Книга Наследная Царевна - Антон Атри

тут взялся?

Царевна с подозрением воззрилась на незнакомца, который, отчаянно кашляя, тщетно пытался подняться на четвереньки.

– А ну живо отвечай! Покуда я тебя в море рыбам на корм не смыла!

– Понял, понял… – человек прекратил попытки встать, уселся прямо на мокрый песок и с недовольством поглядел на царевну.

– Чародей я… Здесь живу, на острове. В башне, вон…

Он мотнул головой за спину. Туда, где чернела на фоне звездного неба громада каменного дворца:

– Искусство колдовское постигаю…

– Ага, ясно… – царевна настороженно огляделась в поисках приятелей незнакомца. – Один здесь или с дружками? А ну живо отвечай! Да смотри, без лукавства! А то я тебя враз снова искупаю!

– Да понял я, понял! – он на всякий случай поднял руки. – Успокойся ты, чего через слово грозишься? Не надо меня на корм… Один я. На всем острове один, с тех пор самых, как старец, учитель мой, за грань ушел.

– Ну хорошо, допустим, поверила я тебе, чужак. А зачем за мной подглядывал?

– Ничего я не подглядывал, – он обиженно насупился. – До брега решил прогуляться, а тут ты. Вот я и заговорил от удивления – на свою беду. Всё? Допрос окончен? Теперь хоть обсохнуть-то можно? В смысле… чарами?

Неожиданный собеседник царевны зябко поежился:

– Чай не травень-месяц[4].

– Перетопчешься, – Марья резко мотнула головой, и Чародей вновь бросил на нее недовольный взгляд. Спорить, однако, не стал.

– Ну а встать хоть?

Марья хмыкнула.

– Ну рискни. Только гляди, я с тебя глаз не спущу, выкинешь чего – враз купаться отправишься!

– Ага, слышал уже…

Человек, ворчливо бурча под нос какие-то ругательства, поднялся на ноги и попытался тщетно отряхнуть от липкого песка черный кафтан. А Марья, наконец, сумела разглядеть его толком. И теперь одежды Чародея уже не казались ей мрачными. Напротив, отметила царевна в их черной, украшенной серебром и вышивкой ткани даже некий изыск, что не могла скрыть даже вода, ручьями стекающая на мокрый песок. Конечно, Марья уже встречала людей до этого. Порой во время шторма в Подводное Царство попадали уже попрощавшиеся с жизнью рыбаки. Иногда им даже удавалось подобру-поздорову покинуть чертоги морского Володыки. Однако ж все они, дубленные ветрами да морской солью, загорелые и бородатые, были совершенно не похожи на Чародея.

Точеный, словно хрустальная статуя, широкоплечий, высокий, статный, с иссиня-черными волосами и агатовыми глазами, с тонкими губами и острыми чертами лица, он, хоть сперва и показался привыкшей к суровой стати отца царевне недостаточно мужественным, все ж определенно был хорош собою. И теперь изо всех сил стараясь не пялиться на него во все глаза, Марья почувствовала, как краснеет.

– Ну что, налюбовалась? – точно прочитав ее мысли, Чародей довольно ухмыльнулся. – Или еще постоим?

– Налюбовалась, – Марья гордо вскинула голову. – А сам?

– А сам век мог бы на тебя глядеть, – молодой мужчина улыбнулся, и лицо его, до того резкое, тут же преобразилось, светясь какой-то мягкой, почти солнечной теплотою.

– Так какими судьбами к нам, позволь спросить? А, царевна?

Марья опешила:

– С чего решил, что царевна я?

– А с того, что иначе и быть не может, – вон, как ты ловко с водой управляешься. Я сам бы вот так не смог, даром, что чародей. Да и кто еще, позволь узнать, из воды сухой выйти может?

– Твоя правда, – поняв, что отпираться бессмысленно, девушка обреченно кивнула. – Марья Моревна я, дочь Володыки подводного.

– Ну, здравствуй, Марья, дочь Володыки! – Чародей учтиво поклонился в пояс. – Приветствую тебя на острове Буяне! По делам ты к нам аль как?

– Может, так, а может, и по делам володыческим. Твой какой интерес?

Марья подозрительно прищурилась, вовсе не собираясь выдавать первому встречному всю подноготную, одновременно с тем не на шутку опасаясь, что Чародей, благодаря своему тайному искусству, сам способен вызнать истинную правду. Но тот, кажется, совсем не собираясь колдовать, лишь беззаботно улыбался:

– Да я-то всего-навсего хотел разговор поддержать.

Чародей пожал плечами и уселся на ближайший камень.

– Впрочем, раз лукавишь, то под кожу лезть не стану. Сама расскажешь, как захочешь.

– А если не захочу? – Марья подозрительно прищурилась.

– Ну, значит, не расскажешь, – он равнодушно мотнул головой и усмехнулся, – да только мне и без того видно, что на земле для тебя все в диковинку…

– Так уж и видно, – Марья совершенно по-детски нахмурилась и наконец сдалась: – Так я здесь. Просто. На небо захотелось поглядеть. На звезды…

Она неопределенно повела рукой.

– На звезды, говоришь? – Чародей, прикусив губу, глянул задумчиво на девушку и вдруг молвил лихо: – Ну, а коли так, то спрашивай!

– Чего спрашивать? – порядком удивленная, Марья слегка растерялась.

– А что хочешь! – он рассмеялся. – Все расскажу без утайки, как тут у нас на земле устроено!

– С чего это такая словоохотливость? – царевна пытливо поглядела на Чародея.

– Да с того, например, что один я здесь одинешенек. Целыми днями маюсь. А тут ты – красавица, да по всему видно, и слушательница благодарная. Так с чего б мне с тобою не побеседовать? Давай уже, не бойся! – Чародей махнул рукой. – Задавай свои вопросы! Вижу же, что интересно.

– И что, так уж на всё и ответишь?

– Ну, на то, что сам знаю, – он кивнул.

– А взамен что?

Марья с прищуром поглядела на Чародея, и тот всплеснул руками:

– Ну как что? Сперва тебе о своем мире расскажу… А затем у тебя про твой выведаю.

Он зловеще ухмыльнулся, но, не удержав лица, тут же расхохотался, глядя на округлившиеся глаза царевны:

– Да успокойся ты, Марья! Шучу я! Если сама захочешь, то расскажешь. Не собираюсь я у тебя ничего силой выпытывать…

– Ну, смотри, Чародей, коль обманешь… Никакое колдовство тебе не поможет.

Для острастки Марья нахмурилась и сурово посмотрела на собеседника. Впрочем, уже понимая, что не устоит перед снедающим ее любопытством и обязательно расспросит его обо всем на свете. А потом, едва дождавшись утвердительного «Договорились!», она бросилась засыпать Чародея вопросами.

Время за разговором пролетело незаметно. Собеседник царевны оказался отличным рассказчиком, и опомнилась Марья только тогда, когда на море вдруг начался шторм.

– Странно, не должно ведь сегодня бури быть… – Чародей, зябко поежившись, озадаченно вгляделся в стремительно чернеющее небо над морем.

– Ох, не просто шторм это! – Марья в испуге взглянула на бегущие по воде волны. – Володыка морской гневается! Проведал, видно, что я сбежала!

Захлестываемая паникой, она метнулась к воде и кликнула конька. Недалеко от берега тут же показалась отливающая перламутром голова.

– Эй, ты куда?! – застигнутый врасплох, Чародей тоже вскочил на ноги. – Постой!

– Прощай, Чародей! Прощай и спасибо тебе! – уже заходя в воду, она обернулась и тепло улыбнулась ему.

– Да погоди ты! – он бросился за ней в воду и схватил ее за руку. – Скажи, хоть доведется ль нам сызнова увидеться?

– Боюсь, нет. Прощай!

Марья с сожалением качнула головой и, высвободив руку, поспешила дальше. Но тут Чародей вдруг вновь удержал ее:

– Постой! Погоди! Хочу, чтобы у тебя на память о земле осталось что-нибудь…

Улыбнувшись, он протянул