Книга Вторжение - Сергей Леопольдович Леонтьев

похожих, как братья-близнецы, товарищей в штатском, приставленных к ответственным торговым работникам.

Он был убежденным коммунистом, но свои тайные встречи с идеологическими противниками не считал предательством. Напротив, был уверен, что идеалы революции, заветы Ульянова-Ленина, надежды и мечты миллионов честных партийцев предали те, кто довел страну до ее сегодняшнего состояния. Не пристало первому в мире социалистическому государству покупать зерно в Канаде, особенно если знать, что царская Россия Канаде зерно продавала!

Впервые за рубежом он оказался в семидесятом году на выставке в Париже28, в составе партийной делегации, состоящей из таких же, как он, секретарей обкомов и крайкомов. Он знал, что по ряду позиций, особенно по товарам народного потребления и продуктам питания, мы пока еще отстаем. Но увиденное перевернуло его представления об этом «пока еще». В любом захудалом промтоварном магазине или продуктовой лавочке выбор оказался больше, чем в спецраспределителе ЦК29. За неделю он не встретил на улицах ни одного пикета, тем более демонстрации трудящихся, борющихся за свои права. По чистым улицам ходили сытые и вполне довольные жизнью улыбающиеся французы. Приветливо улыбались даже полицейские!

Контраст по возвращении домой был настолько разительным, что он впервые усомнился в идеалах. Но по здравом размышлении понял, что идеалы ни при чем. Виноваты конкретные стоящие у руля люди, ведущие страну в тупик вместо светлого коммунистического будущего.

Через несколько лет, когда он был уже кандидатом в члены Политбюро, на приеме в Кремле, организованном по линии Министерства иностранных дел для аккредитованных в Москве дипломатов, он неожиданно разговорился с советником по культуре американского посольства. Советник прекрасно владел русским языком и был приятным собеседником. Они обсудили разные вопросы, затронули тему назревших в стране перемен. Виноват ли был лишний бокал выдержанного французского коньяка, или просто наболело, но он поделился с американцем некоторыми своими мыслями, которые предпочитал не высказывать вслух даже в обществе близких друзей. С тех пор они поддерживали отношения, изредка встречались. Не афишируя, конечно.

В этом году он сделал серьезный карьерный шаг. Помогло решение недавнего пленума ЦК омолодить состав Политбюро. В пятьдесят с небольшим он стал уже не кандидатом, но полноправным членом Политбюро. И пусть пока ему доверили сельское хозяйство, это только начало. Его поддерживают очень влиятельные товарищи, и у него есть вполне реальные перспективы продвижения к самым вершинам!

Одним из первых его поздравил советник по культуре американского посольства. После чего их беседы, которые до этого носили отвлеченный характер, начали приобретать очертания конкретного плана действий.

И вот сейчас здесь, в Берлине, в отеле «Эллингтон», появился на свет меморандум, описывающий предстоящие реформы и взаимные обязательства сторон. Во-первых, перестройка, гласность, демократизация, либерализация общества. Во-вторых, сокращение военно-промышленного комплекса и армии. Сокращение тяжелой промышленности, преимущественное развитие промышленности легкой и сельского хозяйства. Безусловно, придется пойти на серьезные внешние уступки: вывести западную группу войск30 и войска из Афганистана, ликвидировать СЭВ31 и Варшавский блок32, демонтировать Берлинскую стену33. За это обещаны многомиллиардные кредиты. Плюс обещано не расширять блок НАТО на восток. Западные компании получат возможность осваивать природные ресурсы огромной страны. Ничего, не обеднеем. Зато будут сняты все санкции, и откроется свободная торговля. Пусть, как предрекают некоторые горе-экономисты, страна превратится в аграрно-сырьевой придаток. Это только вначале, а там еще посмотрим.

Итак, главное сделано. Осталось обсудить детали, касающиеся предстоящей смены власти. Эту тему они перенесли на последний день переговоров. Пожалуй, завтра он не поедет в «Эллингтон», погуляет по городу, пройдется по магазинам. Вопрос, конечно, важный, но лучше, если им займутся помощники.

Глава 9

Вечером в общежитии скорой помощи ждали старшего лейтенанта Воронова. Отслужив срочную в морской пехоте и окончив спецшколу КГБ, Олег Воронов получил звание лейтенанта и назначение во второй отдел34 областного Управления. Третья звезда на его погоны «упала» досрочно, после операции по обезвреживанию особо опасного преступника и предотвращению утечки за рубеж материалов, составляющих государственную тайну. Тогда же, появившись в нужный момент в нужном месте, бывший морской пехотинец и спас Андрея от пули профессионального убийцы. С тех пор между доктором и старшим лейтенантом установились дружеские отношения. Через год за срыв планов иностранной разведки в городе Таежном старший лейтенант удостоился «Красной Звезды»35. Андрею, заслуги которого в той истории были ничуть не меньше15, вручили благодарственное письмо начальника Управления КГБ и «Командирские»36 наградные часы.

После визита в райотдел милиции Андрей взял у Марины письмо, обнаруженное Николаем в почтовом ящике, и поехал разыскивать Олега. Ему повезло: старший лейтенант оказался на месте, что случалось нечасто. В отличие от милицейского капитана, Воронов к рассказанной Андреем истории о странном исчезновении Неодинокого отнесся серьезно. Выслушал, не перебивая, затем достал из конверта принесенное доктором письмо, несколько раз перечитал текст, включил настольную лампу, посмотрел бумагу на просвет и проворчал:

– Жаль, что вы листок захватали, пальчики не снять.

– Так кто же знал, что все так сложится, – вздохнул Андрей.

– Ладно, отдам экспертам, может, что вытянут. Так говоришь, на Лысой горке? Опять эта чертова горка…

– Ты что-то знаешь? – встрепенулся Андрей.

– Не могу тебе все рассказывать, сам понимаешь, – Воронов многозначительно посмотрел на потолок, – да я и сам мало знаю, «марсианским делом» у нас другой отдел занимается.

– Значит, есть «марсианское дело»?

– Стоп, – Воронов вытянул вперед ладонь, – я тебе ничего не говорил, ты ничего не слышал. И вообще, иди домой, успокой Марину, я вечером к вам загляну.

Пришел Воронов в девятом часу, расстроенный и голодный.

– Представляешь, – жаловался он, обращаясь к Андрею и виновато посматривая на Марину, – только я с ребятами, которые «тарелками» занимаются, вопрос перетер, как меня срочно к полковнику вызвали. И я таких получил…

Старший лейтенант проглотил непечатное слово, тяжело вздохнул и закончил:

– Короче, получил я по первое число.

– За что? – в один голос спросили Марина и Оксана.

– За то, что лезу не в свое дело.

– И что теперь делать? – На глаза Марины навернулись слезы.

– Сейчас решим, что будем делать, – объявил Андрей, заваривая чай и нарезая сыр для бутербродов. Поколебавшись, достал из холодильника кусок докторской колбасы, по прихоти Горпищеторга «выброшенной» на прилавок вчера в угловом гастрономе. За колбасой тут же выстроилась длиннющая очередь, Андрей встал в самом хвосте и переживал, что не хватит. Но отпускали не больше полкило в одни руки, и доктор получил заветный аппетитный светло-розовый кусок.

Недельный продуктовый запас молодой семьи старший лейтенант смел за несколько минут. Андрей с тревогой наблюдал, как исчезают в ненасытной утробе дефицитные продукты, и надеялся, что жертвы не напрасны.