Книга Тот Самый Мужчина - Натали де Рамон

Но ведь ты думала, что Тот Самый — это Бруно. Я ошибалась. А сейчас не ошибаешься? Нет! Почему ты так уверена? Уверена! Почему? Не почему, просто уверена!

В дверь поскреблись. Это он! А вдруг у нас сейчас все получится? В ванне? В пене? Как в кино…

Я вылезла из ванны и осторожно приоткрыла задвижку.

В дверь просунулась полосатая лапка, а потом и вся кошка целиком.

— Это ты, Молет? — наивно спросила я.

Кошка возвела на меня круглые очи, передернула шкуркой и удалилась. Я закрыла дверь и вернулась под душ. В дверь опять заскребли.

— Даже не подумаю, Молет. Будешь теперь туда-сюда ходить.

— Это я, — сказал из-за двери Клод. — Вы лучше не закрывались бы, она действительно не оставит вас в покое, если дверь будет закрыта.

— Вы принесли мою одежду? — Боже мой! Открыть? И, действительно, в пене?.. Я скользнула к двери и повернула задвижку.

— Да. Я повесил все на стул рядом с ванной. Жду вас к завтраку.

Молет опять просочилась ко мне, а я услышала удаляющиеся шаги и обругала себя идиоткой. Человек просто заботится обо мне, а я навыдумывала невесть что. Дура старая. В подтверждение моих мыслей Молет брезгливо отряхнула лапы, я ведь замочила весь пол, дважды выскакивая из ванны, дернула хвостом и снова ушла.

Глава 6, в которой я почувствовала себя гораздо увереннее

В идеально вычищенном и отглаженном костюме — мне никогда не удавалось так отгладить жакет и блузку и уж тем более не заложить вторую стрелку на брюках, золотая мадам Грийо, надо как следует отблагодарить старушку — я почувствовала себя гораздо увереннее, даже волосы легли как-то особенно удачно, вероятно, иногда полезно прибегать к кошачьим парикмахерским услугам, массажу и компрессу, в частности. Но, самое главное, у меня совершенно не болела спина.

Я вернулась в «свою» комнату. Во-первых, мне следовало позвонить сыну, он наверняка потерял меня, я же никогда не ночую вне дома, а во-вторых, воспользоваться косметикой. К своему огорчению, сына дома я не обнаружила, а его мобильный тускло предлагал перезвонить позже. Конечно же, как я забыла, ведь сын и попросил мою машину, чтобы съездить с девушкой за город. Можно надеяться, что он еще не разыскивает меня и не переволновал знакомых.

Так, пересчитаем наличные. Маловато… Нет, украсть никто не мог, подозревать сержанта или его мамашу не только наивно, но и бестактно. Ах да, я же покупала вчера зонт, почему-то продавец попросил наличные. И где же мой зонт? Я ведь точно гуляла по путям без него. Такой дурацкий зонт, с голыми таитянками… Ну конечно, он остался в той мерзкой гостинице. Выписать мадам Грийо чек? На сколько? На двести, триста, на пятьсот франков? Чек на пятьсот франков… Нет, это неудобно. Но наличными у меня меньше двухсот… Тоже неудобно. Я услышала шаги по коридору. Ладно, лучше чек. Я сгребла все в сумочку и вышла из комнаты.

— Это вы? — Вполне одетый Клод стоял возле телефона с трубкой в руке. — Это вы? — повторил он и рассеянно повесил трубку на рычаг. — Пойдемте завтракать. Все готово.

— Вы хотели кому-то позвонить, — напомнила я, довольная произведенным впечатлением.

— Это необязательно.

— Спасибо вам за туфли. — Я постучала каблуками. — Думала, придется выбросить.

— Нет, зачем же. Не нужно. — Его глаза потемнели. — Не нужно. Я всегда умею починить. Вы… У вас длинные волосы.

— Предлагаете сделать стрижку?

— Что?

— Вы не только сапожник, но еще и парикмахер?

— Нет. Да. Нет. — Он растерянно улыбнулся, переведя дыхание, он явно пребывал где-то в другом измерении. — Хорошо.

— Будем стричь?

Рукой я собрала волосы в пучок и как бы протянула их Клоду. Мне ужасно нравилось шокировать его, но, похоже, сейчас я перестаралась.

— Вы этого хотите? — Он провел пальцами по моим волосам, и дыхание перехватило уже у меня.

— А вы? — Ситуация начинала выходить из-под контроля.

Он отдернул руку.

— Не знаю. Вам решать.

— Вы уверены?

— Может быть, мы сначала перекусим? — У него были опять совсем нормальные глаза и интонация.

Глава 7, в которой столовую украшали удивительные обои

Столовую украшали удивительные обои с огромными красными букетами, красно-розовые занавески и клеенка с огромными и тоже ярко-красными петухами. В нескольких вазах стояли букеты из искусственных, тоже преимущественно красных, цветов, а на шкафчиках и на каминной полке — фигурки ангелочков и Девы Марии на кружевных салфеточках.

— Очень красиво, — деликатно похвалила я, стараясь не рассмеяться, — а где мадам Грийо?

— Мама поет. Присаживайтесь. Я принесу кофе.

— Как это поет? Где?

— В церковном хоре.

— Но сегодня, кажется, суббота? — Неужели я проспала целые сутки?

— Да, суббота, по субботам репетиции. — Он снял с плиты кофейник.

— Сто лет не видела кофейников, — сказала я. — Сплошные кофеварки. Я даже забыла, как они выглядят.

Он улыбнулся и налил кофе в совсем не подходящие для этого напитка огромные круглые чашки с красными петухами.

— У вас до мелочей продуманный дизайн, — все-таки не удержалась я. — Даже чашки.

— Спасибо. Жаль, мама не слышит, но я ей передам. — Он говорил нормальным тоном, но в глазах я увидела порадовавшую меня улыбку. — Мама — наполовину итальянка, она любит все красное и яркое. Угощайтесь. — Он пододвинул ко мне плетеную корзиночку с круассанами. — Масло? Джем? Сыр?

— Благодарю. Но с утра мне достаточно кофе, тем более такой «чашечки».

— Напрасно. — Он разломил круассан и щедро намазал его маслом и джемом. — Сегодняшней выпечки. Еще теплые.

Я заколебалась. В общем-то, я стараюсь, есть поменьше хлеба из соображений сохранения фигуры, но он так аппетитно откусил кусок, что я тоже взяла рогалик.

— Правда, теплый.

— А что я говорил? — Он уже намазывал следующий. — Самые лучшие во всем Париже. — И пододвинул ко мне масленку и банку с джемом. — Не стесняйтесь.

— Вы упомянули про сыр…

— Ну конечно! Я так и знал, что вы передумаете! — Он повернулся вместе со стулом и открыл холодильник. — Пор-дю-салю, сен-нектер, мон-де-ка, бетюн, камамбер, пармезан, орваль?

— Орваль!

— Пожалуйста. — Он извлек из холодильника малюсенький сверток, с шуршанием развернул его, но там не оказалось ничего. — Извините, это Паскаль вечно сует в холодильник пустую бумагу. Может быть, что-нибудь другое?

Я пожала плечами. Банальное мужское пижонство… Зачем выпендриваться, когда можно было сразу предложить пармезан или просто камамбер? Он что, рассчитывал произвести на меня впечатление знанием сортов сыра? Мы не в сырной лавке.