Книга Завеса Звездной пыли и Жестокости - Анали Форд

в Аварате и бороться дальше?

И потом: если не останемся здесь, то куда пойдем?

– Ты не расслабляешься, – опять попробовала промурлыкать Лиллиоп, но вышло как-то слишком резко. – Просто… Просто подумай о чем-то менее ужасном. Необязательно обо мне. Подумай, не знаю, что вам, благородным принцам, нравится. Мечи? Кинжалы? Дуэли?

Она коротко удовлетворенно вздохнула:

– Неважно. Сейчас я хочу увидеть, как ты не пытаешься расслабиться.

Она наконец развязала последние шнурки. Запустив руку под штаны, она вытащила из них член, все еще впечатляющий размером, несмотря на то, что тот едва был приподнят. Как бы сильно мой разум ни отказывался успокоиться, благодаря этой фейри, которая нежными, точными движениями поглаживала пенис по всей длине, мои мысли перестали утяжелять рассудок. Вскоре под ее отточенными прикосновениями я наконец почувствовал, как напряжение покидает плечи.

Я слегка откинулся на кровати и снова закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на ощущениях в отвердевающем члене вместо всего прочего. Вместо войны. Вместо монстров. Вместо…

– Делфина…

Черт.

Имя слетело с губ прежде, чем я осознал, что оно пришло на ум. Я распахнул глаза, взглянул на фейри, которая так сильно отличалась от той, что проскользнула в мои фантазии, и в следующую секунду она уже сползала с меня.

Она не взглянула на меня, когда я сел, руками потянувшись к завязкам на талии.

– Мне жаль, Лилли…

– В этом нет нужды, – сказала она, отмахнувшись, и еще избегала смотреть мне в глаза. – Я знала, что есть какая-то причина, по которой ты не посылаешь за мной. Сейчас хотя бы знаю, какая она – эта причина.

– Лилли…

Она ушла, не став выслушивать мои отговорки; возможно, оно и к лучшему… Потому что у меня их не было.

Она права.

Как бы мне ни претило признавать, но, похоже, я с самого начала это знал. Не война занимала мои мысли все эти недели. А сбежавшая пленница.

Между нами, мной и Лиллиоп, никогда не было романтики, скорее, случилось взаимовыгодное соглашение. Но соглашение было разорвано в тот момент, как я простонал имя этой… полукровки? Это было очевидно не только по отвращению, написанному на лице Лиллиоп, когда она закончила одеваться и выбежала из комнаты, но и по моему собственному ощущению чего-то мерзкого. Хоть я не позволил омерзению омрачить мое лицо, оно все равно просочилось глубоко внутрь меня.

Что со мной не так?

Я – принц Горного двора, ни перед кем и никогда не склоняюсь. Почему же тогда у меня не получается выгнать из проклятых мыслей единственную несовершенную фейри с человеческим происхождением?

Я стремительно вышел из комнаты и направился к военному залу. С меня хватит. Мы должны найти Делфину – и мы ее найдем! – даже если это будет последним, что мы сделаем. Жертва должна быть принесена. И я первым готов отдать все. Пора бы и остальным принцам заявить о том же.

Мы найдем Делфину и прекратим наши бедствия. Мы вернем магию.

Глава пятая

Делфина

Позволь предложить тебе сделку.

Позволь показать тебе, кто ты такая. Кто такие звездные фейри. Позволь показать, что значит быть фейри нашего рода.

Но если, когда наступит время, ты все еще не будешь чувствовать себя здесь своей, я отведу тебя в мир людей.

Если я чему и научилась за то короткое время, что провела в королевстве фейри, так это не заключать с ними сделок. Калдамир предупреждал меня о правилах Аварата: не доверять никому, даже самому миру, но он пренебрег одной очень важной деталью. Опасность представляли и сами фейри. Я же могла справиться с миром. Даже удалось справиться с отродьями.

Остерегаться мне следовало ему подобных. Его вид руководствовался не инстинктами. Высшие фейри были другими. Они хитрее и более жестоки.

А он хуже всех остальных, ведь сделал вид, что предупредил меня, но не счел нужным предостеречь о себе самом.

Утро озарилось странным сиянием. Меня разбудил не солнечный луч, потому что никакого солнца тут, естественно, не было. Сами звезды, казалось, засияли чуть ярче, а воздух стал теплее. И та теплота выдернула меня из глубокого сна, которого я не заслуживала. Проснувшись, я сразу же поняла, где нахожусь.

События прошлого дня сложно стереть из памяти.

Помнила я не только все случившееся, но и тот выбор, который сделала, прежде чем сон овладел мной.

Я не приняла предложение Сирена заключить сделку. Каким бы притягательным ни был ночной воздух, как бы плотно ни окутывали меня холодное ночное небо и теплый ветер, дующий со скалы, и как бы чарующе ни шептали звезды, умоляя принять его, – я этого не сделала.

Но и не совсем отказалась.

Может, я по-прежнему вела себя глупо, но мне нужно было за что-то держаться. Нужно было, чтобы что-то связывало меня с Алдерией, с миром людей. Сейчас это было как никогда важно, ведь с каждым новым днем я все глубже и глубже погружалась в привычную жизнь королевства фейри. Оказывалась все дальше и дальше от дома. Чем больше проходило времени, тем реальней казалось это место, а все, что было до него… казалось сном, имитировавшим реальность.

Именно это и пугало меня сильнее всего. И именно поэтому я не отказала Сирену сразу же, как мне, в целом, стоило поступить.

Я становилась уязвимой и ненавидела себя за это.

Если я хочу выжить в мире фейри – в Аварате, Элизии или еще каком треклятом королевстве, о котором мне не потрудились сообщить, – я должна стать сильнее. Я должна скрывать свои эмоции, потому что нельзя позволять моим желаниям вырываться на поверхность при малейшем прикосновении кожи.

Кожу обдало жаром при воспоминании о том мгновении с Сиреном, но в этот раз скорее от стыда. Да что со мной не так? Разве я недостаточно подчинялась требованиям? Это всего лишь коварные чары, еще один волшебный обман волшебного создания. Я не могла отрицать того, что чувствовала, как бы мне этого ни хотелось, поэтому пришлось сосредоточиться на своих ощущениях. Проблема не во мне, а в этом месте.

В магии.

Правда, у меня было смутное подозрение, что дело не в ней, но я оказалась еще не готова принять правду. Необходимо помнить, какие фейри на самом деле, чего они действительно хотят. Нужно всегда держать это знание в голове, иначе оно – как и все в этом королевстве фейри – будет медленно ускользать в воспоминаниях, угасать, тускнеть, пока сама я не пропаду, не угасну и не потускнею. Я должна оставаться