Книга Тайная уступчивость - Елена Дж.

мне, чтобы я сел в одно из его кожаных кресел.

В его кабинете царит домашняя атмосфера, на которую никогда не будет похож мой. У меня есть, может быть, два украшения и несколько артефактов из моих поездок в Египет, и это все. Здесь есть фотографии его и его жены, а также старая фотография, на которой они с дочерью; на ней Карлос выглядит на десяток лет моложе. Я никогда не стремился узнать имена детей своих коллег.

Факультет редко собирался за пределами университета, разве что на мероприятиях, например в историческом музее, или на факультетских ужинах. Я видел многих членов семей профессоров, с которыми переписывался или работал, но мне пришло в голову, что Карлос приводил на эти мероприятия только свою жену. Полагаю, в тот вечер в историческом музее к нему присоединились все.

В голове мелькнула мысль о молодой женщине, с которой я улизнул, и я подумал, не является ли она новым профессором в другом университете или родственницей кого-то из тех, кто учился там.

— Джулиан?

Слова Карлоса возвращают меня в его кабинет, и я присаживаюсь в мягкое кресло, прежде чем встретиться с ним взглядом.

— Я бы хотел добавить в свое расписание еще один курс, если это возможно, и предложить должность ассистента выпускника.

Карлос поднимает бровь, а затем наклоняется над своим столом и кладет локти на столешницу. — Ты уже преподаешь четыре курса для студентов и два для аспирантов. С такой нагрузкой я могу открыть вакансию ассистента выпускника.

Я наклоняюсь и опираюсь локтями на колени. Взглянув на Карлоса, я вздыхаю. — Я могу добавить еще один курс, если вы не против.

— Что происходит? — спрашивает он. Я хочу воспринять это как вмешательство в мою жизнь, но то, как он нахмуривает брови, а в его глазах появляется озабоченность, заставляет меня пожалеть о том, что я зашёл в его кабинет.

Большинство расписаний наших занятий должны утверждаться заведующим кафедрой, а это именно он — Карлос Харос.

— Ничего, мне бы хотелось больше. — Я вижу, как он открывает рот, и поспешно выдаю ложь. — У меня больше времени, чем я думал, с моим расписанием. Я могу пройти дополнительный курс.

— Это из-за…

— Нет, нет, — прерываю я его. Он медленно смотрит на меня, а потом проводит рукой по усам.

Я вздыхаю и качаю головой.

— Карлос, ты же знаешь, я не люблю говорить о своей личной жизни. Просто у меня стало больше времени.

Очевидно, что он видит мою ложь насквозь, но он не настаивает на продолжении. Он кивает.

— Хорошо, но если я увижу, что вы испытываете трудности, я верну вас к обычной нагрузке в следующем семестре. Ты можешь взять ассистента. Я опубликую заявку на этой неделе и попрошу других профессоров рассказать об этом своим студентам.

Я киваю и встаю. Он смотрит на меня любопытными глазами, но я поворачиваюсь на пятках, прежде чем он успевает понять, что я еще что-то скрываю.

— Удачного первого дня, — говорит он, и я поворачиваюсь, чтобы улыбнуться ему, а затем киваю и выхожу из его кабинета. Идя по коридору, я едва не сталкиваюсь с Леной Эллисон, ассистенткой Карлоса.

— О! Профессор Эстрада, мне так жаль! — пробормотала она, отступая назад в шоке.

Я тоже отхожу в сторону, давая ей достаточно места. — Все в порядке, Лена. Волнуешься перед новым учебным годом?

Она смеется и поправляет папки в руках, а затем смотрит мне в глаза.

— Думаю, да! Профессор Харос уже заставил меня скопировать тонну пакетов. Он хотел, чтобы я приступила к работе неделю назад, но мне пришлось напомнить ему, что мой контракт начинается только сегодня.

Я киваю, вспоминая, каким изнурительным может быть Карлос для своих ассистентов. Если бы он мог жить в университете, он бы так и сделал. Он даже ведет занятия летом и в первые две недели января, когда студенты могут пройти ускоренный курс для получения дополнительных кредитов перед началом весеннего семестра.

Он перегружен работой, и ему бы точно не помешали две ассистентки, учитывая, как устало выглядит Лена.

— Просто Карлос для тебя, — говорю я ей, а она смеется и машет мне рукой.

Я снова иду по коридору, пока не оказываюсь в своем кабинете. Я вхожу в него, и у меня чуть не случается сердечный приступ, когда я вижу, что кто-то сидит в моем кресле за столом.

— Милый, я видела, что твоя дверь открыта, — раздается гнусавый голос человека, сидящего на стуле. Я закатываю глаза и провожу ладонью по щеке и бороде.

— Лора, какого черта, — простонал я.

Она широко улыбается, ее светлые волосы колышутся, когда она двигает головой и встает с моего кресла.

— Тебе нужно добавить немного жизни в это место. Может быть, тебе помогут наши фотографии?

Я захожу внутрь и закрываю за собой дверь. Я снова поворачиваюсь к ней и нахмуриваю брови. — С чего бы мне это делать?

Она пожимает плечами и снова улыбается.

— Потому что у нас получились отличные фотографии. Ты не должен игнорировать то, какими красивыми они получились. Особенно те, что с нашей свадьбы.

— Мы больше не женаты. Прошли годы, — напоминаю я ей.

Она взмахивает рукой, затем подходит ко мне ближе и похлопывает по плечу. Я делаю шаг назад и сжимаю челюсть.

— Не говори глупостей, детка. Я знаю, что мы в разводе. Но это не значит, что мы не можем быть друзьями. У меня в кабинете есть наши фотографии.

Потому что ты чертовски сумасшедшая, хочу сказать я ей, но сдерживаюсь, наблюдая за тем, как ее расширенные глаза прижимаются ко мне.

— Лора, тебе нужно остыть. Ты делаешь это каждый год. Умоляешь меня навести порядок в моем кабинете, а потом игнорируешь меня весь учебный год, если тебе что-то от меня не нужно. И это только мой кабинет. Это не считая того, сколько раз ты появляешься у моей двери.

— Ты сменил замки, и мне пришлось забрать некоторые свои вещи, — возражает она.

— Ты забрала последние вещи больше года назад. Я больше не буду играть с тобой в эти игры. Тебе нужно двигаться дальше.

Ее взгляд меняется с возбужденного на обиженный. Так она поступала уже много раз.

Первые несколько лет нашего брака я верил ее словам. Пытался сделать все, что в моих силах, чтобы все получилось, чтобы вернуть ее к золотой середине. Пока не понял, что именно так она поступает, когда не может добиться своего.

Я больше не ее марионетка, и мы слишком долго играли в эту игру. Я оборвал свои ниточки,