Книга Что осталось от меня — твое - Стефани Скотт

где был расписан распорядок дня женщины и указано, каким видом транспорта она обычно передвигается. Затем, сверяясь с картой, прикинул, сколько времени займут перемещения из одной точки в другую. Каитаро знал — пройдет не одна неделя терпеливой слежки, прежде чем он соберет нужные сведения о ее привычках, о любимых маршрутах и составит полный список интересов своей подопечной.

Муж женщины заполнил анкету, указав объекты недвижимости и прочую собственность, которая будет поставлена на карту при разводе. В Токио находились два объекта: квартира в Эбису[21] и дом в Мэгуро, а также летний домик на побережье в Симоде. Вся недвижимость была записана на девичью фамилию жены — Сарашима. Другой список состоял из цифр: общие счета в банке, акции, оценочная стоимость всего имущества в целом. К нему Ка-итаро добавил еще одну колонку, для собственных пометок. Он знал, что клиенты часто дают ложную информацию по поводу своих активов, преуменьшая либо преувеличивая их стоимость. И не сомневался, что Осаму Сато не исключение. Конечно же, заказчик выложил далеко не всю правду.

Отложив карандаш, Каитаро устало прикрыл глаза и потер переносицу большим и указательным пальцем. Ноющая боль в висках нарастала, и он тряхнул головой, пытаясь отогнать ее. Каитаро еще раз просмотрел материалы дела: основное имущество, указанное в бумагах, принадлежало жене Осаму Сато и ее семье. Кроме того, у супругов был ребенок, дочь семи лет. Каитаро не раз приходилось изучать подобного рода анкеты. Клиенты шли на всевозможные ухищрения, лишь бы получить преимущества при разводе, некоторые выискивали лазейки в законе, чтобы получить единоличную опеку над ребенком. Таким образом, ребенок нередко становился предметом торга и средством давления одной стороны на другую. Конечно, бывали ситуации, когда развод становился наилучшим решением проблемы для всех, включая ребенка. Но случаи, с которыми приходилось иметь дело Каитаро, чаще всего касались вопросов имущества. Он больше не удивлялся тому, на что готовы пойти люди, чтобы получить желаемое, но, в конце концов, это не его дело — одобрять или осуждать поступки клиентов, его задача — помочь в решении поставленных вопросов.

Взгляд Каитаро упал на пачку визиток в пластиковом футляре, лежавших перед ним на столе. Визитки были неброскими: на белом кусочке картона значилось лишь его имя, номер телефона и факса. При ярком свете офисных ламп вид иероглифов на визитке неожиданно принес ему странное чувство облегчения. Имя, которое родители выбрали с надеждой, что оно принесет счастье их сыну, состояло из иероглифов, означавших «море» и «первенец». На секунду ему показалось, будто он вернулся домой на Хоккайдо, они с дядей идут по берегу, поросшему высокой травой, на шее у него висит фотоаппарат, ремень слегка натирает кожу, он чувствует вес камеры. Вокруг ни души, только ровный шум прибоя и протяжные крики чаек.

В один из тех редких моментов, когда у них с отцом случались неторопливые разговоры, после двух или трех кружек пива, отец рассказал, как они выбирали ему имя. Родители сидели за кухонным столом в их крошечном бунгало и спорили насчет двух имевшихся вариантов. Отец выглядел задумчивым, когда рассказывал эту историю. Он недавно вернулся после вахты на рыболовном траулере и был непривычно мягок и тих. Ему нравилось «сын моря». Он надеялся, что его мальчик последует за ним в море на рыбачьем судне либо устроится на работу в какое-нибудь рыбное хозяйство. Вся его семья так долго жила морем, что иной выбор казался просто немыслимым.

Но для самого Каитаро его имя означало нечто совсем иное — необъятный простор морской глади и блестящий, точно серебро, песок, когда волна, накатив на берег, отползает обратно. А еще — тяжесть фотокамеры. Она принадлежит дяде Каитаро. Сам Каитаро пока только учился снимать живой, находящийся в постоянном движении мир вокруг себя. Его дядя приезжал не слишком часто, но, если ему удавалось получить хороший заказ, который мог прокормить их обоих, брал племянника с собой. Они путешествовали вдвоем по Хоккайдо, в конце дня валясь с ног от усталости на узкие койки в сельских мотелях или деревянные нары в дешевых городских хостелах. Измотанные, но счастливые и свободные. И в конце концов случилось то, что и должно было случиться, — Кай не оправдал ожиданий отца.

Мама предпочитала иную трактовку иероглифов, составляющих имя Каитаро, один из которых означал «посредник». Ей нравились люди, работающие в офисах. Настаивая на такой версии имени, мама надеялась, что ее мальчик поднимется до руководящей должности на местной фабрике по разведению ламинарий, а возможно, и начнет собственное дело. Теперь, сидя в крошечном офисе в районе Сибуя[22].

Каитаро сомневался, что это именно то «дело», которое мама имела в виду. И вряд ли под словом «агент» она понимала ту деятельность, которой занимался ее сын. Словом, маму он тоже умудрился разочаровать. Каитаро ничем не мог помочь самой маме — защитить ее или хотя бы сгладить их разногласия с отцом. Он даже себя не сумел защитить. И все же Каитаро выжил и действительно стал агентом, своего рода посредником, пусть его профессия и не из тех, о которых можно мечтать.

Каитаро потянулся к чашке, но кофе уже остыл, поверхность подернулась тонкой пленкой, и на вкус едва теплый напиток был неприятен. Он снова тряхнул головой, надеясь отогнать нарастающую головную боль. Какой смысл сейчас думать о прошлом? Каитаро никогда не принадлежал к тем подающим надежды юношам, от которых окружающие ждут многого. Да и вернуться назад, чтобы что-то изменить, попросту невозможно.

От сухого офисного воздуха в глазах начиналась резь. Каитаро на миг прикрыл веки и провел обеими ладонями по лицу, прежде чем вернуться к раскрытой перед ним папке. Это дело обещает неплохую прибыль. Ведь речь идет не просто о слежке за неверным возлюбленным или супругом, нет, агенту предстоит вступить в прямой контакт с объектом. Обычная слежка занимает пару недель и мало чем отличается от работы частного детектива: наблюдение, фотографии, подтверждающие неверность второй половины, и отчет, который передают клиенту, а уж он сам волен решать, что делать с полученной информацией. В данном же случае дело займет несколько месяцев. Если их шеф, Такеда, отдаст его Каитаро, он, наверное, сможет выкроить немного времени для себя.

Случай выглядел довольно простым. Каитаро уже набросал план действий — как закинуть наживку и поймать жертву на крючок в течение двух месяцев. Первые четыре недели он отвел на знакомство с женщиной и вовлечение ее в отношения, оставшееся время пойдет на то, чтобы собрать доказательства неверности. Скорее всего, это будут