Книга Последний меч Империи - Сергей Каспаров

видел такие на технически отсталых планетах, набрал несколько цифр и поднес его к уху.

— Александр, через десять минут жду у малого арсенала. — он посмотрел на меня, — пошли, сын. Я хочу сделать тебе подарок.

Мы вышли из столовой и спустились по лестнице в подвал. Внизу все буквально кричало, что это подземное помещение гораздо старше особняка. Выдолбленный в красном камне лабиринт из комнат и коридоров, освещаемый вечными лампами на манер факелов. Но главное — это невероятная концентрация энергии в этом месте. Мое небольшое ядро буквально вспыхнуло огнем, жадно поглощая появившийся ресурс. Причем я явственно чувствовал, что это место пропитано кровью и смертью. Здесь прошло не одно сражение. Не удивлюсь, если главные укрепление как раз находятся в этом лабиринте.

Через пару минут блужданий по коридорам и спуска все ниже и ниже, мы вдруг оказались в огромном зале. Круглое, огромное, метров под тридцать в диаметре, подземное помещение с мерцающим красным камнем вызвало у меня вздох искреннего восхищения. Создать нечто подобное с технологиями этого времени — достойно уважения!

— Да, Артемий. Во времена гонений на биомодов наши предки жили здесь. Здесь же проводились обряды и ритуалы инициации. Мой отец в свое время убрал отсюда все небольшие ответвления, которые начали обваливаться, и оставил только главный зал. Он укреплен магией, и при желании его можно закрыть мощным куполом. Даже сам император, да пусть он правит вечно, не смог бы пробиться сквозь наш Купол Безмолвия.

Магия, пропитанная кровью и смертью, героизмом, храбростью и несгибаемой волей павших предков, буквально впилась в сознание. Лишь значительным усилием воли я не поддался ее влиянию. А после посещения таких мест вполне можно проникнуться воинским духом и ринуться в последний бой во славу рода.

Думается мне, посещение этого места тоже является частью проверки отца. Одно дело слова, и совсем другое — это стабильность разума, самое важное качество для биомодов на самом деле.

Сошедший с ума биомод способен уничтожить всех, кто попадет под руку, сжигая всё вокруг в этом безумии, а в конце концов, умрет сам, полностью истощив свои жизненные ресурсы. И поэтому контроль собственного состояния — это первое, чему обучали в Империи. Надеюсь, здесь этот важный аспект обучения сохранился.

Позади раздались шаги. Обернувшись, я увидел высокого, малость суховатого, но жилистого воина, одетого в легкий спортивный костюм.

Почему воина? Это было видно по пружинистой походке, мускулатуре и, главное, по его цепкому взгляду. И этот воин явно совсем не из тех, кто сражается в пехотном строю. Это хищник, который охотится один. От него исходила аура опасности, очень знакомой мне готовности броситься прямо сейчас на любого, кто станет на его пути.

— Александр, — отец кивнул ему. Александр дошел до центра залы, встал на одно колено, снял с шеи ключ и вставил его одну из щелей в полу.

— Время пришло, сын.

Послышался глухой стук, а затем из пола стремительно выросла колона. Отец подошел к ней и прислонил ладонью. Колонна засветилась ярким синим светом.

— Подойди. — Подозвал меня отец.

Только сделав шаг вперед, я увидел, что синий свет складывается в узоры.

— Приложи руку.

Я замер. Что это за хрень? А если это какой-нибудь из артефактов идентификации? Я мысленно обратился к Доку, надеясь, что он услышит меня. Надеясь, что связь с кораблем пробьется через мощный источник энергии этого места, сквозь толщу камня наверх, в космос.

— Док! Прием!

Глава 3

— Сын, приложи руку. Каждый из рода Крыловых должен пройти ритуал, — раздавшийся голос барона Крылова заставил меня, наконец, решиться.

Ни Док, ни Малой мне не ответили. А времени на анализ у меня не было.

Я был готов ко всему, в том числе и принять бой. Если этот артефакт вдруг и правда окажется устройством идентификации, то я могу и не пройти проверку, потому что все имперские идентификаторы считывали в первую очередь слепок сознания, а уже потом биометрию. А значит, барон поймет, что я не его сын.

Сейчас либо я пройду этот идентификатор, либо нет. Со мной моя воинская удача, а значит, рискну.

Решившись — делай. По такому принципу я жил в Империи и не собираюсь изменять себе в новой жизни.

Сосредоточившись, я сделал шаг вперед и протянул руку к светящемуся каменному столбу. Стоило мне коснуться камня, как ядро внутри меня вдруг резко потянуло из камня энергию.

Как же мне не хватает сейчас Дока! Это нормально или нет? Я воин, а не ученый! Мое дело сражаться, а не изучать подобные аномалии! Я в принципе не должен ломать голову, что за очередная заумная хрень передо мной. Для этого и существует распределение обязанностей!

Несмотря на волнение, внешне я сохранял полное спокойствие. Этот навык был обязательным для любого имперского десантника и, разумеется, я не был исключением. Даже несмотря на новое тело.

Несколько мгновений спустя энергия из каменного столба пошла сплошным потоком, после чего синие линии вдруг словно ожили, обвили меня и, ускоряясь с каждой секундой, стали кружиться.

В голове вдруг раздался женский голос.

— Странник, ты пришел спасти или убить?

Появление в голове этого голоса окончательно сбило понимание происходящего. К такому меня ни жизнь, ни инженеры не готовили!

— Все зависит от тех, кого надо спасти или убить, — мысленно произнес я, говоря, что думаю. Если она попала в мою голову, значит, и мысли мои должна услышать, кем бы она ни была.

— Я говорю о моих человеческих сынах, — она стала тише и как будто бы печальнее.

— Я солдат. Мое дело умирать за людей, — я ответил девизом космодесанта.

Ощущение чужого присутствия в голове пропало. А затем синие линии переместились мне на руку.

Яркая вспышка на миг ослепила меня, а затем я почувствовал в руке рукоять клинка. Он было дернулся в руке, но я рефлекторно сжал рукоять по старой привычке, вбитой еще в учебке сержантом Кади, который учил: Будешь умирать, но оружие из рук не выпускай. Проморгавшись, я опустил взгляд. Я держал тонкий меч, длиною около полуметра. Сталь отливала черным, а по центру клинка шла изящная синяя вязь. Надпись на незнакомом мне языке.

— Кхм…кха… Сын…я…

Я обернулся. Отец стоял с выпученными глазами, весь красный и пытался что-то мне сказать.

— Да, отец. Это ты хотел показать мне? — как ни в чем не бывало спросил я его, продолжая