Книга Грифоны Васильевского острова. Попаданец в альтернативное время - Юрий Григорьевич Корчевский

дождя. Нищий там оказался не один, с ним было человек пять. Горел небольшой костер, над которым висел котелок, булькало варево. На Матвея покосились, но не прогнали и не расспрашивали. Коли пришел человек под мост, стало быть, допекло, ночевать негде.

Матвей устроился подальше от воды. Жестко, да еще проезжающие по мосту кареты громыхают колесами, лошади стучат подковами. Шумно. К полуночи движение стихло, усталость взяла свое и Матвей уснул. Проснулся он отдохнувшим. Умылся в реке, чем немало удивил клошаров, выбил пыльную одежду. Быть похожим на клошаров не хотелось, иначе на работу не возьмут.

Город просыпался рано. Когда проходил мимо пекарни, ощущал запах свежевыпеченного хлеба. Стало быть, пекари встали еще глубокой ночью, замесили тесто, разожгли печи, потом выпекали хлеб, чтобы утром горожане могли его купить. От запаха свежей выпечки рот наполнился слюной, в желудке засосало.

Наверное, стоило искать разовую подработку, чтобы заработать немного и покушать, а на сытое брюхо уже аптеку искать. Повернул к реке. Город большой, Сена в море впадает – значит, где-то должен быть порт. Многие товары проще и безопаснее перевозить судами, чем на подводах. Франция – не Римская империя, и мощеных дорог, как и улиц, в городе не так много. Дороги Рима построены рабами, коих было множество с покоренных земель. Строили качественно. Многие сохранились до наших дней.

Вместо порта вдоль берегов Сены было несколько причалов, где стояли корабли и шла погрузка-разгрузка. Матвей подходил и спрашивал, не нужен ли работник. В одном месте – отказ, на следующем причале – тоже. К третьему подошел. Грузчики выносят из трюмов тюки с хлопком. Подумалось: из Египта груз.

Молодой человек подошел к борту судна, где у сходни стоял капитан или его помощник. Обычно судном командовал его владелец. Но были и нанятые кормчие, если владелец был богат и имел несколько судов. Спросил, не нужен ли работник. И был грубо послан. Ну, сказал бы – не требуется. Матвей из простых людей, слышал выражения и похлеще. Русский язык в матерных выражениях значительно ярче, сильнее и образнее любого иностранного. Но если бы за дело ругали, а то за невинный вопрос!

Матвей обиделся, но вида не подал, повернулся уходить. Да все же Господь видит все, и кара пришла мгновенно. Шкипер, а это был он, повернулся к грузчикам, рявкнул:

– Шевелитесь, канальи!

Судно в это время качнуло, грубиян не устоял, упал с палубы на причал. Высота небольшая, метра полтора-два, но упал неудачно, завопил от боли. Штанина кровью окрасилась. Грузчики замерли. Матвей сначала хотел уйти. Он не врач и даже не фармацевт, только помощник. Да и зачем помогать тому, кто обидел незаслуженно? Грузчики принялись обсуждать, что предпринять. Собрались в кружок, загалдели. Матвей все же решился помочь. Вернулся по причалу к сходням, осторожно задрал брючину. О! Мышцы и кожа порваны, из раны торчит кость. Вид жуткий. Подошедшие грузчики сразу отошли в сторону. Открытый перелом, дело серьезное, надо транспортировать его к врачу.

– Эй, кто-нибудь! Подгоните телегу!

Двое грузчиков пошли до ближайшей улицы, Чтобы остановить возчика с подводой.

– На судне есть команда? Может, найдется чистая тряпка для перевязки?

Один из грузчиков взбежал на судно и направился к кормовой надстройке. Оттуда вышел уже вдвоем с солидным господином. Увидев вблизи перелом, господин охнул:

– Франсуа! Как же ты неосторожно!

– Мсье, прекратите причитать! Нужна чистая тряпица и две маленькие дощечки.

Матвей видел, как оказывают помощь при переломах. Питерские зимы промозглые. Снег ночью выпадет, а утром влажный ветер с залива подует, и гололед случается. Народ падает, руки-ноги ломает. И в первую очередь свидетели происшествия помогают пострадавшему зайти в аптеку. Хм, можно подумать, это лечебница, больница Святой Магдалины! И за зиму такие казусы не раз и не два случались. Поэтому Пель держал узкие чистые полосы хлопчатой ткани для перевязок, дощечки. Первым делом обездвижить обломки надо, потом на подводе или санях везти пострадавшего к доктору.

Поскольку Матвей Пелю в этих случаях помогал, порядок действий знал. И сейчас не растерялся. Капитан или владелец судна принес из каюты все, что требовалось. Матвей ловко перевязал, потом прибинтовал дощечки к месту перелома.

– Хм, ловко у тебя получается! – заметил капитан. – Лекарь?

– Фармацевт, – повысил себя в должности Матвей.

– Пойдешь ко мне на судно? – предложил капитан.

– А на каких условиях?

– Проживание на судне в отдельной каюте, еда как у всей команды и два ливра в неделю жалованье.

Откуда Матвею было знать реальную стоимость денег? Много это или мало? Не дает ли хозяин слишком малую цену? Или нужно поторговаться? Решил согласиться, а дальше видно будет.

Кивнул головой:

– Согласен.

– Ну вот и славно. А сейчас сопроводи моего помощника к лекарю. Вот деньги.

Капитан передал мешочек с монетами. Уже и подвода подъехала. Грузчики осторожно погрузили шкипера на телегу, Матвей уселся за извозчиком. Капитан спросил извозчика:

– Знаешь улицу Святого Франциска?

Извозчик кивнул.

– Езжай туда, увидишь вывеску с чашей и змеей.

– Пьяная змея? – удивился извозчик.

– Я понял, – кивнул Матвей. – Едем!

Трясло на телеге по булыжной мостовой очень сильно. Что делать, если рессоры к дилижансам придумали два века спустя?

Глава 2

Святая инквизиция

Доехали. Матвей по ступенькам дома взбежал, рассказал, как мог и умел, про травмированного. Видимо, взволнованность его сыграла роль, доктор в зеленом камзоле послал двух слуг, которые принесли пострадавшего. Лекарь осмотрел место перелома, срезав повязку, пробурчал:

– Двадцать су – и он останется у меня на пять дней.

Матвей отсчитал монеты. Уже позже узнал, что во Франции со времен Карла Великого действует двенадцатеричная система счисления. В золотом экю было три ливра, в ливре – двадцать су или двести сорок денье. Ливры были серебряные. Что занятно, на монетах не указывался номинал. Они стоили столько, сколько стоил металл, из которого они были отчеканены. Если во главе страны становился новый монарх, на монетах чеканили его портрет. Наряду с новыми монетами ходили старые.

Матвей со шкипером не попрощался, помнил обиду. Хотя ссориться было не с руки. После капитана или владельца судна второе лицо – штурман, если он был, ниже его – шкипер.

Извозчик, получивший от Матвея десять денье, уже уехал, пришлось идти пешком. Матвей вовсе не расстроился, было интересно посмотреть город. Ну и сравнить с Петербургом, который почитал лучшим городом.

Послышался какой-то шум, напоминавший шум прибоя. Еще немного – и справа показался переулок. Шум доносился оттуда. И народ с улицы Святого Франциска шел туда. Матвею интересно стало, тоже свернул. Вышел на площадь,