Книга Убийство в спальном вагоне - Наталья Александрова

Больше они не затрагивали эту тему, но отец стал с нейсуров, даже груб. Он с трудом вставал с кровати, здоровая рука тоже плоходвигалась, ей приходилось кормить его с ложечки. Потом он слег, врачи далипонять, что конец близок, а она уже так измучилась, что приняла это сообщениеспокойно. Каждое ее утро начиналось с кошмара – она боялась, что, войдя вкомнату к отцу, найдет его на кровати мертвым.

А когда это действительно случилось, первое чувство былооблегчение. Потом пришло горе, но она никак не могла забыть то облегчение икорила себя за это.

Выслушав ее сбивчивый рассказ, доктор нахмурился и выписалей таблетки. Не наркотик, нет, успокаивающе улыбнулся он на ее вопрос, но этитаблетки помогут вам расслабиться и крепко спать по ночам.

Стас явился через две недели после похорон – без звонка ипредупреждения, просто позвонил в дверь, и она открыла, не спрашивая, кого этопринесло на ночь глядя.

Стас был ее бывший муж. То есть фактически настоящий, потомучто они еще не оформили развод, хоть и не общались больше года. Обаятельныйнегодяй с дивной улыбкой, слишком широкой, чтобы быть искренней. Веселый инаходчивый, душа любой компании, он играл на гитаре и пел приятным голосом,переставляя в песнях слова, чтобы было смешнее. Когда они познакомились тригода назад, ей было… двадцать девять. Не то чтобы сильно хотелось замуж, нобыло лестно иметь рядом такого симпатичного мужчину. Он вносил в ее довольноскучную жизнь приятное разнообразие.

Отец ничего не сказал, и она слишком поздно заметила, что онСтасом недоволен. Отец до болезни был добрым и мягким человеком, никогда ей нив чем не перечил и хотел видеть ее счастливой.

На этой приятной ноте нужно остановить воспоминания.

Она спустила ноги с кровати, попыталась нашарить тапочки,привычно не нашла их на обычном месте и не удивилась этому. Прошлепав босыминогами до ванной, она включила свет и уставилась на себя в зеркало. Вид маловпечатлял: бледная, глаза красные, темные волосы в беспорядке рассыпались поплечам… После смерти отца она сильно похудела, и шея, казавшаяся слишкомдлинной, жалко торчала из выреза ночной сорочки.

Она нашла в шкафчике прозрачный пластмассовый флакончик стаблетками, выбросила одну на ладонь и задумалась. От таблетки она заснет, аутром встанет ко всему равнодушная. Доктор называет это спокойствием ибезмятежностью. Ей же кажется, что состояние после таблеток ненастоящее, чтоэто не она выходит на улицу и едет на работу в переполненном вагоне метро, асовсем другая женщина – невозмутимая и толстокожая, равнодушная ко всему. Рукаее дрогнула, и таблетка покатилась по кафельному полу. Она не стала ее искать.

Привычный вид в зеркале привел ее в чувство. Боль почтизабылась, как и кошмар. Но все-таки… Она расстегнула сорочку, больно было вотздесь, под левым соском, как будто… как будто ударили ножом.

Наконец тьма за окном поредела и отступила, наступило утро.Надежда приподняла краешек занавески.

Наверстывая потерянное время, поезд мчался мимо золотеющихрощ, мимо маленьких просыпающихся поселков.

Галина Ивановна все еще спала. Проснулась она только отстука проводницы, которая известила о скором приезде в Петербург.

Генеральша мгновенно поднялась, подхватила полотенце,несессер с туалетными принадлежностями и удалилась в туалет.

Надежда соскочила с дивана, подняла полку и заглянулавнутрь.

– Ну как ты – живой?

– Не спрашивай! – прохрипел из рундукасвернувшийся буквой «зю» Бегунов. – Ну что – приехали?

– Потерпи еще полчасика! – И Надежда торопливозахлопнула крышку, потому что дверь купе уже начала открываться.

Едва поезд остановился на Московском вокзале, в купе влетелбравый лейтенант. Лейтенант был молодой и румяный, волосы его топорщились,непокорные расческе. Лихо щелкнув каблуками, он приветствовал генеральшу не поуставу:

– Утречко доброе, Галина Иванна! Хорошо ли в дорогеспалось?

– Разговорчики, Никодимов! – буркнула генеральша –с утра настроение у нее было не очень.

Парень резко поскучнел, подхватил ее чемодан и двинулся квыходу. Генеральша, однако, вполне по-человечески простилась с Надеждой идвинулась следом.

Едва дождавшись ее ухода, Надежда Николаевна захлопнуладверь купе и подняла полку:

– Ну все, приехали, выбирайся!

Кряхтя и стеная, Виктор выполз из своего убежища и чуть неповалился на пол: ноги, затекшие от неудобного положения, совершенно его недержали. От лощеного моложавого мужчины, который вчера вечером вошел в вагонСВ, не осталось и следа. Волосы больше не лежали красивой волной, лицоприобрело тусклый, землистый оттенок, под глазами набрякли мешки. На щекахвыступила неровная седоватая щетина. Теперь ему можно было дать не пятьдесятлет, а гораздо больше. Впрочем, Надежда представила, как она сама выглядитпосле всех треволнений бессонной ночи, и расстроилась.

Надежда усадила Виктора на диван и принялась растиратьонемевшие конечности. Несчастный стонал и охал, как всякий мужчина. Надеждапомалкивала, вспоминая, как он заботился о ней тридцать лет назад, как растиралподвернувшуюся ногу… Как сидел вместе с ней два часа на пустынном перроне, какпровожал потом до самого дома, потому что поезд прибыл очень поздно, метро неработало и ей было страшно одной брести по темным улицам.

Наконец Виктор смог встать на ноги.

Надежда сложила свои вещи и выглянула в коридор.

Последние пассажиры выходили, негромко переговариваясь.

– Пойдем скорее, пока не все разошлись. В толпе тебяникто не заметит.

Она протянула ему симпатичную кепочку, которую купила вподарок мужу. С грустью оторвав бирку, она тут же призвала себя к порядку: учеловека судьба решается, а ей кепочки жалко!

Виктор надвинул кепку на самые глаза, поднял воротник идвинулся к выходу следом за Надеждой.

Возле дверей вагона стояла хмурая проводница. Взглянув нанее, Надежда готова была поклясться, что девушка тоже не сомкнула глаз современи незапланированной остановки. Еще бы, волновалась, что кто-то мог видетьнеучтенного пассажира.

– Спасибо вам большое, до свидания! – пропелаНадежда с преувеличенным энтузиазмом, стараясь заслонить собой мрачногоспутника.

Проводница ответила, машинально скользнув взглядом по пассажирам,и повернулась к приближающемуся бригадиру. Невдалеке от двери вагона, пережидаятолпу, маялись двое людей с носилками – понятно по чью душу. Впрочем, душа-то,как сообразила Надежда, как раз уже ни при чем, отлетела уже душа у покойницыгде-то в районе Бологого.

Надежда с Виктором поспешно влились в поток пассажиров,движущийся по перрону.