Книга Шпион в Хогвартсе: отрочество - Яна Мазай-Красовская

в замке ему приходилось проходить по самому краю — столько, что он просто устал бояться. А может, просто познакомился. Зато стал, кажется, куда больше любить жизнь.

Но назвать так собственную организацию? Как по-детски самонадеянно. Наверное, так же, как проклясть должность преподавателя ЗОТИ, что ему приписывает Дамблдор. Как только он сам себе это представляет, интересно? Странностей у старика с каждым годом становится все больше, и они все неприятнее.

А вот и он… Что-то рассказывает про библиотеку Горация Слизнорта — похоже, надо будет обязательно в ней порыться. Ничего, одному из лучших учеников, а теперь еще и лорду, старый профессор зельеварения вряд ли откажет в этой небольшой просьбе. Хотя, думается, самое интересное Том там уже давно прочел. И это оказалось не совсем тем, чем надо.

Разговор с директором закончился какой-то совершенной ерундой, а потом декорации вдруг сменились: он оказался в лавке старика Олливандера, на черном бархате были разложены палочки, рядом стоял Северус и выбирал - вторую палочку, для школы… Это же уже было! Точно, было. Пятнадцать галлеонов, именно столько юный Принц тогда отсчитал…

Они выходят из лавки, но ему почему-то хочется вернуться… Он поворачивается и мельком ловит вдруг полыхнувшую в глазах старика… лютую ненависть!

Том пытается зайти внутрь, чтобы Олливандер объяснился, вытрясти из него причину, но что-то тянет прочь, и ноги автоматически выносят на залитую светом улицу. Больше он не может даже повернуть голову — только что-то отвечает мальчишке Северусу на его вопрос о палочке…

Что это было?

Мурашки и боль в боку быстро помогают ему прийти в себя - Том просыпается. Он по-прежнему в каменном мешке в компании с цифрами. Нет, не только с ними: тревога осталась. Приснился ли ему этот взгляд, или он вспомнил то, на что не обратил внимания? Если так, то кого из них так ненавидит старый Мастер? И за что? Северус определенно видел его в первый раз. Да и сам Том вроде никогда не переходил старику дороги — зачем бы?

В любом случае надо побыстрей выбираться. И Гонт принялся за задачу с неизвестными условиями. Чтобы он — да не справился?!

* * *

Пока лорд Гонт сражался с цифрами, «наверху» его потеряли. Причем отнюдь не соратники, которых лидер благоразумно занял делами. И даже не противники.

Эйлин не находила себе места: Том обещал появиться три дня назад, а учитывая, что он почти всегда был пунктуален или, по крайней мере, предупреждал письмом, случилось что-то внештатное. Она поделилась этим с мужем, тот было посерьезнел, но вдруг рассмеялся:

— Эйлин, только вдумайся, о ком мы беспокоимся?

— О… о Темном Лорде! И ведь… — развела руками та, благо, супруг понял ее без слов:

— Я бы тоже хотел его видеть. Как ни странно.

— Он очень изменился, — продолжила Эйлин, — и уже далеко даже не тот человек, которого я встретила, оформляя бумаги в Министерстве.

— Да, и не тот, кого я увидел в первый раз. Более… спокойный. Нормальный. Думаешь, это влияние наследства?

— А чем это может быть? Не Северус же его перевоспитал, — улыбнулась леди Принц. — Да, у меня после писем сына из школы такое ощущение, что он по нам особо не скучает.

— Рэйвенкло — этим многое сказано, разве нет? Будущий ученый, самодостаточный и не нуждающийся ни в ком. Он просто вырос, Эйлин.

— Это ты меня так утешаешь?

— Не только тебя. Эбби вон дуется, что он лично ей ничего не написал. Лили — и та не поленилась, а Северус — на всех одно письмо.

— Да, на полстранички. Я ему уже ответила, пока подождем? Эбби я сказала, чтобы написала сама…

— Мне надо отослать большой пакет, я получил для него задания в колледже.

— А книги?

— Да он же увез все скопом.

— Непросто ему будет учиться сразу в двух местах.

— Ничего, справится. Кстати, как поживает твой цикл статей о раннем развитии?

Эйлин улыбнулась:

— Продвигается понемногу.

— Дашь почитать?

— Конечно. Кто же меня поправит, если что?

— Как удачно вы вышли замуж за персонального корректора, — пошутил Алан.

— Да еще имеющего научную степень. Повезло, не то слово!

Эйлин Далтон-Принц обняла мужа и посмотрела в его глаза - спокойные, а для нее - словно светящиеся каким-то внутренним светом. Далеко не сразу она поняла, как ей повезло с ним. Сначала согласившись на брак лишь для того, чтобы защитить его, испытывая к нему уважение и огромную благодарность, но — не любя, она сама не ожидала того, что они смогут быть счастливы.

Любовь вырастала незаметно: из удивительного, иногда неожиданного взаимопонимания, общих интересов, а уж когда она начала узнавать Алана ближе и глубже, то была просто очарована. Ум, такт, смелость… Великодушие, с которым он прощал ее глупости. Иногда Эйлин казалось, что она не заслужила такого подарка от судьбы. Но вот он, с ней рядом, и их пульс бьется так, словно они — один человек.

Алан крепко обнял жену и зарылся носом в ее волосы с едва уловимым запахом свежей травы, склонился к лицу и что-то тихо зашептал на ухо. Эйлин улыбнулась и подняла лукавый взгляд:

— Я над этим подумаю.

— Обещаешь?

— Конечно. И не только подумать, — игриво ответила она и взвизгнула, когда муж закружил ее в объятиях.

— Алан, у меня скоро занятия! Поставь, где стояло! Ала-а-ан!

— Тебе что-то принести, помочь приготовить? — он даже не запыхался.

— Да все уже в классе. Только не надо мять… — последнее слово из нее было почти что выдавлено новыми объятиями:

— Можно подумать, взмаха палочки тебе не хватит, чтобы привести наряд в порядок.

Эйлин наклонила голову, быстро посерьезнев:

— Мне надо настроиться. Первая группа будет непростой.

— Это та, где трое близнецов?

— Она самая.

Никто не заметил хитрющее выражение на личике Эбби — конечно, она стояла за «случайно» приоткрытой дверью, а услышав шаги матери, моментально нырнула за плотную портьеру. Все же правильно она решила просить братика у отчима, ему определенно было проще уговорить мать — кажется, сейчас отлично получилось. Вот бы поговорить еще и с Севером… Но нет, она не будет ему писать. Ишь какой, даже Эванс не поленилась для нее, расщедрившись на целых три страницы, да таких интересных! А он… брат, тоже мне… Хотя, ладно. Она напишет. Только одну фразу. И никому