Книга Я Гордый 6 - Тимур Машуков

я чувствовал удовлетворение от хорошо проделанной работы. Знаю, отец, конечно, все перепроверит, но лиха беда начало. Не скажу, что мне это не понравилось, но как-то необычно. Я-то больше привык воевать на поле боя, а не в кабинетах. Но и эту сторону надо было, конечно, изучить, как будущему правителю. Полагаться только на знания подчиненных — глупость, ведущая к краху. Император потому и первый, потому что он лучший. Во всем.

— Ну, как ты? — спросил отец, потягиваясь. Слуги споро накрывали на стол. — Совсем с этой болтовней счет времени потерял. Есть хочу. Присоединяйся.

— Да нормально все. С ханьцами встречался, с жильем для своего отряда определился, убить меня пытались — неудачно, но они старались. Сейчас вот с делами разгребался.

— Ну да, день у тебя насыщенный был. Я, признаться, когда о покушении узнал, хотел все руководство Тайного приказа на каторгу отправить, да Анна отговорила.

— И правильно. Ничего бы они не успели сделать. Слишком хорошо убийца сработала. Ну да меня этим не взять, в отличии от вас. Что по домовому?

— Обряд провел, но пока тишина. Видимо, не пришел еще.

— Пришел. Огонек, покажись отцу. Он не одаренный и сам видеть тебя не может.

— Здрасти, привет… или как там надо? —появился он. — Пришел уже, вот с хозяйством разбираюсь пока.

— Ну, и как тебе у нас? — с интересом посмотрел на него батя.

— Масштаб работы впечатляет, но мы, домовые, не боимся трудностей. Через пару дней никакая зараза сюда не проникнет, не будь я Огонек.

— Красавчик, — дал я ему пятюню. — В общем, моя семья о тебе в курсе. Если что надо, смело обращайся к любому из нас. Угол себе выбрал?

— Нет еще, но места хватает. Пока не определился. Не переживай, друг, я не пропаду. Как хозяйство налажу, там и поговорим.

— Ну, тогда не будем тебя отвлекать.

— Ага, пошел я, — и он с деловым видом растаял в воздухе.

— Чудеса, — откинулся в кресле отец. — Не увидел бы своими глазами, в жизни бы не поверил. Для меня весь этот потусторонний мир по-прежнему что-то из области сказок.

— Реальный он, не менее, чем наш. И боги есть, и нечисть всякая. Это я тебе точно заявляю.

— А правда, что ты с Велесом общался? — заинтересованно подался он вперед.

— Правда, и не один раз. Хороший он, но нервный немного, — улыбнулся я, вспомнив, как он плевался от очередной моей задумки, когда я его припахивал. Вот не любят боги работать, даже на свое благо. — Так что боги реальны и имеют вполне себе реальных тараканов в головах. Они от людей, скажу я тебе, не сильно-то и отличаются.

— Интересно это все. И еще больше интересно, как это связано с нами. К добру это или к худу?

— Вот этого я не могу сказать. Но нарыв есть, и чтобы не умер весь организм, его надо вскрыть. Да, больно, да, неприятно, но необходимо. И раз я могу это сделать, то сделаю. Да и кому как не мне, Деснице империи, этим заниматься.

— Совсем ты взрослый стал, сын. Горжусь тобой так, как может гордиться отец, видя, что правильно воспитал своих детей. Главное, помни — ты всегда можешь ко мне обратиться по любому вопросу или просто так. Я в первую очередь твой отец, а не император и прочее.

— Я знаю и помню об этом. Спасибо, бать. Мне важно было услышать эти слова. А теперь пойду я, посмотрю, как там девчонки. Их Один семь гоняла, как бы не перестаралась.

— Вы так и называете друг друга по цифрам? Не надоело?

— Вроде нет, — пожал я плечами. — Так проще, да и привыкли все. В бою одно лишнее слово может стоить жизни, поэтому лучше кратко и быстро.

— Ну как знаешь. Это твои люди и тебе решать, как с ними общаться. Эх, завидую тебе! Ты сейчас разминаться будешь, а мне предстоит очередное длительное заседание. Так и зад скоро квадратным станет.

— Так ты приходи на полигон, и я познакомлю тебя с песком арены.

— На отца руку поднимешь? — притворно нахмурился он.

— Еще и ногу, если придется.

— Эх, дожил, называется. Родной сын хочет побить. Иди уже, воин. Посмотрим, может, и приду размяться.

Сделав шутливый поклон, я вполне довольный вышел из его кабинета, оглядел пустующую приемную с увлеченно что-то печатающей секретаршей, которая вроде как была одной из отцовских наложниц, а по совместительству телохранительницей. Не став заострять на ней внимания, хотя дамочка была очень даже ничего, я пошел к себе, чтобы переодеться. Официальный костюм уже достал и хотелось свободы движения.

Сменив шмот на домашний, я отправился на поиски девчонок, которых обнаружил у Ольги, лежащих вповалку у нее на кровати. Причем всех четверых.

— Ну, и что тут у нас за бессознательные тушки? — присев рядом, я положил ладонь на лоб Лизе, подлечивая ее молнией.

— Эта твоя подчиненная — зверь. Совсем нас загоняла, — пожаловалась та.

— Один семь? Да она самая добрая из всех. Видел я, как она с вами работала — очень щадящий режим.

— Это по твоему щадящий⁈

— Именно. Вы сами дошли до комнаты, сами улеглись на постель, есть силы разговаривать и жаловаться — значит, она вас по-легкому погоняла. Я, например, после первой совместной тренировки — которая, к слову, длилась пять часов без перерыва, — дойти до кровати смог только с помощью других. И это был первый и последний раз, когда мне помогали. А вы еще бодрячком держитесь.

— Если Один семь такая добрая, то насколько добрая Шестая? — спросила Катя.

Я посмотрел на нее, думая, отвечать или нет.

— Мы уже помирились, — догадалась о причине моего молчания Ольга. — Ну, почти. Катя все еще наказана и ей надо будет кое-что сделать для окончательной реабилитации в наших глазах. Но в целом мир восстановлен.

— Хорошо, — кивнул я. — Потом расскажете. И к твоему вопросу, Катя — Шестая вообще не добрая и крайне скупая на слова. Тот день, когда она тебя похвалит, сможешь смело считать лучшим в своей жизни. Это будет означать, что ты реально чего-то добилась.

— И ты закрепил меня за ней? Она же меня убьет!!!

— Все верно. Тебя легче