Книга Экспоненциальный дрейф - Андреас Эшбах

Незнакомец потер шею. При этом из-под свитера показалось что-то вроде родимого пятна величиной с большой палец, по форме слегка напоминавшего конскую голову с развевающейся гривой.

— Но я должен его найти.

— Обратитесь в администрацию клиники и оставьте им свой номер телефона. А они передадут его… — Ребер едва не сказал: «господину Абелю», — …этому человеку, после чего он перезвонит вам.

— Это прекрасная идея. — Молодой человек усмехнулся. — Я так и сделаю. Спасибо большое.

— Не за что.

Очень странное пятно у него на шее. Доктор Ребер не мог оторвать от него взгляд. Он был уверен, что незнаком с молодым человеком, но его не покидало ощущение, что это пятно уже попадалось ему на глаза.

Молодой человек ушел, у одного пациента случился припадок, и Ребер снова погрузился в работу. Только своеобразное пятно не давало ему покоя. В конце концов он решил обратиться в администрацию. Если незнакомец сообщил свое имя и номер телефона, то наверняка удастся найти объяснение мучившему его странному предчувствию.

— Да, к нам приходил один молодой человек, — подтвердила секретарша. — Но он не назвался. Он просто желал знать, есть ли у нас нынешний адрес господина Абеля. Странный тип. Я ему сказала, что не имею права выдавать эту информацию. Ну и он ничего — даже не пытался подсматривать, просто попросил, чтобы я удостоверилась, что вся информация сохранена в компьютере.

Глава девятая

Прошло шесть недель с тех пор, как Бернхард Абель обрел сознание. Наверное, уже пора было объявить процесс выздоровления завершенным и начать нормальную жизнь. Но что-то внутри него — большое, похожее на зыбучие пески, — пресекало любую его попытку полностью вернуться в жизнь. Как будто должно было произойти то, о чем он не имел ни малейшего понятия.

Это случилось в первый действительно холодный день ноября. Раздался звонок. Бернхард открыл дверь и увидел молодого человека в ярко-красной куртке, который, слегка наклонив голову, спокойно разглядывал его.

— Добрый день, — удивленно произнес Бернхард.

Молодой человек выпрямился.

— У тебя нет доступа к каналу, — заявил он, не объясняя, что имеет в виду.

— К какому каналу? — И вообще, почему этот человек позволяет себе обращаться к нему на «ты»?! — Мы знакомы?

Незнакомец рассмеялся в ответ, но смех был какой-то вымученный.

— Не удалось, — сказал он. — Я так и знал.

Бернхард отступил на шаг вглубь квартиры.

— По-моему, вы меня с кем-то путаете.

— О, нет. Я абсолютно уверен! — Человек в красной куртке издал звук, похожий на продолжительное рычание или волчий вой.

«Сумасшедший», — подумал Бернхард и, прикрыв дверь до маленькой щелки, сказал:

— По-моему, вам лучше уйти.

В ответ незнакомец покачал головой.

— Ты все забыл, да?

Визитер был больше похож на простецкого рабочего парня, чем на человека, который вскоре сойдет с ума.

— Да, — сказал Бернхард, чтобы избавиться от него.

— Ты ничего о себе не помнишь? — настаивал странный незнакомец. — И действительно думаешь, что ты — Бернхард Абель?

Бернхарда будто громом поразило. Это постоянное чувство, что он не тот, за кого его принимают! И как кто-то посторонний мог знать об этом?

— Может быть, я зайду на минутку? — спросил незнакомец.

С обреченным видом Бернхард отошел в сторону и пропустил его в квартиру. Он был настолько ошеломлен, что просто молча закрыл за визитером дверь.

Молодой человек без особого интереса осмотрелся в коридоре.

— Ты что-нибудь знаешь о Немезире? — спросил он.

— Немезир?

— Расчет Немезира. Причина твоего пребывания здесь.

— Здесь? — Бернхард Абель осмотрелся в узкой темной квартире.

— Не здесь, а здесь! — с нетерпением произнес человек в красной куртке и показал на пол с таким видом, будто все стало понятно. — Вспомни. Ты должен был помнить это в тот момент, когда проснулся. Ты только потом все забыл.

Бернхард смотрел на незнакомца и упорно пытался понять, чего от него требуют. Гость вздохнул и покачал головой.

— Я же вижу, ты потерял это. Это не функционирует. Я ни разу не смог доложить, но они не забили тревогу. Конечно, мне тогда тоже казалось, что лучше всего действовать мягко. Очень символично. «Мы пришли с миром», — и тому подобное. Но мы должны поступать так, как решительные, иначе ничего не достигнем. — Он внимательно осматривал Бернхарда. Его глаза были бездонными темными колодцами. — У тебя ничего не осталось в памяти? Расчет Немезира? Экспоненциальный дрейф? Совсем ничего?

Бернхард вздрогнул.

— Экспоненциальный дрейф? — Эти два слова вызвали в нем что-то. Он прислушался к себе и порылся в своей памяти. — Когда я еще лежал в больнице, то пытался вспомнить слова, важные слова…

— Но ты не вспомнил их.

— Нет. До сих пор. Эти слова были: «экспоненциальный дрейф». — Бернхард заморгал в недоумении. — Но что они значат?

Незнакомец уныло покачал головой.

— Этого слишком мало. Если ты не помнишь таких элементарных вещей, то достигнешь даже меньших результатов, чем я. А я фактически ничего не достиг.

— Что это значит? И вообще, кто вы такой?

Молодой человек пошел в сторону выхода.

— Мне не стоило приходить. Я только зря тебя побеспокоил. В тебе сохранились лишь воспоминания Бернхарда Абеля, значит, тебе ничего не остается, как жить его жизнью. Твоя миссия провалилась до того, как началась.

— Какая миссия? О чем вы, черт побери?! — Бернхард попытался встать на пути у незнакомца, но тот опередил его и уже открыл дверь.

— Забудь, что я приходил сюда. Просто попытайся достичь равновесия. Или быть счастливым, пока это возможно. Пока план еще не завершен. — Молодой человек вышел на лестничную площадку и напоследок с грустью взглянул на Бернхарда. — И самое главное: забудь все, о чем я тебе говорил. Прости меня.

Сказав это, он стал шумно спускаться по лестнице.

— Ваше имя? — крикнул Бернхард Абель на весь подъезд. — Как вас зовут?

Но в ответ ничего не услышал, кроме грохота захлопнувшейся двери.

Глава десятая

Одно дело — видеть пациента в коматозном состоянии, обследовать и лечить его, а совсем другое — когда он стоит перед тобой, бодрый, здоровый и возмущенный. Доктору Реберу потребовалось неприлично много времени, чтобы узнать Бернхарда Абеля. А ведь не прошло и двух месяцев после того, как тот чудесным образом обрел сознание после четырех лет в коме.