый неподходящий, или, напротив, исключительноподходящий, момент (с какой стороны посмотреть) их прервал чей-то гневныйвопль. Сверху на метле спикировал Гурий Пуппер, имевший почти магический дарпоявляться некстати. Соскучившись по Тане, он решил навестить ее. Пуппер был вновой майке, с которой добрыми глазами смотрела его тетя. Заметив Таню, тетя намайке мгновенно повернулась к ней затылком.

Пуппер спрыгнул с метлы. Как порой случалось с Гуриком, отнегодования он растерял добрую треть русских слов.

– Damn! Отойди от нее, валяйнок! – крикнул он,причудливо скрещивая «Валялкина» с «валенком».

– Сам отойди, лох румяный! – мгновенно парировалВанька. Ему было проще. Все-таки русский язык был его родной стихией. С«румяным лохом» он угадал. Пуппер от злости действительно основательноподрумянился.

– Do you understand me? Таня есть мой! Я, а не ты стануее хазбонд! – воскликнул Пуппер. – Ты, рашн лайподь, не стоишь одинноготь на ее finger!

Некоторое время Ванька размышлял над словом «лайподь», ноокончательно так и не определился с его значением.

– Сам ты фингер! – сказал он, решив придраться кэтому более обидному, с его точки зрения, слову.

– Лайподь!!! – взвыл Гурий.

Не вникая дальше в лингвистические тонкости, Ванькааккуратно поставил футляр с контрабасом на землю и шагнул к Гурию. Пуппернасмешливо ждал. Ванька смахнул с Пуппера подклеенные очки и точным ударом вподбородок заставил Гурия сесть на землю. Таня едва поверила своим глазам –семнадцатилетний Пуппер был на добрую голову выше Ваньки и на десятоккилограммов тяжелее.

Упавший Пуппер сразу же подскочил, как пружина. Первым егожеланием было кинуться на Ваньку с кулаками, но он сдержался.

– Посмотри на него! – сказал он, обращаясь кТане. – Разве это мужчина? Он не сможет обеспечить тебе никакой левел офлайф! Вы будете жить на берегу океана и есть тухлый рыба, которую бросатьволны!

– Почему обязательно тухлую? – удивилась Таня. Ейстало обидно за Ваньку. Категоричность Пуппера выводила ее из себя.

– Потому что он не заработает на удочку. Ха-ха! Этоесть метафор! – категорично заявил Гурий, нашаривая на земле очки. –Ну вот, дужка отлетела! – сказал он укоризненно.

– Нечего ныть! Замотай скотчем! По-моему, они ужеломались пару раз, – хмуро посоветовал Ванька. С его точки зрения, очкиПуппера и прежде выглядели так, словно их переехали автомобилем.