Книга Первая версия - Фридрих Незнанский

— Старуха утверждает, что безделушками слишком пристально интересовался племянник Кульчинского, некий Воропаев, личность довольно неприятная. Я о нем выспрашивал у директора «Антиквара» на Якиманке, тот говорит, что этот Воропаев пару раз пытался всучить ему какие-то весьма подозрительные вещицы...

— Займись этим Воропаевым, особенно его возможными, связями с людьми, имеющими отношение к таможне. У них явно есть хорошо налаженные каналы, вещицы потом всплывают и в Европе, и в Америке. Совсем недавно представители Интерпола сняли с аукциона «Сотбис» восемь русских картин восемнадцатого века и три иконы шестнадцатого. Конечно, этот Воропаев скорее всего мелкая сошка, но на малька, глядишь, и щука поймается.

— Александр Борисович!— заглянула в кабинет Верочка, устремив свои глазки вовсе не на меня, а на моего стажера. — Вас просит зайти Константин Дмитриевич.

Да, спасибо, иду. Сережа, в общем, так. Если меня не будет, то связывайся напрямую с МУРом. Со Славой Грязновым, то есть... — Я на секунду задумался: — С майором Грязновым, старшим инспектором. Если вдруг возникнут какие-то сложности, то от моего имени обращайся непосредственно к начальнику МУРа, Александре Ивановне Романовой. Но не злоупотребляй этим — она дама крутая. Хотя и добрая. К тем, кого любит. Ей звони, если этот Воропаев начнет слишком выпендриваться.

Практически у двери я завершил свои начальственные наставления:

— На худой конец, по новому положению мы имеем право задержать его на тридцать суток. Посидит во внутрянке на Петровке в такую жару, да еще ребята Александры Ивановны с ним побеседуют. Он у нас тогда станет разговорчивым, как Дед Мороз на детской елке. В пятом по счету садике. Все понял?

— Так точно, господин следователь по особо важным делам!

— Ты мне этого «господина» брось. Это уж пусть «Коммерсантъ» изгаляется. Все, поехал! Хотя нет, подожди меня здесь. Может, Меркулов что-нибудь срочное подбросит. За ним это водится. Он же у нас теперь большой начальник. Пока сиди на телефоне.

Уходя, я как бы боковым зрением вижу скромную Верочку, проскользнувшую в мой кабинет. Возможно, не только у компьютера есть шансы на благосклонность стажера...

Глава вторая УБИЙСТВО ПО ШЕРЛОКУ ХОЛМСУ

Хоть Костя и зам прокурора страны по следствию, но все-таки могли бы мы с ним как-нибудь вечерком посидеть за бутылочкой «Смирновской». Зря я, наверное, обижаюсь. После всех этих думских постановлений и президентских указов все административные учреждения нашего строгого профиля перешли едва ли не на казарменное положение. Личное время Кости спрессовалось, похоже, столь плотно, что туда не то что бутылку, а и рюмочку не вольешь.

Я поднимаюсь и вспоминаю этот идиотский морской бой между Россией и Украиной. Шутки шутками, а мне как-то не по себе.

В приемной у Костиного кабинета, как и положено по статусу, секретарша — новая, солидная, Валерия Петровна, молодящаяся дама лет тридцати — пятидесяти. Возраст ее удивительным образом зависит от освещения и погоды. Перед тем как зайти к Косте, я словно монетку в игральный автомат опускаю: задумываю число. И, честное слово, ежели совпадает, я по-настоящему, почеловечески счастлив. Ура! Нынче совпало — тридцать три, тютелька в тютельку. Ай да Турецкий, глаз — ватерпас.

— Доброе утро, Валерия Петровна!

— Здравствуйте, Александр Борисович. Вас ждут.

Костя восседает за огромным столом на фоне

огромной карты СССР. В его кабинете все монументально, капитально и неуютно. То ли дело его старый кабинет на Новокузнецкой с потертым сейфом и геранью на подоконнике.

— Вызывал, Константин Дмитрич?

— Вызывал, вызывал. Садись. — Меркулов выходит из-за своего безразмерного стола и садится напротив меня в кресло.

Валерия Петровна приносит два стакана чая в тяжелых подстаканниках. Мне, как всегда, с лимоном и сахаром, Меркулову несладкий и очень крепкий. И сам чайный ритуал, и старомодные подстаканники, и карта СССР на стене как нельзя лучше гармонируют с имперской обстановкой кабинета.

— Когда, Костя, карту сменишь? Все ж теперь...

— Не буду я ее менять.

— Так что ты думаешь, жизнь сама под твою карту подстроится-перестроится? Думаешь, все наши бывшие республики к нам на коленях с протянутой рукой приползут? Вот мне только что стажер мой игру на компьютере показал. Помнишь, морские бои, которые мы в школьном детстве вели на последних партах? Так вот теперь эта игра между Россией и Украиной идет. Если уж с Украиной и Белоруссией у нас проблемы, то что же о других говорить?

- Ну до войны с братьями славянами, скажем, еще далеко. Да и не так ужасно все. Ты поменьше газету «Завтра» читай... — Меркулов задумчиво потер переносицу указательным пальцем. — Слушай, Саша, что-то давно мы с тобой по-человечески не сидели. Замотался как бобик, ты уж извини. Давай, может, в эти выходные попробуем на природу, что ли, выбраться. Шашлычки пожарим, а то и рыбку половим...

— Да, Костя, когда шел к тебе, именно об этом и думал.

Меркулов наконец завершил массаж своей переносицы и перешел к делу:

— Саша, мне звонил зам министра внутренних дел, просил проследить за одним дельцем. Кстати, он тебя хорошо помнит, цени. Привет передавал.

— Спасибо, ценю, — ответил я, сгоняя с лица улыбку.

Замминистра, как правило, по мелочам не звонит, приветов не передает.

— Сегодня утром в квартире в дипломатическом городке на Кутузовском проспекте был обнаружен труп экономического советника посольства США Дэвида Ричмонда. Явно заказное убийство. Этим делом занимаются отдел милиции по охране дипкорпуса, ФСК и местное отделение милиции. Я уже послал туда Моисеева. Старик как-никак — гений криминалистики. Хотя на первый взгляд там все ясно, то есть ясно, как убили, но непонятно, за что. И кто. Посмотри, пожалуйста. С коллегами из ФСК не цапайся, но если что — на место поставь. Их золотое времечко прошло.

Выходя из кабинета Меркулова, я обратил внимание, что Валерия Петровна выглядит уже на тридцать два. Это хороший признак. Дождя, похоже, не предвидится.

Мы с Ломановым садимся в нашу служебную «вольво». За рулем милейший дядя Степа:

— Куда едем, Сан Борисыч?

— На Кутузовский.

Дядя Степа — личность весьма примечательная и оригинальная. Классическое имя милиционера, знакомое каждому с детства, прилепилось к нему настолько, что мало кто вспомнит его отчество, хотя дяде Степе уже крепко к пятидесяти. Кстати, на книжного дядю Степу он абсолютно не похож. Наш шофер среднего роста, довольно плотный веселый человек с умными карими глазами и небольшими залысинами.

Примечателен дядя Степа еще и тем, что активно снимается в кино. Роли у него в основном совпадают с профессиональной принадлежностью. Он признанный шофер милицейских и полицейских машин в отечественном кинематографе. Киношники обожают его за покладистый в смысле гонораров нрав. И конечно, более всего за то, что, когда в фильме задействован дядя Степа, каскадеры практически не нужны.