Книга Пернач V. Тьма в конце тоннеля - Алексей Глазков

рот приоткрылся, она замерла глядя на меня.

— Нет, не знаю я никаких Андатров. — сказали она, и убежала.

Боль от воспоминаний исказила мое лицо. Дак и не Андатр я теперь…

— Что ты к ней пристал, нелюдь? — процедил Мэнки.

Я посмотрел на него исподлобья.

— У тебя что, память отшибло? — я выплевывал слова, — Мы спасли ее на свалке, когда ее свистунам бросили!

Механик поскреб рукой затылок скосив глаза к переносице.

— Не, не помню. — выдал он, а я не мог понять, врет он, или нет.

Но это точно она! Это Бэт! Смерти нет, да?.. Черт, не знаю.

— Проваливай отсюда, нет у меня ничего! — крикнул осмелевший обезьян.

Мой рот исказил хищный оскал, и я понял, что не контролирую тело.

— А если я тебе голову откушу? — мой голос звучал утробно, но это сказал не я!

Шерсть на механике опять встала дыбом, а колени подогнулись. Я вдруг понял, что сильный и злобный механик был напуган до усрачки. Да мне и самому стало как-то очень неуютно от того, что трогг начал говорить.

— Ладно, ладно, есть у меня кое что… — голос механика сломался, и звучал жалобно.

Он подошел к куче барахла, раскидал тряпки и куски железа, и явил на свет божий мопед, что-то типа китайской Дельты, только колхозного производства из говна и палок. Традиционно разные колеса, цепной привод, ободранное сиденье, весь покрытый ржавчиной, выхлопная труба отсутствовала, везде торчали полусгнившие провода. А самое интересное было в том, что двигатель был совершенно обычный, не традиционный неразборный моноблок.

— Где ты это нашел? — спросил я Мэнки.

— Где нашел — там больше нету. — пробурчал обезьян.

Я осмотрел транспорт со всех сторон, попробовал нажать на кик стартер, и мотор с трудом провернулся. Механик разомкнул два провода около руля, открыл бензокран, и начал прыгать на кикстартере, но мопед не подавал признаков жизни. Вспотев, Мэнки сплюнул и бросил мертвеца в кучу мусора, из которой его выкопал.

— Оно что, не ездит? — спросил я.

— Так тебе еще и ездящее надо? — окрысился обезьян.

Я с укоризной посмотрел на него, наклонив голову к плечу.

— Ты же механик! Должен знать, как починить! — попытался я укорить Мэнки.

— Никому я ничего не должен, особенно тебе! — сварливо ответил он.

Тоже верно, по большому счету.

— Больше ничего нет. — ворчливо бросил Мэнки.

Мда.

— Ты же делал мотоциклы? — спросил я.

— Делал! А теперь не делаю. Двигателей нет, аппарат мой не работает. — посетовал механик.

Аппарат не работает? Это он про сварочник?

— Как так не работает? — уточнил я.

— А вот так! Когда пришел пистец — он перестал работать.

Как я и предполагал, все держалось на скверне. Но если скверна не работает, то как тогда “работает” трогг?.. Или не работает то, что использует скверну постоянно? Как ресурс?

— А ты чего меня нелюдем-то назвал? — спросил я механика.

— А ты сам-то как думаешь? Чо, не видел я таких как ты? Видел! Еще как видел!

Хм. А ведь я очнулся около Карабаша, а там гнездо скверны, и говорили, что мутанты оттуда лезут. И из этого гнезда вылез я.

— Ну нелюдь и нелюдь, ты тоже не особо-то людь. — вставил я шпильку механику, на что тот злобно сплюнул.

— Вали отсюда. — сказал он, и отвернулся.

Ну я и свалил. А что мне делать-то? Помочь он мне или не может, или не хочет, а значит пойду я пешком. В Полесье. Да. Там-то наверное все нормально. Надеюсь. И тут я вспомнил про то, что трогг начал говорить.

— Как ты это делаешь? — спросил я сам себя вслух.

“Я исследовал твою память”, прозвучал ответ в моей голове.

Я аж с шага сбился. Так трогг — это не тупой хищник!

“Нет”, подтвердил он, “тупой из нас двоих только ты”.

У него еще и чувство юмора есть…

— И как же ты это сделал?

“Мать помогла мне. Можешь не говорить вслух, я слышу твои мысли”, ответил мне он.

Час от часу не легче! Я еще и скрывать от него ничего не смогу! Так значит, Мать? Это скверна! И я слышал, как некоторые аборигены называют ее так. И именно она записала меня в тело трогга. И Сурт меня узнал! Значит я выгляжу как тот я, оригинальный Санта. Что ж, с одной стороны — хорошо. Из тех, кто меня знал осталась только Зая, и Зана. Двое… В принципе, их и было немного, Каспера я сам шлепнул, Зака убили. Мдааа…

Идя по дороге в сторону перевала, я нашел в сумке сушеный овощь и уже собрался его съесть, но трогг помимо моей воли вытащил ломоть сушеного мяса. Не хочет он овощ, посмотрите на него.

“Овощ у нас уже есть, это ты”, сказал он мне.

А я понял, что в мою память он залез очень, очень глубоко, и вытащил оттуда очень много. И кстати, как он меня привел в Сыкуль? Или Саккуль? Никогда не запомню, да и наплевать, по большому счету.

“Мать ведет меня”, ответил он.

В смысле, Мать ведет? Скверна ж не работает?!

“Мать ведет меня”, повторил трогг.

Значит, работает. Но не везде. Как-то у меня выпал из головы вопрос моего появления в мире, и трансформации, это тоже произошло под влиянием скверны, и, похоже, именно поэтому я появился в Карабаше, там гнездо скверны. Хмм, а интересно получается. Съев мясо, трогг остался доволен, но ему было мало, и он потянулся за следующим куском. Ага, ага, давай, жри, потом-то будем овощи жевать. Трогг фыркнул, но от своей идеи не отказался, и с удовольствием сожрал второй кусок. А все! Больше нет!

Осознав это трогг приуныл, но я понял, что теперь он собрался на охоту. На этот раз приуныл я, ибо перспектива нажраться сырого мяса со скверной для меня была очень не очень. По крайней мере, теперь я уверен — скверна разумна. Но и эта разумность разного уровня, у каких-то существ, типа трогга, на уровне инстинкта сожрать ближнего, а у таких фигур, как слепые, это очень широкий спектр возможностей. При этом, каждая форма скверны может развиваться как в одну, так и в другую сторону: я вспомнил отключенного слепого, который превратился в монстра. Да.

Да еще и мой собственный монстр заговорил… Я поежился. А ведь если я буду с кем-то спать, трогг будет третьим! От этой мысли мне стало совсем неуютно, а мой сосед, кажется, начал забавляться со всей силы, хоть и молчал всю дорогу. Я-то его мыслей не слышу, хоть и ощущаю