Книга Природа наших тел - Дамиан Коларов

я усадил девушку на преподавательский стол. Олеся тяжело дышала, а я покрывал поцелуями ее губы и шею, при этом медленно расстегивая блузку. Олесин розовый кружевной лифчик здорово подчеркивал ее красивую круглую грудь. Всего через несколько месяцев этот лифчик сыграет свою роль в очередном эпизоде нашего влечения друг к другу. Но тогда мы не знали этого. Тогда я мял Олесины шарики через ткань лифчика, а после расстегнул его и бросил на стул. Ее сисечки, налитые, вставшие от желания, оказались у меня перед глазами.

Я нежно облизывал сосочки Олеси. Они были твердые как пуговки, и я водил кончиком языка по ореолу, чтобы потом нежно укусить сосок, из-за чего Олеся испускала тихие протяжные стоны. То, как Олеся стонала, как ее невероятной красоты юное тело отзывалось на мои ласки, заставляло мой член ныть от возбуждения. В яйцах плескалась и бурлила сперма – я неистово хотел Олесю, поэтому после нежных ласк я взял шарики ее грудей в ладони, и принялся их вылизывать их полностью. Я хотел, чтобы ее грудь была вся в моей слюне, чтобы я не оставил ни одного сантиметра ее шелковой кожи без внимания. Олеся приподняла голову и со всхлипами наблюдала, как я мну и лижу ее грудь.

Через минуту я с усилием оторвался от Олесиных сосков, приподнял ее юбочку и коснулся пальцами тоненькой полоски трусиков. Сказать, что они были мокрыми – значит не сказать ничего. Олесина щелочка протекла таким количеством сока, что трусики можно было буквально выжимать, а ручейки ее выделений текли по ногам.

– Олеся… – прошептал я, глядя на нее помертвевшими от желания глазами: – Можно я прикоснусь членом к твоим трусикам?

Олеся тяжело дышала и, наверное, плохо соображала от возбуждения, так что судорожно кивнула и подтянула юбку до пояса, обнажая розовые трусики. Ее набухшие половые губы вылезли за ситцевые края, так что трусики, по сути, ничего не прикрывали. Я в один момент расстегнул брюки, спустил их вместе с боксерами на пол, и Олеся вновь застонала, увидев мокрую от смазки головку, на конце которой набухала большая мутная капля. Она быстро созрела и, набрякнув, медленно потянулась ниткой вниз, как карамельная нуга. Я приблизил головку к лону Олеси и в следующее мгновение коснулся ткани ее трусиков и выглядывающих из них половых губ. Олеся даже чуть вскрикнула – первый раз в жизни мужской член прикоснулся к ее девственному лону. Свисавшая с головки капля смазки оказалась на Олесиных трусиках. Я сдавленно застонал, чувствуя головкой мокрую щелочку Олеси. Мой член, венозный, пульсирующий, раздувшийся, вновь разрывался от желания ее тела.

Взяв член в руку, я начал водить головкой по ее трусикам, а Олеся, прикусив палец и глядя на то, как влажный ствол трется об ее лоно через тонкую ткань, тихо поскуливала от возбуждения. Через несколько секунд она сама начала двигать тазом в такт, а я второй рукой схватил ее за грудь и вновь начал мять. Так, в сдавленных стонах и льющихся их нас выделениях, прошла минута, после чего Олеся, не помня себя от желания, схватила ствол члена и начала ласкать бусинку клитора набалдашником моей головки через трусики. Она терла очень сильно, и мне было немного больно, но ради надвигающегося Олесиного оргазма я терпел – девушка часто-часто задышала, ее тело напряглось, потом из горла вырвался полукрик-полустон, и Олесю пробил мощнейший ток животного оргазма. Я уверен, что если бы было можно, то она орала бы во всю мощь своих легких. Но Олеся лишь скулила и тряслась в судороге, дергая мой член, который раз за разом оставлял капельки смазки на ее белье. Ее наслаждение длилось около десяти секунд, и за это время я тоже приблизился к оргазму: мои яйца так набухли спермой, что вот-вот и я бы начал изливаться на Олесю.

– Я скоро кончу, Олесенька… – произнес я, сдерживая подступающий фонтан изо всех сил.

– Не на меня, милый! Я не успею вытереться! – прошептала Олеся, глядя на то, как дрожит и пульсирует член, которому до извержения оставались считанные секунды.

– Кончаю, Олеся! – простонал я, более не в силах удерживать потоки семени.

Олеся судорожно схватила с стола свою сумку, в которой носила учебники и тетради, и направила мой ствол туда. Доля секунды – член чуть спрыснул жидкими каплями – и вот из головки полетела длинная белая вожжа. Олеся прикусила губу, дергая член и глядя на стрелы мутного семени, бьющего тугим напором в ее сумочку. Яйца сокращались, отдавая все, а я содрогался в оргазме, одной рукой держа Олесю за голую грудь, и второй – за волосы. Член стрелял струями густой жидкости, потом пролился капелью горячего семени и напоследок выплюнул последнюю струйку. Я еле держался на ногах – такой мощный оргазм подарила мне Олеся. Зажмурившись на пару секунд, я отдышался, открыл глаза и увидел, как девушка слизывает с пальцев мое вязкое семя. Неделей ранее она уже один раз попробовала сперму на вкус – струя случайно влетела ей в рот, когда я кончал на нее в подвале. После этого она призналась мне в смс-сообщении, что этот вкус ей очень сильно понравился.

«Твоя сперма такая вкусная, такая густая, такая терпкая. Мне так жаль смывать ее с себя. Если бы было можно, я бы и дальше ходила облитой твоим семенем»: такое сообщение прислала мне Олеся, когда в тот день вернулась домой и отправилась под душ.

И вот теперь девушка вновь с наслаждением слизывала мою сперму. Я улыбнулся этой картине, застегнул брюки и кинул взгляд на настенные часы.

– Надо привести себя в порядок, осталось три минуты до перемены, – произнес я, но Олеся как будто меня не услышала. Она держала в руках сумку, в которую я изверг все содержимое своих яиц.

– Вот черт! – ругнулась она.

– В чем дело?

– А вот в чем… – сказала Олеся и вынула из сумки тетради по алгебре, английскому и русскому. Все было покрыто спермой, обложки и страницы уже успели пропитаться терпкой жидкостью. Но это было еще не самое интересное: очевидно, Олеся забыла выложить учебник английского, взяв его с собой в День Учителя. Это была большая глянцевая книга формата А4 – так вот сперма попала и на учебник тоже.

– Я забыла выложить тетради из сумки, – расстроено покачала головой Олеся: – Теперь они все в твоей сперме… И стереть уже нельзя…

– Прости меня, Олеся, – сказал я, хотя сама ситуация показалась мне необыкновенно смешной: – Слушай, тетради можно и новые завести,