Книга Маги Клевера - Максим Волосатый

И еще она никогда не выходила на люди ненакрашенная и с неуложенными волосами. Что вы, как можно, что она, пэтэушница какая? В общем, все мужики в округе должны были ею восхищаться, и никак иначе. Для начала она положила глаз, естественно, на Йенсена, но тут он полностью оправдал свой псевдоним – о чем можно говорить с богом?.. Даже не думай, девочка. И она переключилась на номера второго.

Точилинов с детства терпеть не мог панибратства, а уж от наглых хабалок – тем более. В этом плане очень выручала военная форма. Погоны – они для того и придуманы, чтобы все всё понимали. Вот ты, вот я, и ни-ни. Но Галина была слишком уверена в своей привлекательности. В общем, пришлось послать почти прямым текстом. Обиженная, самоуверенная, хамоватая и не очень умная женщина – что еще надо для доброй склоки? Слово за слово, день за днем – вот и выросла неприязнь, грозившая перерасти в нечто большее. Гермес не раз предупреждал, чтобы они заканчивали эту свару, – им вместе, может, придется в бой идти, но куда там… Семену-то всё это было, как говорится, по фигу: подумаешь, сложная подчиненная, мало ли их было, а вот у Галины не так просто оказалось. Тем более что все остальные в команде, включая роту охраны, со стервозной бабой предпочитали не связываться и молча терпели ее выходки, еще более укрепляя Галину в понимании собственной значимости.

– Еще не наигрался? – вздохнул Гермес. – Что ты на нее так взъелся? Ну стерва и стерва, с такими еще и проще работать: пни в нужное место – сама побежит. У нее ж комплекс на комплексе, выбирай, какой пригодится для дела. Тем более что руны она неплохо знает.

– Неплохо – это по сравнению с нами: мы с тобой вообще ничего в них не понимаем. Да и никто другой.

– Полно, полно, ты уж слишком пристрастен.

– Может быть. – Семен потер лицо руками. Если бы он так не устал, не стал бы говорить дальше, но день и правда выдался очень трудным. Прорывало.

– Да понимаешь, есть люди, при первой встрече с которыми проскакивает искра. С одними искра хорошая – видишь и понимаешь, что человек замечательный, – и хочется общаться. А с другими… Не нравится мне ее искра.

– Ну уж, знаете ли, товарищ полковник, если с каждым сложным специалистом искру рассматривать…

– А убило меня, когда я увидел, как она с пленными обращается, – Точилинов не услышал замечания. – Очень это нехорошо, издеваться над связанными. Плохо это пахнет. Воняет просто. И хочется вымыть руки.

– А вы с Васей, значит, ангелы небесные, – сварливо проявил информированность Гермес.

– Мы тоже бьем. Даже пытать будем, если надо. Но получать информацию – это одно, а унижать, когда всё уже ясно и известно, – совершенно другое. Лежачего или добивают, или прощают. Ты видел, с каким удовольствием она их лупит? Просто так, ничего уже не спрашивая.

– И что? – Гермес посуровел. – Ты у нас чистоплюем заделался? Рыцарем в белой броне захотелось выступить? Все вокруг в грязи замазались, а он такой вежливый и благородный. Ах, простите, ваше сиятельство! Удобно ли вам у нас в плену? Шампанское достаточно охлажденное?.. Как прикажешь с ними обращаться?

– Не знаю. Но не так. Они достойны хоть минимума уважения. Ты видел, как они держатся? Они, между прочим, за свой дом сражаются. Это мы к ним вторглись, если помнишь. Так что не такие уж мы и справедливые.

– Уважения? – Гермес неожиданно яростно зашипел. Точилинов впервые видел такое яркое проявление чувств со стороны начальника. В больное место, что ли, попал? Надо будет заметку себе сделать. – Уважения? К кому? Ты видел, что они с нашими делают. Кого уважать? Они нас вообще за разумных не считают. Держат за взбесившихся собак. Поедешь в войска – я тебе покажу, что там творится. Какими нам наши пленные достаются. Таких, как они, живыми варить мало. Ни разу не видел, когда зубы по одному раскаленной иголочкой расковыриваются, когда все внутренние органы на столе перед тобой, еще живым, раскладываются, когда одного заставляют над другим такое же проделывать? В говне сутками не лежал с насекомыми, которые тебя заживо жрут?

– Вот ты такую же пену и видишь, – подался вперед Семен. – Уроды – они везде уроды, что у них, что у нас. Нормальные-то люди сидят себе спокойно, делают свое дело, а таким – неймется. Вот после них и остаются разорванные трупы. И ненависть. Нельзя так.

– Пусть, – Гермес успокоился так же мгновенно, как и взорвался, – и ты прав, и я. И каждый будет жить дальше. Нечего нам между собой еще рубиться. Пусть так. Но я думаю, что у тебя еще будет шанс поменять свое мнение. Ты действительно рыцарь. Хочешь окружить себя только приятными людьми. Чтобы всем хорошо было, и внутри, и снаружи, так? Чтобы всё по совести, и тогда с тобой тоже будут по-человечески поступать, так?

– Ну, так, – Точилинова неожиданный поворот несколько сбил с толку.

– Так не бывает, – устало вздохнул Гермес. – К сожалению. Та самая пена всё и портит. Но без нее никак. Зачастую именно она и двигает всё вперед. Своими амбициями, нахрапом, иногда глупостью. Они нужны. И с ними надо работать. Нравится тебе это или нет, но – надо.

– А я что, отказываюсь?

– Нет, но ты, например, Галину осаживаешь, а надо отпустить. Смириться и отпустить. Пусть развлекается. Кто знает, чего она накопает там, где ты останавливаешься.

– Ну уж нет, – остановиться было выше сил Точилинова. – Не буду я с такими дружить. Без меня, пожалуйста. Всю жизнь я таких гасил, и сейчас не вижу причин менять что-то. Нельзя с самого начала с такими людьми идти рука об руку. Неправильно это. На кривом фундаменте не построишь хорошего дома. Куда в итоге мы придем?

– Ладно, – поднялся Гермес, завершая разговор, – делай как знаешь. Единственно, прошу тебя за рамки приличий не выходить. Будь уж любезен в моей команде, – он выделил голосом «моей», – работать со всеми ровно.

– Есть, товарищ генерал-майор, – улыбнулся Семен, показывая, что наставление принято. – Разрешите идти?

– Иди, – махнул рукой Гермес, – и не забудь, что ты через два дня обещал систематизацию по структуре халиона.

Глава 5

Зеленый Лепесток открылся в свое время ученым-фанатикам, уфологам в смысле, вовсе не как рой сверкающих искр, перенесший их в райские кущи, а как простая дырка в стене, возникшей на месте написанной на обыкновенной школьной доске тарабарщины, составленной из дикой мешанины формул и псевдомагических символов. Сейчас-то уже стало понятно, что формула построения портала почти идентична рунным узорам торков. Не совпадает, но очень похожа. А тогда это было откровение.

Но все имеет свои границы, даже магия. Дело в том, что рунная магия чрезвычайно неудобна в быту. Написанное заклинание является одноразовым, и перемещать в пространстве его нельзя. Действие заклинания прекращается. Таким образом, применение рунной магии сводится к использованию ее на стационарных объектах. Охранные системы, системы информационных каналов, климатические установки и так далее. Строительство порталов тоже, кстати, входит в этот список, но руны надо писать на чем-то более устойчивом, нежели школьная доска. Потому что, когда доску задели, портал закрылся. Предусмотрительно оставив формулу на доске в неприкосновенности в качестве образца, ее тут же воспроизвели вновь. На стене. Так как один из гениев связал исчезновение портала с изменением положения доски. Но рунная магия требует безупречной каллиграфии и четкого написания, а уж другим-то почерком…