Книга Маэстро, ваш выход! - Вячеслав Жуков

Грек хмыкнул с недовольством.

– Смотри, какие нежности. Пятки почесать ему не надо? – проворчал он.

– Уйди, зараза! – не открывая глаз, рявкнул спящий на девушку. – Спать мешаешь.

– Валера, проснись. Прошу тебя, – произнесла девушка уже без особой нежности и принялась расталкивать своего любовника. В конце концов, ей это удалось. Ищенко открыл глаза, сначала уставился на свою подружку, потом на оперативников. Потом схватил с тумбочки будильник. Разглядев, сколько было время, попытался встать.

– Алка, я бляха муха, на работу проспал. Мне же за Степанычем надо ехать.

– Ну, очухался, наконец-то, – хохотнул Грек.

Ищенко уставился на него.

– Чего? Алка, это чья рожа? Кто такой? А вы? – повел он мутными глазами на Туманова с Ваняшиным. Откинул одеяло, и оперативники увидели лежащий с краю постели короткоствольный автомат.

Стоявший ближе всех к Ищенко капитан Грек, не растерялся, бросился на него и собой придавил водителя к постели. Не менее проворным оказался и лейтенант Ваняшин. Ищенко не успел, и охнуть, как лейтенант на его запястьях защелкнул браслеты.

– Спокойно. Не надо рыпаться, гражданин Ищенко, – прохрипел ему на ухо усатый Грек. – С Сан Санычем Греком такие номера не проходят.

– Ребята! Да я вообще-то ничего такого. Я встать хотел, – тупо водя глазами на оперов, признался Ищенко, пытаясь сбросить с себя усатого Грека.

Грек с ехидцей улыбнулся, впившись в Ищенко, как пиявка.

– Встать он хотел. А еще чего ты хотел?

– Поссать. Сил нет терпеть. Сейчас мочевой пузырь лопнет, если ты с меня не слезешь, – корчась, произнес Ищенко. Но Грек был неумолим.

– Потерпишь, не маленький. Ты лучше скажи нам, твой автоматик? – спросил он, надеясь на чистосердечное признание подозреваемого, но тот отрицательно замотал головой.

– Не мой. Я уже большой мальчик и с такими игрушками не играю. И вообще не знаю, как он попал сюда. Вы его подбросили. Алла, скажи ты им, – обратился Ищенко к своей подруге.

Девушка испуганно смотрела на лежащий автомат. Спросила растерянно:

– Что я должна им сказать, Валера? Может, ты сам объяснишь, как это оказалось тут на постели? – предложила она.

Ищенко застонал, закрыв лицо ладонями.

– Дура ты! Я не знаю как. И вообще, я не понимаю, что тут происходит. Может, кто-нибудь объяснит, наконец, – попросил водитель.

Федор осмотрел автомат. Стараясь оставить на нем как можно меньше своих отпечатков пальцев, отсоединил рожок. Понюхал ствол, потом сказал:

– Сдается мне, из этого ствола стреляли совсем недавно. А точнее, утром.

Ищенко подозрительно посмотрел на майора Туманова.

– На что это вы намекаете? – подозрительно спросил он.

Федор пожал плечами.

– Я? Намекаю? Какие тут могут быть намеки? Сегодня утром, ровно в половине девятого, возле своего дома был застрелен господин Розовский.

– Что? – Ищенко вскочил с кровати, но Ваняшин с Греком в один голос закричали на него:

– Сидеть!

Ищенко рухнул на кровать, посмотрел на свою подругу. Алла плакала, отвернувшись. Теперь ей было ясно, зачем тут появились оперативники. Но она не могла понять другого, как Валерий, человек, который как ей казалось, не способен даже обидеть и мухи, мог совершить такое.

– Степаныч, убит? Но какое это имеет отношение ко мне? Я то тут при чем?

Федор вздохнул.

– Как знать, как знать. Может и имеет. Сдается мне, Розовского убили из этого автомата. Лейтенант Ваняшин, – обратился майор к стоящему рядом Лехе Ваняшину, – пригласите соседей в качестве понятых. Хоть вы, Ищенко, мальчик и большой, но автомат не игрушка. Особенно, если он проходит по «мокрому» делу.

– Знаешь, приятель, – повеселевшим голосом проговорил Грек, – дам тебе один совет. Лучше не держи в себе этот тяжкий грех. Признайся, твоих рук дело? – говоря так, Грек присел на кровать рядом с Ищенко. Но тот сразу же отодвинулся от капитана.

– Не считайте меня дураком. Мне не в чем признаваться. И Степаныча я не убивал. Не убивал! – прокричал он. – Понятно вам?

Грек укоризненно покачал головой.

– Признаваться или нет, конечно же, дело твое. Так или иначе, но тебе сейчас придется поехать с нами, – сказал он водителю.

Услышав это, подруга Ищенко, резко обернулась, бросила на Грека ненавистный взгляд.

– Вы его забираете?

– Задерживаем, – уточнил Туманов. – Как подозреваемого в совершении преступления. Да и с вами нам бы хотелось поговорить. Может быть, вы объясните, каким образом попал этот автомат в вашу квартиру?

– Я не знаю, как этот автомат попал в мою квартиру. Понимаете? Не знаю. И вообще, я так устала ото всего этого, – Алла села в кресло и отрешенная ото всего, отвернулась к окну. Не хватало еще, чтобы эти менты в чем-то подозревали ее. А ведь подозревают. Это видно по их мордам. Особенно тот усатый, похожий на цыгана. Он Алле не понравился сразу. Глаза у него черные. Хотя и этот майор хорош. Лицо у него приятное, но он мент. Делает свою ментовскую работу. Алле сейчас было противно видеть их обоих. Она не знала, во что ввязался Валерий. В одном только нисколько не сомневалась. Он влип. И влип по крупному. И единственное, что она сможет для него сделать, это нанять хорошего адвоката.

В дверях показался Ваняшин.

– Федор Николаич, я привел понятых.

Глава 2

– Ты учти, Федор Николаич, – поучительно говорил полковник Васильков, вызвав майора Туманова к себе в кабинет. – Дело принимает серьезный оборот. Розовский был крупной фигурой российского бизнеса. Владелец ряда топливных предприятий. А, кроме того, он помощник депутата госдумы. Опять же интервью частенько давал на телевиденье. Представляешь, какая возня у журналистов началась. Им же факты подавай, – Васильков в сердцах швырнул карандаш об стол и карандаш сломался. – А факты такие. У нас есть все основания полагать, что Розовского убил его водитель. Ведь автомат нашли у него в постели? – посмотрел полковник на Федора Туманова.

Молча слушавший полковника Туманов, кивнул. А Васильков удовлетворенный, что майор ему не перечит, продолжил:

– Ну вот. Экспертиза доказала, что Розовский был застрелен из этого самого автомата?..

В ответ опять кивок. И седоволосый полковник прямо на глазах повеселел. Нравилось, когда молодежь прислушивается. И ему захотелось подойти, сесть на стул рядом с Федором Тумановым и по приятельски хлопнуть того по плечу. Но он соблюдал субординацию. А согласно ей начальник должен оставаться начальником и сидеть на своем месте, во главе стола. А подчиненный на своем, там, где и сидел Туманов. И единственно, что он мог себе позволить, так это разговаривать с майором более приятным тоном.