Книга Ирано-иракская война. Бойня за Глобальный Юг - Пьер Разу

class="p1">В целом, эффективность иракской армии была посредственной, особенно потому, что правительство сделало все возможное, чтобы политизировать это учреждение и лишить военных инициативы. Единственными офицерами и солдатами, которые могли похвастаться реальным боевым опытом в борьбе с хорошо механизированным противником, были те, кто семь лет назад сражался на Голанском фронте во время войны Йом-Киппур. Многие из них с тех пор стали жертвами последовательных чисток в армии. Поэтому число закаленных в боях бойцов, прошедших танковый бой, было крайне ограниченным. С другой стороны, иракские пехотинцы приобрели важнейший боевой опыт в первой половине 1970-х годов во время войны с курдами.

К несчастью для них, наметилась тенденция к механизации армии – черпая вдохновение в советской модели, иракские генералы превращали все большее число классических пехотных батальонов в пехотные подразделения, способные следовать за танками и защищать их на собственных бронемашинах. Эти пехотинцы больше не были обучены штурмовать вражеские окопы, а их мотивация оставляла желать лучшего. Единственными элитными подразделениями, на которые Саддам мог положиться, были танковая бригада Республиканской гвардии, спецназ и инженерные войска. ВВС служили главным щитом режима. Их командиры и пилоты были избалованы и пользовались многими привилегиями.

Артеш (Армия Ирана) насчитывала 290 000 человек, три четверти из которых принадлежали к сухопутным войскам. Они были разделены на один армейский корпус, семь дивизий (три танковые, три механизированные и одна пехотная) и семь отдельных бригад, и имели на вооружении 1710 танков, 1900 боевых бронированных машин и 1100 артиллерийских установок. В то время Корпус стражей исламской революции, состоящий из собственно боевых подразделений «Пасдаран» («стражи») и ополчения «Басидж» («мобилизация»), составлял лишь шестую часть сухопутных войск, но соотношение быстро менялось в его пользу. Революционный режим намеревался сделать этот корпус, который был полностью предан режиму, в отличие от регулярной армии, к которой он относился с подозрением, привилегированным. КСИР состоял из независимых подразделений, которые постепенно заменили военную полицию и были подотчетны только Верховному лидеру. Правительство обязалось создать бригады и дивизии стражей, чтобы поглотить впечатляющий рост их рядов.

Военно-воздушные силы, долгое время считавшиеся элитой шахской армии, имели на вооружении 421 самолет, сведенный в двадцать три эскадрильи, размещенные на девяти авиабазах. Только половина самолетов была исправна из-за нехватки технического обслуживания, пилотов и запасных частей. Парадоксально, но ВВС располагали значительными запасами боеприпасов и запчастей, но они были разбросаны по многочисленным дальним точкам, управляемым сложной компьютерной программой, которую американские инженеры не успели доработать, когда их отозвали в США. Иранские техники теперь несли ответственность за хранение огромного количества оборудования, для которого у них не было ни планов, ни номенклатуры.

Они столкнулись с проблемой идентификации запасных частей для истребителя «Фантом», которые хранились без маркировки рядом с запчастями для перехватчиков «Томкэт» и вертолетов «Кобра». Что еще хуже, многие техники дезертировали. Те, кто остался, посвятили себя бесконечно сложной задаче воссоздания слаженной системы управления, но их работа была далека от завершения, когда начались боевые действия. Основным активом ВВС оставались четыре «Боинга-747», переоборудованные в летающие командные пункты, и дюжина самолетов-заправщиков «Боинг», которые позволяли иранским истребителям находиться в воздухе гораздо дольше, чем их противники, и при необходимости наносить удары в глубине иракской территории.

Легкая авиация ВВС и сухопутных войск включала 800 вертолетов, из которых только треть была исправна. Противовоздушная оборона состояла из шестнадцати батальонов, оснащенных ракетами класса «земля – воздух» и скорострельными пушками. Несмотря на то, что сеть воздушного обнаружения была очень современной, она страдала от тех же проблем с обслуживанием, что и ВВС. Организованная таким образом, чтобы охватывать основные города и авиабазы страны, а также границу с Советским Союзом, сеть имела множество брешей, которые позволили бы любому решительному иракскому пилоту пролететь над частью иранской территории.

Иранский флот все еще оставался самой важной военно-морской силой в Персидском заливе. Он имел три эсминца, четыре фрегата, четыре корвета, девять ракетных катеров (еще три заказаны у Франции), пять десантных кораблей, десять вспомогательных судов, тридцать пять вертолетов, а также двадцать шесть легких патрульных катеров и четырнадцать гидросамолетов, способных совершать разрушительные рейды на нефтяные платформы противника. Корабли в основном были пришвартованы на военно-морских базах Бендер-Аббас в Оманском море и Бушер в Персидском заливе.

Структура иранских вооруженных сил была вдохновлена британской и американской системами. Дивизионный состав сухопутных войск был поразительно похож на состав армии США: ограниченное количество очень крупных дивизий, хорошо укомплектованных и оснащенных, способных действовать независимо друг от друга благодаря мощным резервам, но не особенно гибких и сильно зависящих от логистики. С другой стороны, бригады и батальоны были организованы по британскому образцу, что благоприятствовало универсальности и реактивности. Военно-воздушные силы воспроизводили модель ВВС США: крылья, специализирующиеся на определенном типе задач, каждое из которых состояло из двух или трех эскадрилий примерно по двадцать самолетов. Состав армейских ВВС также напоминал американскую модель: смешанные бригады, состоящие из нескольких разведывательных, транспортных и противотанковых вертолетных батальонов. Организация военно-морских сил была напрямую вдохновлена британским Королевским флотом.

Парадоксально, но хотя иранцы отвергали все ссылки на Запад, они применяли его структуры в своих вооруженных силах. Как дальнейшее отражение этой двойственности, иранская армия оснащалась в основном американской и британской техникой, что усложняло задачу ее логистов. За исключением военно-воздушных сил, которые оставались полностью оснащенными американскими системами вооружения, остальная армия имела технику разного происхождения, без единых стандартов или даже режимов работы. Поэтому танкисту приходилось перенастраивать все свои рефлексы в зависимости от того, сражается ли он на борту американского танка «Паттон» или британского «Чифтен». То же самое касалось и зенитчика, который мог вести огонь из американского зенитно-ракетного комплекса «Хок» или британского «Рапир». Все усложнялось тем, что на вооружении сухопутных войск имелось 1000 бронетранспортеров советского производства (БТР-50 и БТР-60), поставленных СССР в начале 1960-х годов, в то время, когда шах был намерен поддерживать теплые отношения с Москвой.

Несмотря на разрозненность, вся эта техника была очень современной, что давало иранской армии значительное преимущество. Большинство этих систем вооружения (истребители «Фантом» и «Томкэт», танки «Чифтен» и М-60, самоходные орудия М-107 и М-109, зенитные ракеты «Хок», ракетные фрегаты УРО типа Mk-5 фирмы «Воспер») превосходили вооружение иракской армии.

На практике, однако, многое из этого вооружения уже не работало из-за отсутствия технического обслуживания или квалифицированного персонала для их использования. Поэтому многочисленные самолеты, танки и вертолеты были «растащены», чтобы иранцы могли поддерживать в рабочем состоянии другую технику. Кроме того, части были разбросаны по всей стране, чтобы удержать позиции против повстанцев, защитить режим и прикрыть все границы. Таким образом, только половина иранской армии была в состоянии противостоять иракской армии с самого начала боевых действий.

Помимо количественного аспекта, следует отметить и качественные недостатки послереволюционной иранской армии: чрезмерная политизация исполнительной