Книга Личный ущерб - Скотт Туроу

— Джордж, он покрывает своего партнера, а это преступление. Даже если мы о чем-либо и договоримся, но у меня появятся свидетельства того, что твой Робби врет, он прямым ходом отправится в арестантскую камеру.

Я знал Мортона Диннерштайна почти так же хорошо, как и Фивора, в том смысле, что наше знакомство было исключительно шапочным. Встречался с ним время от времени в здании «Лесюэр». Вот и все. В соответствии с тем, как я представлял их отношения, Мортон в дуэте играл роль эрудита. Составлял исковые заявления и апелляционные ходатайства, копался в архивах, а Робби пахал в суде. Между прочим, в адвокатской практике подобный симбиоз далеко не редкость. В отличие от Стэна, я вовсе не был уверен, что Робби просто покрывает друга, рискуя попасть в тюрьму. Дело в том, что Мортон в некотором роде выглядел существом не от мира сего. Голова в мелких завитушках редковатых белокурых волос, среди них, как сорняки на грядке, кое-где выступали небольшие вихры. Он заметно прихрамывал, а говорил мягко, чуть заикаясь, делая длинные паузы, во время которых интенсивно моргал, подыскивая нужно слово. Мне Мортон представлялся человеком простодушным и бесхитростным, а если учесть, что они с Робби дружат с раннего детства, то почему бы не предположить, что Фивор говорит правду. Я попытался убедить в этом Сеннетта, но безрезультатно.

Ему в рассказе Робби не понравилось еще и то, что тот вроде бы напрямую никогда с Бренданом Туи дел не вел. Только догадывался, что судьи действуют по указке Туи. Он мельком слышал, будто Брендан берет «комиссионные», то есть свою долю из того, что судьи получают от Робби и некоторых других доверенных адвокатов. Деньги передают двое вассалов, организовавшие непроницаемый барьер между Бренданом и всеми остальными. Это Ролло Косиц, которого Туи назначил своим главным судебным приставом, и Сиг Милаки, коп. Он был напарником Брендана во времена, когда тот служил в полиции. Поэтому до Брендана Сеннетт мог добраться только через них или кого-либо еще, с кем будет иметь дело Фивор.

— Поверьте мне, Стэн, — сказал Робби, вернувшись в номер, — возможно, вы сильно ненавидите Брендана, но по этому пункту вам придется встать за мной в очередь. Я знаю его всю свою жизнь и имею на него огромный зуб. Да, Мортон мой друг, но вы думаете, я счастлив тем, в какое дерьмо меня посадил Брендан Туи? Хотя у него есть люди, способные отрезать мой язык и носить его вместо галстука, я бы все равно с радостью сдал его вам. Но не имею возможности. Брендан — чрезвычайно хитрая и осторожная бестия. Вы хотите его поймать? В добрый путь.

Похоже, такой поворот в разговоре Сеннетту очень понравился. Его глаза на мгновение вспыхнули, как обычно, когда он встречал серьезного противника. Затем кивком он предложил Робби продолжить рассказ. В течение многих лет тот передавал «пасы» (это так у него называлось) очень многим судьям и о каждом случае сохранил живое воспоминание. Он поведал о конвертах с наличными, переходивших из его рук в руки различных коммивояжеров в мужских туалетах кафетериев и таверн, в машинах, кабинах лифтов и прочих местах. С самими судьями для этих целей он встречался намного реже. Мой друг федеральный прокурор, конечно, подозревал, что Робби покрывает Мортона, но, несмотря на это, а также на разочарование, что Робби не может привести его прямо к Туи, я видел, что он весь светится восторгом, однако пытается его скрыть за привычной маской напряженной сдержанности.

— А теперь скажите, — спросил он Фивора почти в самом конце встречи, — вы можете продолжить делать «пасы»? Я имею в виду, если мы оставим вас на свободе, и вы будете работать, как обычно, и все будет выглядеть таким же, как всегда, вы согласны носить под одеждой записывающую аппаратуру в те моменты, когда станете совершать платежи?

Мы понимали, что рано или поздно данный вопрос прозвучит. Это была крупная фишка, которую Фивор мог выложить на стол, когда будет решаться вопрос о тюрьме. Но когда это предложение было высказано вслух, Робби ухватился за свой длинный подбородок и задумался. Несколько последних вечеров мы провели вместе, и он много распространялся насчет Сеннетта и его ужасной тактики, признавался, как страдает от жестокой дилеммы, перед которой поставлен. Но теперь я увидел, что Робби уже принял решение. Вскоре я узнал, что таково свойство его натуры. Робби Фивор подался вперед, посмотрел в глаза сначала федеральному прокурору, затем присланному из столицы специальному агенту ФБР и спокойно промолвил:

— А разве у меня есть выбор?

4

Странная штука, когда власти договариваются о сотрудничестве в обмен на смягчение приговора с индивидуумом, уличенным в некоей преступной деятельности. Если перефразировать цитату из Толстого о несчастливых семьях, то можно сказать, что при этом каждый фигурант несчастен по-своему. Фивор, я думал, будет страдать от потери адвокатской лицензии, но мой клиент, не в пример большинству адвокатов, каких я в разное время представлял, с этим примирился и, кажется, не очень переживал. Впрочем, поскольку он признался в подкупе судей, эта кара была для него неизбежной. Но Робби Фивор страдал, опасаясь потерять свою мошну немалых размеров (он за эти годы изрядно разбогател), страстно желал избежать конфискации, надеясь отделаться минимальным штрафом. Ну и, разумеется, боялся попасть в тюрьму, главным образом из-за того, что тогда у него не будет возможности находиться с женой во время ее угасания.

Суть предложения Сеннетта состояла в том, чтобы Робби продолжил подкуп судей, вооружившись звукозаписывающей аппаратурой, и согласился потом свидетельствовать на процессе. Присяжные наверняка это учтут. Ему надлежало действовать в обстановке строгой секретности. О сотрудничестве с властями никто не должен знать, особенно Диннерштайн, который мог проболтаться дяде.

Мы торговались несколько дней, пока не договорились: во время проведения операции Робби выполнит все предписания представителей власти, а в конце выступит в суде с чистосердечным признанием. За это обвинение потребует для него лишь условного наказания и штрафа в двести пятьдесят тысяч долларов.

Условия были вполне разумными и устраивали всех, кроме Министерства юстиции, точнее, Комитета по контролю за секретными операциями (ККСО), который курировал тайные операции против государственных чиновников. ККСО был создан вслед за аналогичным комитетом ФБР, нацеленным на Капитолий. Перед этими комитетами стояла задача погасить возникшее в конгрессе беспокойство о том, что в результате этих секретных операций могут пострадать невиновные граждане. Невиновными гражданами, о которых в данном случае заботился ККСО, являлись ответчики по делам, какие Робби собирался решать с помощью взяток. В ККСО категорически заявили, что государственная власть не может лишать этих людей и их адвокатов возможности честного разбирательства в суде.

Сеннетт несколько раз вылетал в Вашингтон, чтобы утрясти дела. В конце концов, в ККСО согласились на проведение операции, если Фивор будет подкупать судей только при рассмотрении фиктивных дел. Роли ответчиков и их адвокатов по этим фиктивным искам должны исполнять агенты ФБР. Разумеется, все это приведет к дополнительным расходам, на которые Сеннетт не рассчитывал. Несколько недель он вел позиционные бои с центром и только в октябре выжал необходимое финансирование и требуемый штат. Но тут снова уперся ККСО.