Книга Охотник за головами - Дмитрий Манасыпов

Прямо над тиглем пристроена жадно раскрытая жестяная воронка, уходящая трубой в крышу. То-то, подъезжая к замку, он не заметил ни одной птицы на крыше именно этой башни. Да и прочнейшую красноватую черепицу из обожженной глины, положенную умельцем мастером на века, наверняка уже начало разъедать. Тяжело оставаться целой рядом с изысканиями настойчивых натур, желающих познать неизведанное и сотворить чудо прямо в колбе. Что еще необычного и одновременно знакомого тут есть?

Густой запах лекарственных трав, тяжелый и приторный, шел со стороны плетенного из лозы рундука, стоявшего в углу. Все верно, сбор и просушка всего необходимого и растущего прямо здесь, на побережье и в горах, давно закончены. Там же, над рундуком, стоял небольшой открытый шкафчик с высокими полками. На них, отблескивая от все более увеличивающихся язычков зажигаемых свечей, выстроились стеклянные бутыли с бутылочками поменьше. Насколько охотник был знаком с фармациусами, сейчас в них, плавая в ядреном спирте, настаивались лечебные корешки и прочая спасительная дрянь. Мэрай и впрямь была травницей, да еще и талантливой. И аккуратной, это Освальд тоже заметил сразу. Частенько доводилось ему общаться со всякими медиками и знахарями, у которых все было завалено черт-те чем. Не говоря про грязь и пыль на полу. Как выходило такое у тех, кто просто должен соблюдать чистоту из-за собственного ремесла, он не понимал, но ведь выходило же. В жилище то ли лекарки, то ли ведьмы Мэрай все было по-другому. Только от этого ему легче не становилось. Если женщина настолько аккуратна, то шансы найти волосы или ногти становились мизерными. Как ее искать без помощи компаса ведьм, он не знал.

Кутас наконец-таки справился со всеми тремя принесенными шандалами, и стало достаточно светло. Освальд встал, прошелся от стены к стене, присматриваясь и думая: откуда начинать поиски? В комнате, неравномерном пятиугольнике, кроме полок и стола с двумя стульями, была только кровать, явно из старых хозяйских, и сундук. Вот он-то впечатлял размерами, массивный и высокий, занимающий половину дальней стены.

– Платье где она его хранила? – охотник повернулся к лакею. – В нем?

– Ну, так-то оно да… – слуга почесал в затылке. – Только, герре, я же точно не знаю. И никто не знает, никто же здесь у нее и не был. Прибиралась сама, воду разве что поднимали, дрова…

– Она всегда в одном и том же ходила?

– Чего?

Освальд вздохнул и откинул крышку сундука. Присвистнул, глядя на абсолютно голые доски, обклеенные изнутри вытертой материей в синюю и красную полоски. Не то северная, горская шерсть, не то еще из того, что подешевле. Добротный такой крестьянский сундук, сделанный на века, с металлическими углами и небольшими поперечинами по дну, чтобы ставить удобнее. И совершенно, абсолютно до невозможности, чистый и вылизанный.

Дела… Охотник покачал головой, поразившись увиденному в комнатке башни. Понял, что никуда не деться от ползания на коленках, и решил начать как можно быстрее. Без чего-то из имущества девушки, того, что хотя бы пахло ею, поиски начинать не стоило. Результата можно достигнуть, конечно, даже просто расспрашивая слуг и местных жителей, но это долго и слишком жестоко. Вряд ли Эксеншиерна одобрил бы подобные методы. Так что придется искать и находить хотя бы что-то, что вложится в металлическое переплетение яйца «искателя». Стоп… А это что такое?!!

Не веря глазам, осторожно, как будто замеченное «что-то» смогло сбежать, охотник наклонился к кровати. Опустил фонарь, тихо звякнувший, коснувшись досок пола. Освальд улыбнулся, невольно обрадовавшись решению всех проблем. Загадок меньше не стало, но кое-что прояснилось. Мэрай, то ли травница, то ли ведьма, убегала в спешке. Иначе не бросила бы так резной костяной гребень с затейливо украшенной спинкой. Протянул к нему руку, взял в пальцы, бережно и аккуратно поднес к глазам. Есть… Длинные темные волосы, запутавшиеся вокруг частых зубцов, то, что надо. Охотник повернулся к Эксеншиерне, молча смотревшему на него, и спросил, уже зная ответ:

– Брюнетка?

Гайер кивнул. Освальд улыбнулся еще шире, прикоснулся гребнем к кончику носа. Втянул в себя запах, едва сохранившийся, но достаточный для него, вдохнул глубже. Пряный, острый и сладкий одновременно, запах той, что теперь никуда не денется. Прикрыл глаза, пытаясь представить, увидеть хотя бы какой-то образ…

Высокая? Да, скорее всего, крючки для одежды висят высоко. Волосы не красит, нет, цвет свой. Запах… сложная смесь дорогих духов и простых народных средств, применяемых любой умной женщиной вместо непонятных составов из аптек, чуть менее дорогих, чем лавки парфюмеров. Ухоженная, раз уж позволяет себе бывать у вторых. И нить, ярко-красная, почти алая нить на одном из зубчиков. Длинная, прочная, не расходящаяся на тонкие паутинки волокон. Бархат? Шелк? Атлас? Да, такой тяжеловато спрятаться в глуши, следовательно, и поиск упрощается, хотя… Травниками не становятся в городах, а значит, все не так просто.

Освальд встал с колена, отряхнул штанину. Повернулся к хозяину замка, так и молчавшему:

– Я нашел все, что необходимо. Завтра утром выезжаю.

Эксеншиерна кивнул и направился в сторону лестницы.

3

Дорога, ведущая на север, оказалась надежной и проторенной. Здесь, у берегов холодного серого моря, не было расквашенной после дождей грязи под копытами. Ветер высушивал здешнюю землю чуть ли не сразу после прошедшего шторма с ливнем. Подковы Серого выбивали искры из самой природой выложенной камнями полосы тракта, ведущего в нужную Освальду сторону. Искры из-под копыт летели уже почти неделю.

Еще в замке, той же ночью, оказавшись в выделенной ему комнате в большом крыле замка, достал из сумки все необходимое. Хотя необходимого инвентаря было маловато. Полая сфера «искателя», размером с большое куриное яйцо, срезанная поверху. Тонкостенная, отлитая из серебра, с крышкой, сплетенной из кусочков филиграни. И не совсем обычная стеклянная фляжка, со старой и потертой по бокам кожаной оплеткой. Внутри плескалась синеватая прозрачная жидкость. Реагент, созданный по рецепту талантливого и уже погибшего студента одного из факультетов Абраксаса. Освальд не знал его, сожженного лет пятнадцать назад Огненной палатой на далеком юге. Но благодарил парня всякий раз, используя синий раствор, чьи запасы неумолимо приближались к концу.

Короткий плеск жидкости из фляжки, текущей в небольшое углубление серебряного яйца. Последний штрих, тонкая стальная иголка с утолщением-стрелкой и темно-красной бусиной на противоположном кончике. Волосы, пропитав их остро и тонко пахнущей смолкой, охотник скрутил в одну плотную нить. Сделав петельку, накинул ее на острый кончик иглы, протянул нить по всей ее длине, накручивая спиралью. Самое важное проделал с крохотной бусиной, обмотав ее крест-накрест, и еле-еле сумел затянуть едва виднеющийся кончик волос. И только потом, аккуратно опустив в компас, прикрыл металлическим и невесомым кружевом крышки. Осталось ждать, внимательно наблюдая.

Игла дрогнула, поплыла в одну сторону, в другую, но метаться не стала. Замерла, четко и однозначно указывая на север. Бусина заметно посветлела, оживая алым пятном изнутри. Странно и не так ожидаемо, как будто больше бежать ей и некуда, однако же… Теперь, зная направление, охотник проделал последнее из тонких занятий, связанных с поиском. Достал из сумки плотный деревянный футляр с выемкой, поместил туда яйцо «искателя», прикрутив винтами по бокам. Вворачивать каждый из четырех держателей следовало строго по очереди, последовательно доходя до необходимого натяжения. Перетянешь – неверное направление, расслабишь – неверное направление, тонкая механика, ничего не скажешь. Но пальцы все делали машинально, опытные и привычные. Раз, два, подтянуть, перейти, зафиксировать, так… Готово? Готово, все сделано как нужно. Яйцо, упершись в толстый шпенек снизу и удерживаемое по бокам, повисло над бархатом футляра. Игла покачалась, не сместившись, указывая на твердый «норд». Вот и все, приготовления закончены. Можно отправляться в путь.