Книга Олимпийский лёд - EvgenyaTrofims

Тимур знал, что парень улыбается и гордится собой. Конечно, с его-то «стабильностью».

Четверной лутц.

И снова он летит на лёд, не понимая, как его так занесло. Ночью все было отлично… А сейчас…

— Тимур!

И вновь он вскакивает, начиная заходить на новый прыжок. Он уже боялся представить, как он будет отрабатывать программы после прыжков. Но, уйти со льда не мог себе позволить. Как и продолжать позориться. Он видел краем глаза, как в дверь зашёл Артём. Чудом живой, судя по тому, каким Панкратов его видел в последний раз. Но сейчас на нем была форма сборной, значит, был готов тренироваться. Но за ним кто-то еще шел.

Тройной аксель.

Он наконец-то устоял, еле выезжая и касаясь рукой льда, но после останавливаясь в ровном положении. Грудь вздымалась вверх, беспокойно билось сердце, не в состоянии найти нужный ритм. Волосы беспощадно растрепались, поэтому Тимур сейчас был больше похож на домовенка Кузю.

Сердце забыло когда биться, когда за Артёмом зашла Ева. На своих ногах, держась руками за руку Беспалова, едва передвигаясь, но она шла!

Внутри Тимура ударило непонятное чувство. Гордость?.. Надежда?.. Он сам не понимал, просто был в восторге от девушки. Программа закончилась сама собой, Тимур снова просто встал посередине, отказываясь продолжать.

— Ева, — он сам не понял, как сказал это. Просто в какой-то момент услышал свой голос, который разнесся по всему катку. На него посмотрел Денис Русланович, до этого также отвлекшийся на дверь. Тренер боялся за реакцию Тимура, ведь вчера он был очень… эмоциональным.

— Тимур, не смей сходить со льда, — его мать появилась из ниоткуда. Как гром среди ясного неба. Панкратов был бы не Панкратовым, если бы остановился.

Девушка подняла на него огромные светлые глаза. Кажется, в ней что-то оборвалось. И не в бедре, что она и так знала, а где-то в душе. Еще никогда она не видела Тимура таким чистым. Его глаза улыбались, он сам светился, а Ева… Господи, почему она вообще радуется Панкратову? Ведь меньше недели назад она буквально ненавидела его и не представляла, что сможет ему улыбнуться.

И она сама не заметила, как буквально потащила Артёма вперед. Сама она ходить не могла, даже сейчас, практически повиснув на друге, она чувствовала жгучую боль. Ей запретили нагрузки, но она не собиралась просто так слетать с Олимпиады. Особенно после того, что ей рассказала Саша Прохорова! Как Тимур яростно доказывал всем тренерам, что Смирнова обязана выйти на лёд Олимпиады! Честно, Ева едва сдержалась, чтобы не заплакать прямо перед Сашей. Это было так важно для неё! Первый номер сборной, даже не мужской сборной, просто сборной, верит в неё… И ссорится с тренерами. Это дорогого стоит.

Сама Саша смотрела на это со стороны несколько опасливо. Она что-то не разделяла желания Евы ходить с её травмой, особенно выходить на лёд. Смирнова, конечно, пообещала, что на лёд в первое время выходить не будет. Но женские коньки в руках у Беспалова… Да, не умеет она врать. Прохорова запустила руки во влажные убранные волосы, тяжело вздыхая. Ой, что сейчас бу-у-у-удет…

По одному взгляду на Дениса Руслановича, сжимающего в руке чехлы от коньков Тимура, было понятно, что кому-то сейчас достанется. И Саша боялась предположить, кому из двоих.

— Ева, — голос тренера заставил заледенеть все то, что в сердце разгоралось с каждым мгновением, — Что происходит? Почему ты не в постели?

— У меня тренировка по расписанию, — она с трудом сохраняла обыденное выражение лица, присаживаясь на скамейку и забирая свои коньки у Беспалова, — Простите, что немного опоздала. Артём задержался тоже из-за меня.

Денис Русланович плавно начинал выходить из себя. Но пока промолчал, сжимая губы в тонкую полоску. Как же эта девчонка сейчас напоминала Тимура в раннем возрасте. Нет, не так. Его мать, упертую и самонадеянную, считающую, что лучше всех знает. Слава богу, что её Денису Руслановичу тренеровать было не суждено по возрастным признакам.

Тимур в очередной раз восхитился девушкой, честно и без издевок. С виду он этого не показал, и даже на секунду вспомнил, что он вроде как тут всегда ездит с хмурым лицом и сосредоточен только на прокатах и отработках движений. Но попытка вернуться назад, в свой угол льда, не увенчалась успехом. Ноги не послушались, лишь отъехали буквально на метр. Он не мог пропустить момента, когда Ева выйдет на лёд. Конечно, о тройном акселе сейчас и речи не шло, но если она выйдет на Олимпиаду, он лично будет аплодировать громче всех с трибун. Обычно он не смотрит женские программы, да и вообще любые программы, так что это будет ещё более ярко.

Смирнова тем временем зашнуровала коньки, поднимаясь и держась одной рукой за Беспалова. В том, что ему достанется, парень не сомневался. Знал как факт, но все равно не смог пройти мимо Евы, пытающейся дойти до зала. Так бы она дай бог дошла ко второй тренировке.

Дверь открылась. Тонкая, прямая женская фигура встала на лёд. Лезвия уверенно коснулись льда, она слегка потянулась, чтобы оттолкнуться, в надежде сделать красивый прокат. Без прыжков, просто дорожку шагов и, возможно, вращения. Ева увидела взгляд Прохоровой, такой полный надежды. Девушка остановила полностью свою тренировку, наблюдая за сокомандницей. Паша же крутил сзади вращение, что неприятно кольнуло под ребра.

Она толкается.

Нога отдает болью, но она пытается проехать. У неё почти получается, боль становится сильнее и, кажется, что она вот-вот упадёт. Но сильные мужские руки держат её за плечи, останавливая в вертикальном положении.

Тимур сам не понял, что это его руки. Понял лишь то, что эти светлые глаза просят его о помощи. О помощи, которую он обязан оказать. И показать этой талантливой, но очень нестабильной девочке, что такое настоящие соревнования по фигурному катанию. Олимпиада.

Идиллия была нарушена высказыванием от человека, голос которого заставил Панкратова недовольно поморщиться. Его мать стояла у входа на лёд, буравя взглядом Тимура и Еву. Саша отъехала в сторону, делая вид, что она разучилась делать перекидной и сейчас очень усиленно работает над этой оплошностью.

— Что тут происходит? Ева? — её брови вздернулись вверх, — Тебе разрешили ходить, не кататься.

— Она в норме, — Тимур ответил за неё, задвигая девушку к себе за спину, — Она будет выступать на Олимпиаде. Буквально неделю и она придёт в норму, к вылету она будет готова. Я вам обещаю.

Денис Русланович вновь сжал губы в тонкую линию. Так хотелось отказать, так хотелось опустить их на землю. Но он просто не мог. Не мог,