Книга Алая птица - Анна Рудольф

заткнуться и жадно подались вперед, ожидая увидеть… сами не знали, пестрые карнавалы? Шумную ярмарку? Волшебных огненных птиц в небе? Но город спал, лишь сонно подмигивал редкими огоньками в жилых домах и гостиных дворах.

— Лени, а ты откуда про Бешеного Лиса знаешь? — спросила Агнес, кокетливо устроив голову на могучем плече жениха.

— Дядька рассказал, — глухо отозвался тот, внимательно правя лошадьми на узкой каменистой улочке. — Помните, прошлой осенью на карету нашего барона напали, когда он с охоты в Дубовый Перевал возвращался? Его и всех слуг перерезали, в живых только лакей остался, да только кто его на службу без рук возьмет… — в этот момент одно из колес со стуком провалилось в лужу, обдав пустующий тротуар подтухшей водой. Лени в сердцах выругался, помянув дьявола. — Все живы? Так вот… На том месте метку Лиса нашли, — он вздохнул и трепетно сжал плечо ахнувшей Агнес. — Хоть бы этого безумца поймали уже и повесили!

Пока Агнес бессмысленно восклицала нечто бессвязное про ужасы и непременную божественную кару, Айрин молча кривила губы. Знатная сволочь получила по заслугам. От рук бога или разбойника — не важно.

Лени остановил телегу почти на самой окраине. Накануне ярмарки народу было хоть отбавляй, но на постоялом дворе им выделили одну большую комнату, правда, всего с двумя кроватями.

— Обычно за овес для лошадей я беру отдельно. — Заявила зевающая хозяйка, крупная молодящаяся женщина в криво повязанном цветастом платке, из-под которого торчала поседевшая коса. После драматичной паузы она красноречиво оглядела гостей с ног до головы и театрально вздохнула. — Эх, ладно. Вам, дети, сделаю скидку. Только не громите ничего. По полтора серебра с каждого.

Лени со вздохом выложил на стойку монеты. Улучив момент, Айрин купила тонкую желтую свечку за десять медяшек из тайного схрона. В Дубовом Перевале за такую постеснялись бы брать больше пяти. Цены в столице оказались кусачими: сбережений едва хватало на пару ночей и один скудный завтрак, и переваловцы уповали на успешные торги. Агнес пару раз уже принималась причитать о страшной участи побиравшихся бедняков, которых стража безжалостно гнала за ворота. Сестрины слова Айрин пропускала мимо ушей. Кому-кому, а уж красавице Агнес подобная участь не грозила: Лени бы не допустил. Да и карты, что она тайком раскинула перед отъездом вопреки бабушкиному наказу, сулили скорое вознаграждение.

— Поднимайтесь, а я разберусь с Громом и Белой, — Гуго заразительно зевнул и уныло поплелся обратно на улицу.

Айрин ненадолго задержала на нем взгляд, а потом решительно отвернулась и следом за остальными направилась на второй этаж. Комната была достаточно просторной, с одним большим окном прямо на дорогу, наспех сколоченным столом и двумя кроватями, стоявшими у противоположных стен.

— Чистенько, — одобрила Агнес и забросила свой тюк на одну из кроватей. — Мы с Лени ляжем здесь…

— Отлично, — перебила Айрин. — Гуго постелем у стены, — и бухнула два своих мешка на бугристый матрац.

— Мы не можем оставить его валяться на полу! — возмутилась сестра.

А лечь с Лени она, значит, может?

— Мы все устали, Айрин, не надо на меня так смотреть!

— Хорошо, не смотрю, — та с готовностью отвернулась и принялась разворачивать одеяло.

Лени же почесал в затылке, однако, смолчал, рассудив, что спать на кровати удобнее, чем на полу, а Агнес уже почти его жена. Подумаешь, днем раньше, днем позже… И кому их стыдить: Айрин, которая дальше своего носа не видит, или Гуго, который только Айрин и видит?

Из коридора донеслись тяжелые шаги, и в дверях появился предмет всеобщего спора.

— Только представьте, старая ведьма чуть нас не обдурила! — Гуго от души пнул подвернувшийся стульчик, и тот жалобно хрустнул ножкой. — Я с ихним конюхом перекинулся парой слов, так он сказал, что на время ярмарки за жратву для лошадей дворам и трактирам платит казна! — не добившись раекции от молчаливых спутников, он махнул лапищей. — Забыли. А это что такое? — его палец уперся в гордо возвышавшуюся посреди стола свечу.

— Статуя Всевышнего, — съязвила Айрин и незаметно запнула свой мешок поглубже под кровать.

— Зачем вообще на такую ерунду деньги тратить? — возмутился парень.

Под встревоженным взглядом невесты Лени успокаивающе похлопал друга по плечу:

— Брось, Гуго, она гроши стоила.

— Медяк серебряный бережет, — назидательно ответил тот и приосанился с важным видом. — Так, что стоите, как три памятника Его Величеству? Решили, как разместимся?

Он добавил несколько душевных оборотов, а услышав решительный ответ, скорчил спине Айрин гримасу, но от комментариев благоразумно воздержался. Все село хорошо помнило, как с виду хрупкая язвительная девка до поросячьего визга отходила отцовским пастушьим кнутом зарвавшегося ухажера. Гуго тогда хотел добавить, чтоб не повадно было заглядываться на его зазнобу, но на парне без того не осталось живого места.

Храп и сопение смешивались в столь отвратительную какофонию, что в один момент Айрин зажала уши. Дома ночи стояли тихие, разве что сверчок зашуршит или бабочка стукнется о стекло.

На минуту ей удалось забыться тревожным сном, но тут Гуго перевернулся на спину и захрапел вдвое громче.

Айрин села, оглядев комнату стеклянным взглядом. Агнес лежала с таким умиротворенным выражением лица, будто ее обнимало облако, а не тяжеленная лапа Лени. Небо, между тем, едва-едва посветлело.

Она тихо поднялась и на цыпочках прокралась к столу, где под очередной раскат храпа запалила свечу.

— Силы природы, духи, что правят миром, поведайте о том, что будет сегодня на ярмарке, — она достала ветхую колоду, развернула карты веером и задержала над ними ладонь, внимательно следя за пламенем. — На что надеяться, чего опасаться? — огонек дрогнул и вытянулся.

Первая карта полетела в центр. Король — подчинение власти. За ней еще две. Шут и Колесо фортуны — выбор, ведущий либо в небытие, либо на пьедестал. И четвертая завершила расклад. Маг. Девушка осторожно коснулась чуть шершавой бумаги, повторила про себя: «Маг — новый жизненный путь и великий исход». В этой карте было заключено слишком много смыслов. Бабушка учила, что она выпадала захваченным судьбой.

«Великий, по-северному значит Вихрес», — негромко рассказывала она. — «Он указывает на великую победу или на великое горе. Запомни, Айрин, эти карты взывают к духам, и трактовать их ответы надо осторожно, уж слишком