Книга Любаша - Лира Алексахина

шашлычной.

Три ножа в фартуке полетели вниз. Мальчик застрял, зацепившись ногой по середине пути, и громко плакал, бесполезно дергаясь в попытке освободиться. Все тот же бородач, обвязавшись веревкой, спускался ему на помощь. Люба, дрожа, подняла три предмета.

— Люблю, — нашла взглядом бабушку. Губы тряслись.

— Вернись! Вернись, Люба!!! Стой!!! — Марию Вениаминовну трясло.

Бабушка упала в обморок. Внучка уже не видела и не слышала, скрывшись в сумраке.

— Кого обманываю, — вздохнула уставшая женщина, стирая испарину со лба. — Может, хоть задержу.

Стало так жалко себя, остальных, что скоро станут ужином не известной твари. Монстр издал рев и бросился вперед. Первый снаряд пролетел мимо. Второй в плечо. Люба по крепче перехватила последний, самый большой тесак.

— Одна попытка, — прошептала сама себе, сосредотачиваясь на цели.

Хищник оттолкнулся в мощном прыжке задними лапами и, презрев все законы гравитации, полетел назад.

* * *

Уставший мозг не понял финта. Прищурившись, женщина увидела, как монстра тянет назад мужчина, что помог справиться с мелкими зверенышами. Руки шевелились в воздухе, от чего рычащий и брыкающийся монстр отчаливал обратно в их мир.

Рваные края портала стали срастаться, слабо светясь. Пришелец обессилил, но не сдавался, брыкаясь во все стороны. Его глаза горели ненавистью. Надежда на благоприятный исход осторожно расправила крылья.

Две трети туши были на той стороне, осталось совсем ничего — морда с передними лапами, и все, прощай! Земля и Люба забудут все, как кошмарный сон.

Внезапно мужчина, левитирующий монстра, дернулся, округлил глаза от удивления и обмяк тряпичной куклой. Из его груди торчали острые когти торжествующей самки, издавшей победный рев.

— С**ка!!! — в сердцах воскликнула воспитанная Люба. — Хоть ромашек вытащила… Василий, будь счастлив, дурачок. Отпускаю…

Волна любви горячей лавой растеклась по венам, давая мощный заряд сил и ненормального спокойствия. Люба побежала вперед, чуть выставила левое плечо вперед, приближаясь к цели, пригнулась и врезалась от души. Большой вес сыграл на руку. Обалдевший от такой наглости монстр не сопротивлялся. Домохозяйка с тушей шлепнулись в другой мир, поднимая вокруг клубы пыли.

Промеж глаз хищника торчал тесак, вогнутый по рукоятку. Женщина, изображая колбаску, покатилась в сторону.

Вокруг разгоралось сияние света.

Самка, отчаянно визжа, подскочила к самцу, пытаясь заставить подняться. Он вяло порыкивал в ответ, обнимая одной лапой на последнем издыхании.

Пообещав себе отоспаться на том свете, Люба заставила тело встать и побежать. От было подъёма сил остались жалкие крохи. Подскочила все та же неутомимая тетка в чепце, поднырнула под плечо иномирянки, придавая скорости, и потащила на буксире.

Почуяв не ладное, домохозяйка обернулась и что было сил оттолкнула помощницу, перпендикулярно увеличивая расстояние между ними.

— Да сдохни уже, — в сердцах воскликнула женщина, тяжело дыша.

Слезы непрерывным потоком лились из глаз. Последовала нестерпимо яркая вспышка света.

Портал схлопнулся. Люба провалилась в темноту.

2

Люба

Чувствовала себя многоклеточным существом, ибо болела каждая частичка организма. Забытое состояние со времен молодости знакомо постучало в двери: помойка во рту, ломота и слабость, головная боль… Мы с Василием напились!? Помирились? Разругались? Не помню…

К губам прислонилась посуда неизвестного происхождения, чуть надавив вниз. Послушно открыла рот и проглотила жидкость, скривившись от вкуса. Не десерт, однозначно, но к глубочайшему изумлению, варево придало сил. Открыв глаза, осмотрелась и все вспомнила.

Лучше бы это было похмелье.

Огромная комната с высоченными потолками. Старинный стиль оформления, вензеля, немногочисленная мебель, ткань на стенах, картины и…камин. Отчего-то последний расстроил больше всего. А там и отсутствие водопровода, медицины, лекарств, патриархат и антисанитария. Я попала в другой мир.

Точнее влетела, да так и осталась.

— Это конец, — выдохнула обреченно, забыв о наличии постороннего рядом.

— Привыкнешь, милая, — раздалось сверху.

Повернув голову на мягкой подушке вправо, узрела лучики морщин и сочувствующую улыбку женщины в неизменном чепце, с которой вместе бегали в хаосе.

— Очнулась, жива, почти здорова, по-нашему понимаешь — говоришь — хорошее начало. Остальное приложится. Меня тетушкой Хильдой звать, а тебя?

Карие глаза внимательно смотрели, не торопя с ответом. На вид около пятидесяти лет, не высокого роста, в простой неприметной одежде, широкого телосложения и грубой кожей на руках. Она светилась добротой и искренним участием. Может поэтому захотелось зацепиться за нее, как за дерево с мощными корнями. Дабы обрести желанную твердую почву под ногами, потому что внутри я падала в очень глубокую яму… отчаяния, хоть и пыталась внешне это скрыть.

— Люба, — выдавила из себя, принимая сидячее положение на вычурной софе золотого цвета. Парча, если не ошибаюсь.

Хильда присела рядом.

— Будем знакомы.

— Стало быть детки остались без мамки, — произнесла она с грустью.

— Почему? — не поняла вывода.

— Так ты здесь, а они там, — манула рукой наверх. — Отец-то есть?

— Это были чужие дети, — горький смешок.

— Как чужие? — воскликнула Хильда, наклонившись вперед. — Так ты рисковала шкурой ради…чужих?

— Первый раз видела, — пожала плечами и отвернулась.

Кратко поведала о произошедшем в кафе. Женщина не перебивала, задумчиво хмурясь.

— А я-то бегала, как ошалевшая, — засмеялась Хильда и мгновенно стала серьезной. — Как увидела, что ты с монстром шлепнулась, вся в крови, подумала не жилец. А как покатилась, так я и на помощь побежала. Зачем толкнула, милая? Ногу сломала! — обиженно воскликнула она, вытягивая конечность.

— Самка бежала мстить. Зачем умирать двоим? — закрыла глаза. Хотелось плакать.

— Спасти хотела? Меня, тетку старую? — Хильда замолчала, думая о своем. — Портал закрылся, засияв нестерпимо, думала ослепну. Страшный вой стоял… Закончилось, огляделась, увидела тебя без сознания, вся в кровищи…

— Самку убили? Поймали?

— Не было ее милая, не было. Сгорела от вспышки, видать. Вот второй и пострелята их прахом обернулись… Ты скажи, остался кто…на той стороне? — спросила осторожно, мотнув головой.

— Бабушка, — пожала плечами, стараясь выглядеть безразличной. — Еще мать, отец и сестра, но с ними не особо близки. Бабушка будет горевать…Ну и муж…Бывший, — брякнула, хотя не собиралась пускать так далеко. — Спасибо вам, — крепко обняла Хильду, — за помощь.

— Так и я бы не топтала землю без тебя, милая, — обняла в ответ.

— Почему … вы помогли? — мне было важно знать.

— Что мы не люди, звери какие? — искреннее непонимание. — Баба ты хорошая, добрая, сразу видно. Себя не жалела, все силы положила. А детки в любом из миров детки, милая. Тут и думать нечего.

Поток слез хлынул по щекам, словно весенний паводок с гор. И вот я снова утыкаюсь в плечо, меня гладят по голове, приговаривая, что все будет хорошо. От этого в голове рождаются непрошенные ассоциации, от чего слез становится больше.

Я оплакивала свою прошлую жизнь, свою любовь,