Книга Война Ретифа (сборник) - Кейт Лаумер

на открытое окно.

— В конце концов это оказалась мышь, — сообщил Ретиф. — Она убежала.

— Вы позволил спизму бежать?

— А что, я не должен был? — мягко спросил Ретиф, кладя бумажку в карман.

— Спизм — блохой демон из того мира; может укусить землянина, полуджить заражение кровь.

— Мне кажется, ваши слова неуместны, — резко вмешался Мэгнан. — Кусать землянина — совершенно безвредно…

Хуганец повернулся к нему, зловеще наклонив пику.

— Вы бойдете со мной, — приказал он. — Нагазание за связь зо служителями подземного мира — вас варить в масле.

— Послушайте, — Мэгнан отступил на шаг. — Отойдите, приятель…

Хуганец потянулся к Мэгнану длинной щупальцеобразной рукой; Ретиф зашел ему за спину, выбрал точку и резко ударил сложенными вместе кончиками пальцев. Стражник споткнулся, пролетел мимо Мэгнана и с грохотом уткнулся подбородком в пол. Его пика загремела, скатившись вдоль стены.

— Ретиф! — чуть не подавился Мэгнан. — Вы о чем-нибудь думаете? Вы подняли руку на рядового Епископальной стражи!

— У меня создалось впечатление, что этот парень упал, зацепившись носком ноги за ковер. Вы разве не заметили?

— Ну, вы же прекрасно знаете…

— Как раз перед тем, как ему удалось бы вас достать, мистер Мэгнан.

— А… ну, да, теперь, когда вы об этом упомянули, мне тоже кажется, что он споткнулся, — тон Мэгнана внезапно стал оживленным. — Скверное падение. Я бросился было, чтобы его поддержать, но — увы! — не успел. Бедняга! Так ему и надо, зверюге. Мы проверим его карманы?

— Зачем?

— Вы правы; на это нет времени. Это падение, несомненно, было слышно по всему дворцу.

У открытой двери появился второй хуганец; на его шлеме был клыкастый ангел, что указывало на офицерское звание. Он оглядел лежащего копейщика.

— Вы напали на этого? — требовательно спросил он. Мэгнан взглянул на жертву так, словно заметил его в первый раз.

— Он, по-видимому, упал.

— Убивать хуганца — противозаконно, — зловеще заявил капитан.

— Он… э-э… сломал свое копье, — угодливо напомнил Мэгнан.

— Оджень блохое брезтупление — озквернение церемониального кобья, — строго проговорил капитан. — Требуетзя церемония оджищения. Оджень дорого.

Мэгнан порылся в мешочке для денег, висевшем у него на бедре;

— Я буду рад внести небольшую лепту.

— Дезять хуганских кредитов; все забыто. Еще пять — избавить от тела.

Лежащий хуганец пошевелился, забормотал, сел на полу.

— Ха! — заметил капитан. — Похоже, дела не будет. Но за доболнительные пять кредитов… — он снял с пояса короткую, уродливую дубинку, — …приконджить незчазтную жертву земного назилия.

— Стоп! — возопил Мэгнан. — Вы с ума сошли?

— Озкорбление звидетеля-священника крепости зтоить вам еще два кредита. Для вас делать озобую тсену — три за пять.

— Подкуп? — задохнулся Мэгнан. — Коррупция?

— Три и езть, — хуганец кивнул. — Тшто назщет тебя? — он повернулся к Ретифу. — Платить, как и другой землянин?

— Послушайте, я вам ничего не плачу! — рявкнул Мэгнан. — Просто помогите этому несчастному выйти отсюда, будьте так любезны, и мы продолжим одеваться!

— Небольшие религиозные поджертвования — старая добрая хуганская традитция! — возразил свидетель. — Хотеть нарушить мезтные табу?

— У нас, землян, есть кое-какие свои обычаи, — спокойно ответил Ретиф. — Мы полагаем, что пожертвование должно выплачиваться добровольно, — он протянул банкноту, которую офицер ловко схватил.

Стражник теперь уже стоял на ногах, покачиваясь. Капитан рявкнул ему приказ, и его подчиненный собрал обломки копья, бросил на Мэгнана ненавидящий взгляд и вышел. Капитан последовал за ним.

Ретиф закрыл Дверь за ушедшими посетителями, достал бумажку, брошенную убегающим спизмом, и развернул ее.

У ФОНТАНА С ВЕЛИКАНОМ ВО ВРЕМЯ ВТОРОГО ВОСХОДА ЛУНЫ; ПРИКОЛИТЕ ЖЕЛТЫЙ НАВОЗНЫЙ ЦВЕТОК.

Мэгнан, снова крутясь перед зеркалом, глубоко вздохнул.

— Не слишком-то благоприятное начало, — прокомментировал он. — Бог ты мой! Уже двадцать тридцать! Мы опаздываем! — Он в последний раз поддернул саронг и разгладил редеющий локон на лбу.

Мэгнан пошел первым по отдающему эхом коридору, вниз по спиральной лестнице до арки, выходящей на широкие ступени над неровной лужайкой. Голубые фонари, свисавшие с ветвей скелетообразных деревьев, слабо светили на грибоподобные декоративные растения. Скульптуры, изображающие мучающиеся души, были расставлены рядом с широкими столами, заставленными земными деликатесами, ради этого случая поспешно сгруженными с транспорта Корпуса. Дюжина фонтанов гротескной формы распространяла по саду тонкий туман и запах серы.

За высокой стеной, утыканной по верху остриями, на расстоянии в полмили от них возвышалась зловещая фигура огромного идола, окрашенного в цвет бронзы. Факелы освещали его свирепую ухмылку, правая рука была поднята в хуганском королевском салюте — локоть прямо вперед, предплечье поднято вертикально вверх, пальцы растопырены, левая рука сжимает бицепс правой.

Мэгнана передернуло.

— Этот звероподобный идол скорее похож на недоделанного хуганца, — заметил Мэгнан. — Это у него там дым идет из носа?

Ретиф фыркнул.

— Что-то горит, — согласился он.

II

Из плотной тени у локтя Мэгнана выступила темная фигура.

— Запах зтарых газет вы джуствуете, — прогрохотала она. — Наши хуганские боги полезны — они злужат общине в качестве музоросжигателей.

Одом-Глом! Вы меня перепугали! — воскликнул Мэгнан. Он отмахнулся от насекомого, жужжащего у его лица. — Надеюсь, что вечер будет удачным. Со стороны Его Высокомерия так предусмотрительно было позволить Корпусу выступить сегодня принимающей стороной; это такой дружественный жест.

— Гость должен оказывать гостеприимство — это зтарая хуганская традитция, — заявил Одом-Глом. — Вам было бы неплохо знать все наши зтарые хуганские традитций, чтобы не получилозь как с предыдущим земным дибломатом.

— Да, неудачно получилось? что предшественник посла Страпхэнгера был отлучен от церкви и так далее. Но, в самом деле, откуда ему было знать, что он должен был наполнить Епископальную чашу для подаяний стокредитными банкнотами?

— Дело не зовсем в поджертвованиях, но он вылил туда конзервированные бобы и изпортил банкноту, которую Его Вызокомерие положил в каджестве намека.

Недостойная сцена, — согласился Мэгнан. — Но я уверен, что сегодняшний вечер поможет избавиться от остатков взаимного непонимания.

Оркестр начал настраивать инструменты, над лугом стали разноситься мрачные, стонущие звуки. Вооруженная епископальная стража занимала свои посты, а одетые в саронги дипломаты выстраивались в линию у каменной арки, через которую должны были прибыть сановные лица.

— Мне надо зпешить — позмотреть разположение орудий, — сказал Одом-Глом. — Одно позледнее предупреждение: мирзкие ценнозти, конеджно, ниджего не значат для Его Вызокомерия, но змертный грех, который Его Вызокомерие ненавидит больше всего, — это зкупость. — Он ушел, позвякивая своими цепями.

— Посол еще не пришел, — нервно заметил Мэгнан. — Бог ты мой, надеюсь, он появится до того, как прибудет Епископ Ай-Поппи-Гуги. Я боюсь того, что мне придется занимать Его Вызокомерие светской беседой.

— Согласно рапорту поста, с ним общаться совсем не трудно, — сообщил ему Ретиф. — Просто дарите Епископу все, что попадется ему на глаза, а если это его не удовлетворит, подарите еще что-нибудь.

— Как я