Книга Роковой бал - Патрисия Финней

А потом барабан опять сделал бам-да-да-бам-да-да-бам, трубы заиграли еще громче, и появился Малыш Джон, огромный силач, с шестом на голове. А наверху шеста, на маленькой, величиной с две ладони платформе стоял Мазу! Я уставилась на него, раскрыв рот. Это было уже слишком! Краем глаза я заметила, что Элли, прижав руки ко рту, тоже глядит на Мазу, белая, как простыня.

Стоя на одной ноге, словно это было ни капельки не опасно, Мазу жонглировал палочками. Он заметил нас, ухмыльнулся и подмигнул мне. А потом вдруг выгнулся, взмахнул руками, качнулся и полетел вниз…

Я не могла этого вынести — я вскрикнула. Впрочем, в этот момент вскрикнули все. Перевернувшись в воздухе, Мазу легко и ловко, словно кошка, приземлился на ноги, сделав сальто. Потом он поймал палочки, которыми жонглировал, и продолжил свое выступление, но уже танцуя джигу. Все закричали и зааплодировали; даже Ее Величество засмеялась и захлопала.

Я тоже захлопала, но только не сильно, потому что руки у меня слишком уж дрожали. А Элли выглядела так, будто вот-вот упадет в обморок. Не знаю, что с Мазу происходит, когда он выступает перед публикой. В него словно черт вселяется!

Королева обратилась к одному из пажей, и мистер Соммерс подвел Мазу к нашему помосту, чтобы представить его Ее Величеству. Я не слышала, что она сказала, но все акробаты поклонились, подпрыгнули и прошлись колесом. Мазу тоже сделал сальто, и физиономия у него сияла.

Потом наступило время десерта. Мы все встали и прошли в сад, в банкетный павильон, который специально достали из кладовой по такому случаю. Рисунки на его панелях с Венерой и Купидоном отлично сохранились — краска только чуть-чуть облетела, и обнаженная фигура Венеры была все такой же розовой.

Обычно мне нравятся банкеты в саду, и все эти желе, сладости, пирожки и чудесные фигурки из марципана в центре стола. На этот раз из марципана сделали Венеру с Купидоном, держащим лакричную стрелу на подставке из розового сахара. Все очень миленькое. Еще я заметила на столике, напротив угощенья, три голубые бархатные подушечки, накрытые белыми шелковыми платками, под которыми что-то лежало.

Мне стало ни до сладостей: ни до мармелада и айвового варенья, моего любимого, ни до ванильного яичного крема. Я изо всех сил старалась не смотреть на эти подушечки. Под одним платком было что-то круглое, под другим — что-то длинное и острое, а то, что было под третьим, и вовсе походило на кучу гороха!

Принесли настил для танцев из полированного дерева, и сидевшие в углу музыканты заиграли «контраданс алеманда» — для разминки. Этот немецкий танец ужасно глупый — совершенно невозможно сохранять достоинство, когда трясешь пальцами, подпрыгиваешь и переплетаешь руки!

Все королевские фрейлины выстроились в длинную линию лицом к кавалерам. Как-то так вышло, что лорд Роберт оказался как раз напротив меня. Когда я взяла его за руку и сделала первые па танца, он уставился на меня, покраснел и пробормотал:

— Э-э… леди Грейс… м-м-м…

— Что? — переспросила я, запыхавшись.

Но тут как раз наступила его очередь подпрыгивать и тянуть мыски ног, а когда он снова ко мне повернулся, шанс был упущен — надо было менять партнеров.

И каждый раз, как лорд Роберт смотрел на меня или брал в танце мою руку, пытаясь произнести что-то, явно заготовленное заранее, он только запинался и потел. Это очень раздражало. Я думаю, его многозначительное молчание объясняется тем, что он просто не знает, что сказать!

Впрочем, ему только двадцать лет. Это уже кое-что. И ноги у него неплохие. Другие девушки говорят, что у него высокое рождение и низкие карманы, то есть что у него нет денег, а имение заложено. Но если он меня любит, это неважно. Денег у меня достаточно и своих. Хотя было бы неплохо, если бы он мог сказать что-нибудь, кроме «Э-э…».

Следующим танцем была павана, которую не напрасно считают самым скучным танцем в мире. Танец хорош, если в нем приходится скакать до потери дыхания, а не прохаживаться туда и обратно, браться за руки, поворачиваться, кланяться, приседать в реверансе, выходить вперед и отступать назад. Это разве танец? Скукота!

На паване мне достался сэр Чарльз, странно мрачный и раздраженный.

— Во всяком случае, мелодия знакомая, — заметила я, услыхав, как музыканты играют «Зеленые рукава».

— Что? — озадаченно переспросил сэр Чарльз, прогуливая меня туда и обратно. — Вы о чем, миледи?

Я слегка ткнула его под ребра:

— Да это же «Зеленые рукава», вы всегда это поете во время наших уроков!

Он как-то кисло улыбнулся:

— Ах да, миледи, я и забыл. Как глупо, конечно же, это «Зеленые рукава»! Та-да, ди-да, ди-да, да-да-да…

Он явно фальшивил.

— У вас кажется, что-то с голосом, сэр Чарльз, — посетовала я. — Вам лучше не петь. И не танцевать.

Этого можно было и не говорит!.. Хотя его колени сегодня гнулись немного лучше, чем обычно, павана — единственное, на что он был способен!

Церемониймейстер объявил следующий танец — вольту. Мы только что изучили ее в танцевальном классе.

Этот танец очень неприличный, потому что в нем кто угодно может увидеть твои коленки! Но королеве он нравится. Мне, правда, не по душе та его часть, где ты танцуешь, а кавалер просто стоит, и еще та, где он принимает гордые позы. Зато я люблю, когда кавалер берет тебя за талию и подбрасывает, а ты в это время ударяешь одной ногой о другую. Здорово! Хотя в прошлый вторник учитель танцев очень расстроился:

— Вы должны опускаться как перышко! Перышко! — закричал он на меня, когда со стены Королевской галереи свалилась картина.

Когда мы выстроились в линию, ожидая кавалеров, сэр Джеральд встал как раз напротив леди Сары (ее бюст чуть не вываливался из лифа — не понимаю, куда смотрит миссис Чемперноун!). Но тут к нему подошел лорд Уорси и что-то сказал, после чего сэр Джеральд поменялся своим местом с каким-то джентльменом, который, судя по его виду, был этим страшно доволен. Так что на вольте сэр Джеральд достался мне.

Он улыбнулся, поклонился и взглянул мне в глаза.

Новый кавалер леди Сары смотрел на ее грудь, а сэр Джеральд — мне в лицо (может, потому что ниже у меня смотреть не на что, даже во французском корсаже!).

У сэра Джеральда по-мужски красивое лицо, всё углы да прямые линии, и насмешливые черные брови. Он высокий, поэтому, когда смотрит на меня сверху вниз, кажется, что он смотрит себе под нос. Как-то раз я сыграла с ним в карты (и выиграла! ха-ха!), во время одного из официальных приемов прогулялась по личному саду королевы, вот и все. Он довольно стар, хотя и моложе сэра Чарльза. Кажется, у него была жена, но умерла при родах. По крайней мере, он не толстый и умеет разговаривать.

— Сегодня вы прекрасны, как никогда, — сказал он. — Розовый бархат вам к лицу, леди Грейс.

Я попыталась покраснеть, но не вышло.