Книга Б.Р.Е.Н.Д. Повод для убийства - Лидия Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Приветствую вас, коллеги! – сказала Марина громко, и все повернулись к ней. – Позвольте представить вам Николая Андреевича Серегина, директора и художественного руководителя Дома моды «Тренд»…
В ответ раздалось недружное «здравствуйте!», и только Ломцев сказал:
– А мы знакомы.
Он передал камеру ассистенту и подошел к Серегину, чтобы по доброй мужской привычке пожать ему руку.
– Какими судьбами? – спросил он Николая Андреевича. – Уж не собираетесь ли вы разместить у нас свою рекламу?
Серегин на минуту растерялся, не ожидая подобного вопроса, но быстро нашелся:
– Пока присматриваюсь… У вас хорошая студия!
– Нормальная… – ответил Владислав. – По крайней мере, здесь можно профессионально снимать и моду, и макияж, и натюрморт… Драгоценности и овощи, если потребуется…
Он засмеялся.
– Надо подумать… – ответил Серегин. – Может быть, я зря избегаю рекламы…
– Конечно, зря! – радостно воскликнул Владислав. – Я давно мечтаю снять вашу джинсовую коллекцию…
– Ну, положим, джинсовую коллекцию надо не у меня снимать, а у американцев, на худой конец, у немцев или итальянцев… – возразил Серегин. – А я что? Всего лишь эпигон, старающийся сделать более дешевым и привлекательным традиционный классический вариант…
– Ладно, не прибедняйтесь… – заметил Ломцев и обратился к жене: – Слушай, на тебе сейчас джинсовая куртка не от Серегина случайно?
– От него! – сказала она. – Хотите лейбл покажу? Вот – «Тренд» написано… Сделано в России…
– Так-то, Николай Андреевич… Моя жена что попало носить не будет! А вы говорите…
Серегин улыбался. Он был доволен, и Марине показалось, что страхи его отпустили.
Она подвела Николая Андреевича к кронштейнам, на которых висели модели, отобранные стилистом для съемки. Серегин посмотрел их, не снимая с кронштейна – так пролистывают скучную книгу – машинально, без всякого интереса, и Марина поняла: мысли его далеко, он ждет, когда приедет следователь. Она посмотрела на часы:
– Ну что ж, пойдемте ко мне, обсудим наши дела… Серегин нервничал, нервничала и Марина, чувствуя, как уходит время, которого у них почти нет…
– Я не понимаю, Марина Петровна, – сказал Серегин, когда они пришли в ее кабинет и закрыли за собой дверь, – зачем вам понадобилось заводить дорогостоящую студию, когда сейчас у каждого хорошего фотохудожника есть собственное ателье?
– А мы и не заводили. Она нам по наследству досталась. Мои издатели начинали свой бизнес с рекламного агентства и весьма преуспели на этом поприще… Им и сейчас принадлежит солидная доля московского рекламного пирога… Кстати, не только стенды на улицах и перетяжки… Поэтому у нашего журнала проблем с рекламой нет и, я думаю, не предвидится…
– Что ж, это хорошо…
Николай Андреевич нервно ходил по кабинету. Он и всегда был нетерпелив, а тут…
– Можно? – дверь приоткрылась.
В кабинет стремительно вошел невысокий мужчина простецкого вида, сбросил на стул видавшие виды дубленку и шапку-ушанку, присел к столу.
– А я начала волноваться, – сказала Марина. – Времени нет…
– Пробки, – бросил следователь и добавил, как бы извиняясь: – Я спешил…
– Познакомьтесь, пожалуйста, – Марина представила мужчин друг другу.
Они обменялись рукопожатием. Серегин дал следователю свою визитку.
– А мой телефон вам придется запомнить, – сказал Александр Иванович. – Визитку я вам дам, но лучше, если у вас при себе ее не будет…
– Без проблем! – ответил Серегин.
– Марина Петровна, наш разговор может затянуться, – обратился следователь к Марине. – Не хотелось бы отрывать тебя от дел…
– Я пойду в редакцию, идет номер… – сказала Марина, испытывая некое облегчение оттого, что ей не придется еще раз выслушивать историю Серегина. – Мои советы вряд ли помогут профессионалу… Я права, Александр Иванович?
– Как сказать… – не согласился Магринов. – Но если понадобится, мы тебя найдем…
– Конечно!
– Что ж, рассказывайте, – попросил следователь Серегина. – Со всеми подробностями…
Марина вышла из кабинета. Она немного успокоилась, хотя оснований для этого явно не было.
Марина направилась к редакторам. Ее беспокоила статья о Надежде Ламановой, которую заказали молоденькой журналистке, рассчитывая на то, что она сможет написать о ней с позиций нового поколения, поколения «next». Девушка старательно проштудировала монографию Татьяны Стриженовой «Из истории советского костюма» и скучно изложила то, что имело отношение к Ламановой. Марина попросила пригласить автора и решила сама побеседовать с ней.
Ее ждали и, похоже, давно. На столе ответственного секретаря журнала Ольги Слуцкой среди бумаг стояли недопитые чашки кофе и тарелка с сушками, которые нередко заменяли журналистам и обед и ужин. Автор статьи – высокая тощая девица в джинсах и короткой трикотажной кофточке, открывающей загорелый животик c украшенным серебряной сережкой пупком, сидела рядом и курила.
– Здравствуйте, Марина Петровна! – Ольга привстала из-за стола. – Познакомьтесь с нашим автором – Саша Изюмова…
– Здравствуйте, Саша Изюмова, – сказала Марина, пододвинула к себе стул и присела рядом.
Девушка сразу же вызвала у Марины неприязнь. И не потому только, что ее статья была написана скучно, неинтересно. Марину раздражала ее самоуверенность, которая читалась во всем – и в манере одеваться, и в манере держаться, даже курить… «Нет, нет, возможно, я не права, и девушка просто волнуется…» – остановила себя Марина.
– Я прочитала ваш материал, – сказала она. – К сожалению, вы пользовались только одним источником – монографией Стриженовой, а потому упустили самое важное – трагическую судьбу Ламановой, ее ужасную смерть…
– Не знаю, что тут ужасного? – небрежно сказала Саша. – Ламанова прожила долгую жизнь – восемьдесят лет, дай Бог каждому…
– Что, вы не знаете, как она умерла? – удивилась Марина.
– У Стриженовой в книге этого нет… – смутилась Саша и нервно загасила сигарету.
– Правильно, нет. Монография вышла в 1972 году, а этот факт Стриженова опубликовала только в 1987-м в «Журнале мод»… Да кто бы раньше разрешил ей написать о том, что первый модельер и первый теоретик моды России умерла потому, что ее забыли, бросили, как Фирса, на произвол судьбы… Было это осенью сорок первого, Москва готовилась к обороне. МХАТ, в котором Ламанова проработала более сорока лет, эвакуировали, а ей никто ничего не сказал… Надежда Петровна, как всегда, пришла на работу и увидела объявление о том, что театр закрыт, уехал в эвакуацию… По дороге домой она умерла от сердечного приступа, не в силах пережить унижение…
