Книга За гранью - Кнут Фалдбаккен

— Думаешь, это группировка? — Валманн все же немного заинтересовался. Он давно предчувствовал, что даже сюда, в мирный Хедмарк добралась организованная преступность, одна из самых страшных угроз и одно из самых опасных последствий глобализации, «один из главных вызовов, брошенных нашим западным демократиям в новом тысячелетии», как писали во многих журналах. Это интересовало его, отталкивало, но вместе с тем пугало: преступность как международный бизнес, будь то карманные кражи, торговля наркотиками, сутенерство или незаконный оборот оружия. Преступления совершались в транснациональных банках, охраняемых квартирах в Манхэттене, в герметично закрытых частных самолетах. Или в служебном помещении стрип-клуба в Риге. Невообразимый экономический потенциал. Невообразимый потенциал человеческих страданий. Он попытался отбросить эту мысль. Разглядывал снежинки, которые, кружась, падали на землю, и чувствовал, как ранняя зима окутывает холодом и сыростью его хорошее настроение и сладкое предвкушение выходных. Последний раз они виделись две недели назад. Тоска длиною в две недели. Желание близости. Желание любви. Нет. Нельзя позволять, чтобы испорченное на работе настроение испортило ему уик-энд с Анитой. Когда она появилась в его жизни, он был вдовцом уже три года. Все это время он держался, старался быть сильным, много работал, полностью забыв про свою личную жизнь. Свою развалившуюся личную жизнь. И вдруг он почувствовал себя старой развалиной, из трещин которой просачивались нерастраченные чувства и желания. Это было бы смешно, если бы не было так чертовски серьезно. Смертельно серьезно, несмотря на то что они не произнесли никаких серьезных слов. Никаких объяснений. Никаких громких обещаний. Сейчас в любовных делах все происходит иначе. Это просто происходит…

— Нет, эта девушка не была профи, — продолжил Рюстен свой доклад о сегодняшнем происшествии в центре города. — Было похоже, что она хотела быть пойманной.

— Хотела, чтобы ее поймали?..

— Она нарушила все воровские заветы: стояла напротив камеры наблюдения в магазине «Линдекс» и сгребала в сумочку косметику, потом пошла в примерочную и натянула на себя три слоя одежды прямо под куртку, а в ювелирном магазине «Золотое сердце», когда продавец повернулся к ней спиной, чтобы достать ей кольца и браслеты, она рванула к двери с сережками, которые до этого рассматривала. Нет, это совсем не профи. Во всяком случае, не в этом деле.

— Хочешь сказать, что она профи в чем-то другом? — Валманн с неохотой сделал это заключение. Ему не нравилось, какой оборот принимало это дело.

— Да, возможно. Во всяком случае, ее внешность говорит об этом. Ее одежда, волосы… — Рюстен постарался помягче сформулировать ответ на это точное замечание. Он не любил грубые намеки.

— Другими словами, это была русская проститутка, которая вдруг решила пограбить магазины в Хамаре? — Валманн выдохнул и констатировал про себя, что снег с каждой минутой идет все сильнее и сильнее. Дорога в Карлстад будет просто кошмарной. — Но почему, Рюстен? Почему, в пятницу, в октябре? И действовала столь неумело, что ее сразу поймали. У тебя есть на это ответ?

— Именно потому, что она хотела, чтобы ее поймали, — мгновенно ответил Рюстен. — Нам даже не пришлось ее искать, она сама нашла нас. Она стояла и ждала, прямо у ювелирного магазина. А могла просто зайти в какой-нибудь бар, переодеться в туалете и уйти. Тогда она сильно усложнила бы нам жизнь. Но эта девушка — почти совсем девчонка — стояла у бара, как будто просто вышла покурить. Только она не курила. И прежде чем мы успели посадить ее в машину, она начала бормотать что-то о предоставлении убежища. И еще она была слегка под воздействием наркотиков.

— Одна из них, — вздохнул Валманн.

— Очевидно, — ответил Рюстен. Он тоже был невесел, может, из-за погоды, а может, из-за этой истории с девушкой-воровкой. — Что же с ними делать?

— Дьявол! — Валманн хотел ударить кулаком по панели, но удержался. — Чертовы дворники! Еле-еле двигаются, — произнес он вместо ответа. — Ни зги не вижу.

10

К счастью, машин было мало. Теперь Арне ехал один по скользкой дороге на своей старенькой «тойоте». Проезжающие навстречу машины с яркими галогенными фарами слепили его. Кроме того, поднялся ветер. Снег толстым слоем покрывал лес и дорогу. На фары налипли снег и слякоть, и видимость становилась все хуже и хуже. Он проехал поворот на отель «Малунген» и подумал о том, что неплохо было бы остановиться и почистить фары, когда вдруг заметил свет вдали у поворота. Источник света явно не двигался. Приблизившись, он увидел автомобиль, передняя часть которого съехала в кювет, и фары освещали верхушки елей. Какой-то бедолага съехал с дороги и не мог выбраться без посторонней помощи. Он заметил человека, только силуэт. Женщина. Она выбежала на дорогу и махала руками. Он немного сбавил скорость, казалось, что все происходит в замедленном фильме. Женщина в куртке, отороченной мехом, короткой юбке и высоких черных шнурованных ботинках стояла посреди дороги и размахивала руками, пытаясь остановить его. Невысокая, худая женщина. Молодая девушка. Без головного убора. Темные волосы средней длины развевались вокруг головы. Так это же…

Он узнал ее!

Нет! Он не был абсолютно уверен, но в те безумно длинные секунды, пока он приближался к ней, ему показалось, что это все же она — широкое нескандинавское лицо, волосы, щуплая фигурка, короткая юбка, длинные ноги, вызывающая одежда здесь, в такую погоду… В несколько секунд в его голове сложилась цепочка событий: он знал, что, когда за ней заехал ее приятель, защитник, или как там они называют своих сутенеров, она собиралась второпях. А теперь она застряла здесь в кювете. Если это была не она, то это была такая же, как она. Из того же теста, даже невозможно отличить. Шлюхи. Русские шлюхи на обочине даже здесь, в Одале, в середине октября, в снегопад. Он знал, как они работают, он часто об этом слышал. Заезжают в кювет, поднимают капот и останавливают одинокого водителя-идиота. Он выходит из машины, и в этот момент выскакивают их приятели, вырубают беднягу и забирают бумажник, часы и машину. Все очень быстро. Но сейчас так не будет. Не на того напала, он больше не играет по правилам. Арне прибавил газ, набрал приличную скорость и поехал почти прямо на нее, чтобы она испугалась и отскочила. Вот! Из-за грязи на лобовом стекле он не мог разглядеть черты ее белого как мел лица. Ее тело подалось в сторону, но руки не сдавались, они просили и умоляли, а пальцы словно пытались схватить воздух. Рот открылся, но он не услышал ни звука. Звук, который он услышал, был от удара его «тойоты» о задний бампер ее машины, который торчал из кювета. Ему показалось или он действительно услышал мягкий удар? Удар, отличающийся от столкновения с кузовом машины. Трудно сказать. Он вырулил обратно на дорогу, вдавил газ в пол и уже мчался по шоссе, где с одной стороны простиралась равнина с вырубленным лесом, покрытая пугающе белым снегом, а с другой — лес, отель, огни. Неужели даже в такое время года там кто-то гостил? Он, во всяком случае, никого не увидел. Машин тоже не было. Никаких свидетелей.

Только не оглядываться…

Он приковал взгляд к дороге, чтобы самому не съехать со своей развалюхой в кювет, а разглядеть, не едет ли кто навстречу. Кто-то, кто мог бы впоследствии сказать, что видел его здесь. На месте столкновения. Несчастного случая. Только не смотреть в стекло заднего вида. Это точно была она, теперь он был уверен. Тошнотворный, мягкий удар о машину — он это придумал или это было на самом деле? Он сбил ее или только хотел это сделать? Он только задел ее, только слегка зацепил? Был ли у него умысел или это несчастный случай? Занос на опасном повороте? Он не знал ответов и не хотел их знать.