Книга Дело об угнанной машине - Олег Сергеевич Агранянц

начинаем досконально изучать друзей этого человека и обнаруживаем…

РЖАВЦЕВ. Пропажу машины гражданина Таганкина.

ИНДЕЙКИН. И вы начинаете интересовать нас все больше и больше. Мы подсчитали километраж угнанного автомобиля. Поняли, что кто-то ездил на автомобиле в Канузино и убил литераторшу. Скажите, Ростислав Романович, от кого вы узнали про камень? Только не говорите, что случайно увидели кулон у Крышкиной, когда появились у нее из-за любви к школьному вальсу. Так кто вам сообщил о бриллианте? Теперь вы уже можете об этом сказать. Столько воды утекло! Кто? Не Барсуков ли?

РЖАВЦЕВ. Барсуков.

ИНДЕЙКИН. Опять он. Как он появился?

РЖАВЦЕВ. Как черт из табакерки. На работе перед обедом отозвал он меня в сторонку и разом все выложил.

ИНДЕЙКИН. Что именно?

РЖАВЦЕВ. Рассказал про «Ахилла» и «Патрокла».

ИНДЕЙКИН. Непохоже на него.

РЖАВЦЕВ. Непохоже. Но, видно, он все просчитал и понял: по-другому нельзя.

ИНДЕЙКИН. Он сказал, откуда у него данные?

РЖАВЦЕВ. Из-за кордона приезжал туристом человек и привез ему письмо от родственников.

ИНДЕЙКИН. Из какой страны?

РЖАВЦЕВ. Сказал, из Австрии.

ИНДЕЙКИН. Барсуков встречался с этим туристом?

РЖАВЦЕВ. Да.

ИНДЕЙКИН. Это мы проморгали. Фамилию этого туриста знаете?

РЖАВЦЕВ. Нет.

ИНДЕЙКИН. То, что у Барсукова есть родственники за границей, мы знали, но то, что они вступили с ним в контакт, прошляпили. Барсуков показывал вам письмо?

РЖАВЦЕВ. Он его уничтожил.

ИНДЕЙКИН. Это можно допустить. Что было в письме?

РЖАВЦЕВ. Я знаю только то, что мне рассказывал сам Барсук.

ИНДЕЙКИН. И что же?

РЖАВЦЕВ. Он рассказывал, что получил письмо от родственников, которые после войны оказались в Германии.

ИНДЕЙКИН. Ушли с немцами.

РЖАВЦЕВ. Этого он не говорил, но я догадывался.

ИНДЕЙКИН. Дальше.

РЖАВЦЕВ. Он рассказал про камни.

ИНДЕЙКИН. Про два камня?

РЖАВЦЕВ. Да.

ИНДЕЙКИН. И что он говорил про эти камни?

РЖАВЦЕВ. Рассказал, что было два камня, два бриллианта: желтый и голубой. Голубой маленький, а желтый большой. Желтый после революции пропал. Голубой вывез в Германию некто Глебов. Этот Глебов в самом конце войны оказался в Братиславе со своей женой Анной Матвеевной, урожденной Крышкиной, там он и умер в 1945 году. Анна вернулась после войны в Россию и привезла один камень. Это все, что рассказал Барсуков.

ИНДЕЙКИН. Как возникла Антонина Крышкина?

РЖАВЦЕВ. Когда Барсуков назвал девичью фамилию Анны Матвеевны Глебовой — Крышкина, я сразу вспомнил про свою литераторшу Антонину Матвеевну Крышкину. Конечно, это могло быть совпадением, но проверить не мешало. Отчество совпадало. Может быть, валяется камушек в какой-нибудь шкатулке, а старушка цены ему не знает. Я вспомнил, что года два назад читал фельетон в ленинградской газете, где была упомянута Елена Зайчикова. Если это дочка нашего историка, то она могла бы знать адрес Крышкиной.

ИНДЕЙКИН. И вы поспешили к Зайчиковой.

РЖАВЦЕВ. Поспешил.

ИНДЕЙКИН. Но она адреса Крышкиной не знала?

РЖАВЦЕВ. Нет. Но порекомендовала найти Константинопольскую. Зайчикова была на похоронах матери Константинопольской и встретила там Крышкину. Как я нашел Константинопольскую, вы знаете. Та дала мне адрес Крышкиной, и я отправился в Канузино.

ИНДЕЙКИН. Как вас встретила Крышкина?

РЖАВЦЕВ. Спокойно. Я сказал ей, что собираю материалы для статьи о художнике Глебове, муже ее сестры. Сказал, что настало время подумать о его реабилитации.

ИНДЕЙКИН. Поверила?

РЖАВЦЕВ. Поверила. С верхней полки кухонного шкафа достала шкатулку с письмами. Стала читать письмо какой-то женщины из Чехословакии, та писала, что Глебов умер сразу после окончания войны.

ИНДЕЙКИН. Вы видели голубой камень?

РЖАВЦЕВ. Да. Он был вставлен в кулон, который висел у нее на шее. Должен вам признаться: ожидал я большего. Так, небольшой камешек, голубенький, и кулон какой-то неказистый. Я спросил, что это за камень. Она рассказала про «Ахилла» и «Патрокла» и объяснила, что у нее только страз, который достался ей от сестры.

ИНДЕЙКИН. Вы поверили, что это страз?

РЖАВЦЕВ. Нет.

ИНДЕЙКИН. Что дальше?

РЖАВЦЕВ. Я убедил Барсука, что камень лучше вывезти за границу, там продать, а, следовательно, кому-то из нас надо поехать за рубеж. Барсук в силу своих анкетных данных не подходил. Оставался я.

ИНДЕЙКИН. Очень неправдоподобно. Как мог Барсуков, человек жадный и недоверчивый, поверить вам на слово и отдать вам камень? Он должен был подозревать, что назад вы не вернетесь.

РЖАВЦЕВ. Но, тем не менее, отдал.

ИНДЕЙКИН. Верно. Отдал. Но просто так отдать вам камень он не мог. Он должен был получить что-то взамен. Судя по психологической характеристике этого человека, интересовать его могли только деньги. И очень большие деньги.

РЖАВЦЕВ. Откуда у меня большие деньги?!

ИНДЕЙКИН. Действительно, откуда у вас большие деньги? В архивах сохранилась записная книжка Зайчиковой. В ней упомянут телефон некоего Захарского Арона Фомича. Не тот ли это Арон Фомич, который говорил вам: «Камушки — они от дьявола, от бога — только золото»?

РЖАВЦЕВ. Теперь мне понятно, зачем вы приехали в Африку.

Занавес.

Картина четвертая

Там же. РЖАВЦЕВ И ИНДЕЙКИН. Теперь вместо стола следователя столик со стульями.

ИНДЕЙКИН. Когда началась ваша работа с Захарским?

РЖАВЦЕВ. Зайчикова позвонила мне на работу. Срочно приезжай, есть важное дело. Я приехал в Ленинград ночным поездом в половине девятого утра — и сразу к ней. Зашли в кафе, заказали кофе и булочки.

Столик. РЖАВЦЕВ и ЗАЙЧИКОВА сидят за столиком.

ЗАЙЧИКОВА. Все расскажу по порядку. Попала я по пустяку в средине декабря. Пустяшное дело. Даже откупаться не пришлось. Загнали в предвариловку. А там уже парится Валька Грызунова. Она проходила по делу вместе с дружками. Вроде бы, они ювелирный взяли. В казенном доме много свободного времени есть, когда о жизни потолковать. Потом ее дружкам дали, не помню, сколько, но много. И Валентину не забыли. Так вот, на той неделе пришла мне от нее весточка. Тюремная баланда, сам догадываешься, не люля-кебаб. А на волю до срока бесплатно не выпускают. Словом, у меня теперь золотишко. То, что они тогда в ювелирном взяли, да хорошенько припрятали. Нужно его переплавить да реализовать. Вот я и ломаю себе голову, как бы ювелира надежного найти. У тебя в Москве нет никого такого? Может, не у тебя, у твоих знакомых есть?

РЖАВЦЕВ. Есть у меня знакомый ювелир, точнее, не у меня, а у жены моего приятеля.

ЗАЙЧИКОВА. Надо бы договориться, Славик. Надо. А я уж тебя не обижу. Деньги у тебя большие будут. Машину купишь. За границу туристом поедешь. И риску тебе никакого. Нужно, чтобы он камешки из колец повынимал. В скупках камни не принимают. Пусть