Книга Черный Дракон - Елена Коровина

Но всё пошло по-другому. Прохожий тоже прибавил шаг. Аллочке захотелось обернуться и поглядеть — кто это там? Но хорошие манеры не позволяли. Она просто убыстрила темп. Но незнакомец не отстал. И тут, не выдержав, Аллочка оглянулась. Показалось, что преследующий её человек похож на таксиста, который вёз её сюда. А может, она ошибается? В неясном свете утренних фонарей видно неотчётливо. Но если это таксист… Аллочка вспомнила, как доставала старинную тетрадку. Может, он видел? Но, кажется, она не разворачивала пакет из «Л’Этуаль»? Или разворачивала? Ох, память проклятая: что было полвека назад — помнится, а вот что случилось пять минут назад…

Аллочка, вздохнув поглубже и призвав на помощь всех божьих угодников, рванула к подъезду. Слава богу, там был простенький кодовый замок. Она быстро нажала четыре цифры, те звонко заскрипели, но поддались, и Аллочка влетела в подъезд, громко хлопнув дверью. Она в безопасности! Вряд ли её преследователь знает тайну кода.

Дама прислонилась к почтовым ящикам, пытаясь отдышаться. Через пару секунд сообразила — надо вызвать лифт. На седьмой этаж, где живёт Риночка, ей пешком не добраться. Кнопка лифта загорелась, сам он где-то в вышине тронулся с места, но в ту же секунду Аллочка услышала металлические звуки — её преследователь за дверью подбирал код, нажимая на разные цифры. Аллочка ужаснулась и воззрилась на двери лифта. Он всё ещё гудел где-то наверху. «Не успеет! — в отчаянии подумала Аллочка. — Какой ужас!»

Как всегда, в особо поворотные моменты человек думает о главном. Аллочка вытащила пакет «Л’Этуаль» и запихнула его — нет, не в Риночкин ящик, а в ящик на другой стороне вестибюля — там в квартире сто девять на первом этаже жила соседка, с которой, как знала Аллочка, дружила и Варвара Петровна, и сама Риночка. Так что девочке передадут пакет.

И в этот миг пришёл наконец лифт. Аллочка с юной прытью вскочила в него и нажала кнопку седьмого этажа. Двери закрылись — теперь-то она точно в безопасности! Старушка (а после пережитого она точно почувствовала свой возраст) прислонилась к стенке спасительного убежища. Даже если преследователь сумеет открыть код на входной двери, он не перегонит лифт, взбегая на седьмой этаж. Аллочка вполне успеет нажать на звонки всех квартир, не только Риночкиной. Кто-нибудь да выйдет!

Мысли текли уже вполне спокойно. Дыхание выровнялось. Чего беспокоиться — всё обошлось. Она расскажет Риночке, где тетрадь, и вместе они сходят в сто девятую квартиру и попросят ключ от почтового ящика. Потом Аллочка расскажет Риночке всё, что знает, чтобы девочка понимала, что может произойти в её жизни и как тогда следует поступать. По крайней мере — не бояться. А то ведь девочка может испугаться до смерти. Вон как Аллочка перепугалась…

Конечно, лучше было бы, если б сама Варенька рассказала всё внучке. Но вот, увы, не успела. Умерла неожиданно во сне. Хотя могла бы поведать всю эту странную родовую историю дочери Светлине. Ну надо же было так исковеркать имя — не Светлана, а Светлина! Впрочем, в отношении имён Варенька всегда отличалась странностями. Дочку назвала Светлиной, хоть и звала всегда Веткой, а внучку — Риной. Аллочка так и не поняла, от какого имени образовано это уменьшительное — то ли от Ирины, то ли от Екатерины. В общем, странное семейство! С фамильными тайнами, старинными историями. Впрочем, это не Аллочкино дело. Её дело — передать тетрадь. Жаль, что Варенька не захотела сама всё рассказать своей Светлине. Тогда Аллочке не пришлось бы ни свет ни заря тащиться на другой конец просыпающегося города. Хотя Аллочка понимала, отчего Варенька не захотела этого сделать. Вета же шебутная — у неё одни парни на уме да путешествия всякие. Сексистка-экстремалка! Точно Варенька определила дочку: «У Ветки шило и одном месте!» Действительно, уже в двадцать лет Светлина выскочила замуж за такого же экстремала, а в двадцать один родила Риночку. Сидеть с ребёнком не стала, а сплавила Вареньке. А через три года вообще развелась, видно, и экстремал надоел.

В общем, как сетовала Варенька, дочура её так и осталась девочкой-переростком. Одни гулянки по жизни на уме. И чем старше становилась, тем чаще вела себя, как ведут только в юности. Вот и сейчас укатила с очередным, прости господи, любовником встречать Рождество в Злату Прагу. Благо деньжата у неё водились, она слыла отличным переводчиком-синхронистом, работая на разных презентациях.

Ну разве такой можно было доверять семейные тайны?!

Аллочка покачала головой — это уж точно не её дело. Конечно, неправильно уезжать, когда со дня похорон Вареньки прошло всего-то месяц. Да и оставлять дочку одну в пустой квартире тоже нехорошо. Может, пригласить Риночку к себе? Человек не должен справлять Новый год в одиночестве…

Мысли остановились, и старушка очнулась. Сколько же времени она едет в лифте, раз сумела так много повспоминать и передумать?! Аллочка поглядела на часы. Ого! Да она застряла. Хотя лифт-то всё едет… Но ведь он едет уже пятнадцать минут. Ну и ну! Что делается со временем — оно куда-то исчезает. Вот вчера посмотрела очередную серию «Глухаря» (ах, какой там мальчик приятный, фамилию, конечно, не упомнишь, но зовут Максим!) — фильм идёт от силы два часа. Но выяснилось, что прошло три. Хотя, может, показывали две серии, а она не заметила? Или это у неё что-то старческое и она сама путается? Не может же время останавливаться, растягиваться и сжиматься. «Время же — вещь постоянная. Даже устойчивее материи. Можно изменить ландшафт, засеять поле, построить дома, но время изменить невозможно», — подумала Аллочка, и тут лифт остановился.

Двери раскрылись. И на выходящую Аллочку надвинулось что-то чёрное, страшное. Человек в чёрном балахоне протянул руку и острыми пальцами нажал на шею старушки. Та даже не охнула, а просто осела ему на руки. Чёрный подхватил её под руки и втащил обратно в лифт. Там быстро залез во внутренний карман шубы, чертыхнулся, ничего не обнаружив. Подумал: «Придётся взять в машину и там обыскать!»

Легко, словно невесомую, он приподнял грузную даму Аллочку и потащил к машине. Там, словно зверь, разорвал шубу и обыскал. Ничего! Никакого пакета, никакой тетради!

В гневе выскочил из машины и ворвался в подъезд. Прикинул — бабка стояла здесь, возле почтовых ящиков. Вот ящик квартиры, куда она направлялась. Чёрный рванул на себя дверцу. Та с грохотом вылетела из пазов. Дьявольщина — ящик пуст! Хотя, может, бабка с испуга ошиблась и сунула не туда? Вон справа и слева что-то лежит. С непонятно откуда взявшейся звериной силой человек покрутил все ящики рядом. Редкие в наше время письма вместе с грудой рекламных листовок полетели на пол. И в это время из-за двери квартиры первого этажа раздался скрипучий голос:

— Вот хулиганьё! Слышу, что ящики ломаете! Я уже и ДЭЗ и полицию вызвала. Щас будут!

Чёрный чертыхнулся. Будь прокляты все бабки на свете! Ещё одной не спится, не лежится, не терпится. Но придется уходить. А ну как и вправду кого вызвала? А тетрадка, может, ещё найдётся. Надо подетальней обыскать Аллу.

Придётся и одежонку с неё скинуть. Ну чистая мерзость!

Заводя машину, он решил, что отвезёт бабку к лавочке возле ворот парка. Там в такую рань да ещё зимой вряд ли кто есть. Зато остановка автобуса близко. Когда старуха очнётся, то сама туда добредёт. Подлетев к парку и убедившись, что никого кругом нет, он решил, что пора детально обшарить жертву, пока та не очнулась. Мужчина дотронулся до бабки, и вдруг липкий озноб прошил его позвоночник. Чёрт! Бабуся-то была мертва. Остановив машину, он пощупал пульс, потом приложил пальцы к шее. Да он же не собирался её убивать — только вырубить! Но бабка мертва!