Книга Кто есть кто - Фридрих Незнанский

– Nein! Я есть врач! – заорал тот. – Я могу спасать ваш командир. Меня нельзя застрелирт. Nein!

Бугай поднял немца за шкирку с земли и перенес к ковру. Яша, связанный с Вилли запястьями, потащился следом. Немец в темноте принялся ощупывать старика, пытаясь определить количество и серьезность ранений. Старик тихо вскрикивал от каждого неосторожного прикосновения. Его телохранители начинали терять терпение. Бугай снова взялся за автомат.

– Нужно делать светло и бинты, – наконец выдохнул Вилли, – у него есть большая потеря крови. Нужно торопиться перевязать и таскать пули.

– Светить нельзя – увидят. Перевязывай так, – ответил один из молодых и сунул немцу индивидуальный пакет.

Вилли уперся:

– Nein! Мы иметь двадцать минут. Потом он умирайт.

Боевики залопотали по-своему, обсуждая, что им предпринять. Мнения разделились, насколько смог понять Яков, одни предлагали прикончить пленников и поскорее уходить, другие – позволить немцу помочь старику. К счастью, раненый опять застонал, и вторая точка зрения победила.

Они свернули в сторону и, продравшись через кусты, вышли к подбитому военному грузовику с кузовом-будкой. Зрелище он представлял жалкое: кабина оторвана с мясом и все остальное тоже основательно покорежено. Но лучшего укрытия поблизости, очевидно, не было.

Яша быстро сориентировался и заявил, что он работал санитаром и должен помочь немцу оперировать Расула. На всякий случай. Черт его знает, что засело у этих чеченцев в башках: в любой момент могут передумать и избавиться от лишнего пленника. Вилли подтвердил: ассистент ему необходим. Им выделили обычный фонарик и оставили наедине с раненым: не потому, что доверяли, просто места в смятом кузове было чертовски мало. Чеченцы караулили снаружи и заглядывали на каждый стон старика.

Аксакал получил три ранения в ноги и одно осколочное в грудь. Вилли засуетился, на ощупь бинтуя раны, при этом сам покряхтывал и постанывал, когда опирался на вывихнутую ногу. Старик молчал, и Яков молил Бога, чтобы он не умер, тогда их точно пристрелят, не задумываясь. Ранение в грудь было действительно опасным, и даже Яков при полном отсутствии медицинского образования понимал, что осколок при любом неосторожном движении может войти в подключичную артерию и тогда старик просто умрет от мгновенной потери крови. Но с другой стороны, оперировать в таких условиях еще опаснее: пациент может элементарно скончаться от болевого шока. Вилли вколол в мышцу анестетик, к счастью присутствовавший в аптечке. А Яков для подстраховки резким ударом в челюсть отправил старика в рауш-наркоз. За неимением скальпеля мышцу вскрыли с помощью обычного штык-ножа и, сполоснув пальцы йодом, вручную выдернули маленький кусочек металла. Отсутствие стонов насторожило чеченцев, и бугай с автоматом на изготовку втиснулся в кузов в самый разгар операции. Но, убедившись, что старик жив, даже помог его перевязать. Грудь просто забинтовали: шить было нечем.

Дальше был сущий кошмар. До места, куда они бежали, было еще километров пять, если не больше. А Вилли окончательно захромал, и всю оставшуюся дорогу Якову пришлось тащить его на закорках.

Но и когда они достигли долгожданной деревни и старика внесли в дом, никто не только не удосужился поблагодарить их, им даже не позволили отоспаться в каком-нибудь очередном сарае.

Пленников отвели в заднюю комнату и приставили к ним толстого потеющего чеченца, который уселся на табурете у входа и, зажав автомат между колен, застыл, как изваяние. Дверь была приоткрыта, и они, глотая слюнки, наблюдали, как через прихожку мечутся неулыбчивые женщины с блюдами дымящегося мяса и свежих, прямо из печи, лепешек. От дурманящих запахов у Якова подводило живот и туманилось в голове.

У дома остановилась машина, и в комнату, где лежал старик, суетливо пробежал специально приглашенный врач в неизменной папахе с увесистым чемоданчиком. Минут через десять он вышел, удовлетворенно покачивая головой.

Их провели в большую комнату и усадили на подушки в углу. За низким столом расположились трое незнакомых чеченцев, бугай-экзекутор и боевики, несшие старика. Один из хозяев поднял руку, прерывая разговоры за столом, и обратился к пленникам:

– Вы спасли жизнь достойному и уважаемому человеку, поэтому сегодня вы мои гости. Ешьте. Марина! – позвал он, и в дверях появилась стройная молоденькая чеченка с блюдом мяса и лепешками.

– Поединок! Поединок! – затараторили молодые чеченцы, хозяин одобрительно кивнул. Бугай-экзекутор поднялся со своего места и подошел к Якову.

«Опять избиение несчастных младенцев…» – с тоской подумал Яша, но хозяин снова позвал Марину, и та поставила на столик две литровые бутылки «Абсолюта». Теперь Яша уже ничего не понимал. Коран же запрещает употреблять все, что крепче кефира. Но бугай лихо отвернул обе пробки и, взвесив бутылки в руках, с ухмылкой протянул одну Яше.

– Вы ж мусульмане, – попробовал было возразить Яков.

– Он нет, – отрицательно покачал головой хозяин. – Давай, Назар. Победишь – русский твой. Проиграешь – мой.

– Он хохол, – охотно объяснил Якову один из молодых, – давно с нами. У него жена с русским сбежала. Если он больше выпьет, он тебя убьет. Если ты больше выпьешь – сам умрешь! – Он громко заржал, потирая руки в предвкушении диковинного аттракциона.

Немец сдвинулся в уголок и наблюдал за происходящим округлившимися глазами.

– Пить надо быстро и много, полчаса на литр. – Назар наполнил до краев свой стакан.

Марина принесла и поставила у порога еще две бутылки. Яша просто обалдел, но перспектива погибнуть от рук хохла-рогоносца заставила его мобилизоваться.

Первый стакан дался ему легко, стало тепло и уютно, но страшно хотелось есть, а времени закусывать не было. Назар вливал в себя все новые и новые порции.

Яша страшно волновался, и руки стали предательски дрожать, расплескивая водку мимо стакана. Чеченцы возмущенно заулюлюкали, и впечатлительный Вилли бросился на помощь товарищу, взяв на себя разлив.

Что было дальше, Яша помнил плохо, но в какой-то момент Назар вдруг закрыл глаза и, хрюкнув, повалился мордой в блюдо с мясом, а чеченцы хлопали Яшу по спине и гоготали во всю глотку…

Яша проснулся с жутко тяжелой головой. Нестерпимо хотелось пить. Он все еще лежал на том же ковре в той же комнате. Чеченцы разошлись, со стола уже убрали, Вилли исчез непонятно куда. Только у самой двери лежал на спине и громко храпел Назар.

Пенкин огляделся в поисках чего-нибудь жидкого, но, кроме полупустой бутылки «Абсолюта», которую сжимал в руке Назар, в обозримом пространстве ничего подходящего не было. Яша неуверенно поднялся и по стеночке, по стеночке стал пробираться к выходу. Комната плыла перед глазами. Попробовал закрыть глаза. Получилось еще хуже – бешеный фейерверк из разноцветных и сверкающих… стеклянных глаз. «При чем тут стеклянные глаза, – пронеслась смутная мысль в затуманенном Яшином сознании. – И когда я в последний раз так пил?! А никогда!» – широко ухмыльнулся он сам себе.