Книга Чёрный хребет - Алексей Дроздовский

и близнецы отжимаются по тридцать раз, подтягиваются по десять и на этом не намерены останавливаться. Хоб проявляет усердие, чтобы наверстать их успехи.

– Теперь мы добавим новые тренировки, – говорю. – Становитесь так, как я.

Показываю им боксёрскую стойку.

Перед вами эксперт по единоборствам – я видел все виды рукоприкладных искусств по телевизору. Как известно, этого достаточно, чтобы стать профессионалом.

– Руки к голове, – говорю. – Спина полусогнута. Ноги слегка пружинят.

– Что делают?

– Ноги должны быть готовы в любой момент либо сделать шаг, либо присесть.

Показываю им правильную технику ударов, как я это представляю: короткий удар передней рукой, мощный удар задней с поворотом корпуса.

Мы бьём по воздуху, избиваем воображаемых соперников. Каждый из них, должно быть, представляет Ройса и его дружков в качестве невидимых врагов.

У меня же это – гипотетический противник с размытым лицом.

Я не злюсь на Ройса. Просто не могу испытывать ненависть к такому малолетке.

Тренируемся, пока у близнецов не становится нормальная техника ударов. Не колхозное махание кулаками из-за плеча, а правильные и эффективные движения тела. Хоб в этом стал даже лучше, чем братья. Он тоже худоват, но компенсирует это выносливостью и скоростью.

Через неделю приношу им «боксёрские перчатки» – куски старых тряпок, обмотанные вокруг рук. Слегка жестковаты, но никто не обязывает бить ими в полную силу.

Ставлю близнецов сражаться друг с другом, сам становлюсь напротив Хоба.

– Итак, – говорю. – Сегодня мы будем сражаться друг с другом, чтобы отточить технику.

– Я не хочу бить брата, – говорит Буг.

– А я тебя хочу, – заявляет Вардис.

– Никто никого бить не будет. Бейте слабо, больше показывайте, как бьёте.

Хоб стоит напротив меня наносит удары, я блокирую, наношу ответные. У нас неплохо получается, а близнецы мгновенно забыли технику, которую я им ставил. Они бросились осыпать друг друга тычками, вращая руками как мельницами.

– Нет, – говорю. – Это плохо, ужасно. Вы забыли всё, что я показывал. Станьте друг напротив друга и делайте правильные удары. Никаких ударов с оттягом.

На третий раз они сосредоточились, отложили эмоции и начали сражаться друг с другом по-нормальному. Без желания засадить в глаз любой ценой.

К вечеру приходим домой все в синяках. Под обоими глазами фингалы, из носа течёт кровь, губы разбиты. Никто из нас не бил специально, но, когда имеешь такую плохую защиту как тряпки вместо боксёрских перчаток, неизбежно получаешь травмы.

– Что с вами? – вскрикивает Илея.

– Упали, – дружно отвечают близнецы.

– Кому вы врёте? Вы подрались друг с другом!

Буг и Вардис смотрят друг на друга, не знают, что на это ответить.

– Что бы вы ни сделали друг другу, – продолжает Илея. – Вы – самые близкие люди на свете и не должны причинять вред друг другу. Любое дело можно решить миром. А теперь быстро обнимитесь и попросите прощения перед братом.

Буг и Вардис принялись обниматься, а я смотрю на эту братскую любовь и ухмыляюсь.

– А ты чего улыбаешься? – спрашивает. – Тебя-то кто побил?

– А я пытался близнецов разнять, – говорю. – Когда они драться начали.

На том и остановились.

Несколько недель мы сражались друг с другом, меняясь спарринг-партнёрами, чтобы не привыкать к технике одного противника.

Под конец мы стали настолько хороши в боксировании, что научились чувствовать дистанцию до противника и знать точное расстояние его удара, чтобы уклониться от него. Научились делать подшаг, если соперник слишком далеко. И нырок, если слишком близко.

Не уровень профессионала, но для любителей очень неплохо.

Вот, что дают тренировки семь дней в неделю по три-четыре часа.

С учётом ежедневных приседаний и отжиманий, из меня, Хоба и Близнецов получились весьма недурные бойцы.

И, чтобы испытать наши навыки на практике – мы отправились на стадион, где обычно обитали Ройс, Бегтед и Арназ. По вечерам там деревенские играли с мячом из аналога каучука, а днём это было царство деревенских хулиганов.

Мы отправились вперёд, я с удивлением смотрел, как близнецы разминают костяшки пальцев. Они собирались накостылять обидчику и не использовать при этом перчатки.

Кому-то сегодня будет очень больно.

Глава 9

Двигаемся по полю, Хоб медленно отстаёт. Несмотря на все наши усилия по поднятию самооценки, он боится Ройса и его дружков. Пусть теперь в его руках больше силы, пусть в ногах больше техники.

Он боится.

И всё его преимущество падает к нулю.

Три оборванца заметили нас издали и сразу принялись гоготать, указывая пальцем. Они предвещают скорое развлечение. Сидят на стволе поваленного дерева как на скамейке: кинотеатр двигается прямо на них. Даже билет покупать не нужно.

Идём прямо к ним, лоб в лоб, столкновение неизбежно. Это будет битва, война за территорию, кровавая баня.

– Смотрите на этих придурков, – заявляет Ройс. – Выстроились в ряд и шагают в ногу. Вы бы ещё за руки взялись, идиоты.

– Ройс, – говорил Буг, совершенно уверенный в себе. – Тебе хана!

– Мне хана? – спрашивает. – От тебя, что ли?

– Да, от меня.

– И что же ты сделаешь?

– Сейчас увидишь.

Ожидаю, что Буг сейчас со всего размаху заедет по физиономии Ройса, но он продолжает стоять прямо и ничего не делает.

– Ну и? – спрашивает Ройс.

Бегтед с Арназом от смеха чуть ли не давятся. Такой глупой сцены они ещё не видели.

– Ты – урод, – заявляет Буг.

– Мой брат хочет сказать, – добавляет Вардис, – Что мы больше не собираемся тебя терпеть.

– Да ну, – замечает Ройс.

Он до сих пор не понимает, что на него надвигается. Для него это одна из забавных игр, в которые он играет очень долгое время. Не понимает, что перед ним люди, не просто собравшие волю в кулак, а подтянувшие физическую форму ради одной цели – поквитаться.

Долгое время он показывал всем, что сила позволяет повелевать слабыми и не смог догадаться, что однажды этот же принцип обернётся против него.

– Ты всю жизнь издевался над нами, – продолжает Вардис.

– Да! – подтверждает Буг.

– Мы не чувствовали себя в безопасности в собственной деревне.

– Вообще не чувствовали!

– Выходили из дома и озирались по сторонам, чтобы случайно на тебя не наткнуться.

– Каждый день!

– Когда приходилось выйти наружу, мы боялись вас так,