Книга Его Величество Мертвец Том 4 - Вадим Александрович Оришин

кожа. Общая «хрупкость» телосложения. Ушки короче стали. Волосы — чернее самой чёрной ночи. Глаза — белый круг на чёрном фоне. Мимика почти отсутствует, но я ощущаю от неё вопрос. Она поняла, что я что-то от неё хочу, но не поняла, что именно. Она не вампир и вообще не попадает под… хм… понятия о поднятой нежити. Да, трупов на месте битвы хватает, даже с избытком, но она создание чистой магии. Магии смерти. И я понятия не имею, что она такое. Точно не Ежелин. От её личности и внутри воронки мало что сохранилось, а после выхода исчезло и это. Зато точно знаю — перешагну следующую ступень развития именно в тот момент, как пойму, что я такое в очередной раз создал.

Хм, у меня появилась своя Сильвана. Впрочем, это имя девушка не принимает, как не реагирует и на Ежелин.

Некроманты думают, что развитие зависит от количества поднятых скелетов. В каком-то смысле да, но дело там в диалектике. Количество переходит в качество. Появляется навык, в случае магов — способность чувствовать магию смерти, проводить её, понимать. А я не понимал. Долго не понимал, упорно. Относился слишком… Со своей колокольни, как к технологии. В чём-то такой подход мне только помогал, но не во всём.

— Тогда пошли, спросим у кого-нибудь ещё.

Первой мы нашли Алису. Женщина на правах хозяйки вместе со слугами готовилась к очередному рабочему дню. Работа над законодательством нового государства продолжалась, и здесь вместе со мной трудилось больше сотни «юристов». В какой восторг местные приходили от моих требований к законам — словами не описать. Однако всё это воинства пера и чернил требовалось обеспечивать приличными условиями проживания. Всё же специалисты, причём узкие и реально бесценные. Вот Алиса и старалась, чтобы многоумные господа чувствовали себя комфортно.

Застал я жену в столовой, где шла подготовка к завтраку. У нас демократия и равноправие, так что пусть юристы и были людьми почтенными, но никаких золотых тарелочек с золотыми вилочками. Формально я без труда мог подобное обеспечить, но зачем? Пусть привыкают к новому порядку.

Увидев меня, Алиса замерла. По одежде без труда меня узнала, но лицо-то изменилось!

— Ну как? Похорошел? — я улыбнулся.

Я мог улыбаться! У меня снова была мимика! Пользовался ей я, правда, строго усилием воли, не приложил бы осознанного усилия — не улыбнулся бы. Но даже так!

Алиса, глядя на меня большими глазами, медленно подошла и протянула руку к лицу. Осторожно погладила.

— Арантир?

— Я, — подтверждаю.

И Алиса внезапно расплакалась по совершенно непонятной для меня причине. Я даже не мог сказать, от радости или с горя. Оставалось только успокаивать.

Глава 5

Лорд-канцлер поставил подпись на документе и сложил бумагу.

— В канцелярию, — сказал Хаарт, передавая бумагу помощнику.

Юноша принял документ, склонился.

— Слушаюсь, — ответил парень и поспешил к двери.

Хаарт проводил помощника взглядом и, когда дверь закрылась, обратился к сидящему в гостевом кресле Рондалу.

— Что думаешь?

— Смышлёные, очень хорошо обучены. Я правильно понимаю, Арантир готовил этих детей последние годы?

Хаарт медленно кивнул.

— Да. Взял у дикарей сразу несколько сотен и начал обучать. Собирал лучших учителей, каких мог достать. И вот, постепенно подрастают.

Каким бы наивным порой ни казался Арантир, лич продолжал демонстрировать проницательность и предусмотрительность, какой можно только завидовать. Арантир не только сразу осознал своё бессмертие, Хаарт так не смог в своё время. Кронлорд имел какой-то невообразимый горизонт планирования, годы, десятки лет, возможно. И это не были просто наивные мечты или цели с большим горизонтом. Такие цели были и у Хаарта и вообще у любого мало-мальски разумного аристократа. Мысль развивать свою землю и прикидывать, чем будут жить твои дети и внуки — это нормально и правильно. Строить же конкретные планы с расчётом на десятки лет — трата времени, изменение условий и неожиданные события порушат всё.

Опыт самого Хаарта в этом деле показателен: составить и провести в жизнь свой план по получению короны у него вполне получилось. И идеи, что делать после получения короны, у Хаарта тоже имелись. Идеи, рассыпавшиеся прахом, когда всё, что не должно было случиться, случилось, а то, что должно было, наоборот, не произошло.

Арантир действовал иначе. Хаарт пока не понимал как. Учился, изучал, благо лич ничего не скрывал. Арантир знал, что промышленное развитие обеспечит ему устойчивое существование, позволяющее плевать на мнение окружающих. И он построил производство. Арантир знал, что огнестрельное оружие сделает его армию непобедимой, и он последовательно шёл к созданию такого оружия. Арантир знал, что ему потребуются квалифицированные исполнители, и он готовил их, пусть годами, пусть с прицелом на десяток лет вперёд, когда в возраст войдут самые младшие, но готовил. И продолжает набирать новых детей, сирот в основном, потому что обученные работники будут нужны всегда. Создание централизованной всеобщей образовательной программы, в которую Арантир был готов вкладывать практически любые ресурсы, шло туда же. И, наконец, создание унитарного государства.

Та вспышка гнева, что случилась с Хаартом во время первого совещания на эту тему, произошла не из-за несогласия бывшего короля с этой идеей. Наоборот, Арантир высказал именно то, что мечтал когда-нибудь в будущем получить сам Хаарт. Сейчас лич знал, что это его идея-фикс, точка концентрации личности. Мечта, вынашиваемая всю жизнь. И Арантир знал, как сделать мечту реальностью.

— А по этому что скажешь? — лорд-канцлер кивнул в сторону массивного шкафа.

Хаарт мысленно благодарил всех богов, что Арантир не начал воплощать свои идеи в жизнь сразу, а то наломали бы они дров.

— Что хотел бы посмотреть на мир, из которого Арантир попал к нам, — ответил Рондал. — Конституция.

Советник произнёс это слово, прислушиваясь к звучанию, будто пробуя на вкус, смакуя, как хорошее вино.

— Основной закон, уравнивающий в правах всех разумных, называя их гражданами Первого Союза. Основной закон, противоречить которому не может ни один другой закон. Отдаю должное: иерархическая система, логичная, всеобъемлющая. Меня, признаюсь, больше всего увлекла уголовная система и оценка тяжести вины через оценку тяжести нанесённого ущерба. Очень коварно. Редкая злостная банда сможет нанести такой ущерб, какой нанесёт вконец проворовавшийся казнокрад или какой-нибудь безумный аристократ, возомнивший себя безнаказанным по праву владения землёй.

— Аристократов больше не будет, — напомнил Хаарт. — Ты же видел, их в конституции нет. Должности есть, титулов нет.

Рондал пожал плечами.

— Я по ним плакать