Книга Ружемант 2 - Евгений Лисицин

со мной.

— Было бы полезно. Отложим прежние обиды до лучших времен, возьмем, что нам надо. Помнишь, я вчера просил тебя помочь?

— Мяу? Я думала, это сходить в библиотеки…

Отрицательно покачал головой. Нет, малыш, к сожалению, это только начало.

— Можешь рассказать историю нашего рода? Ту, что помнишь и о чем помнишь?

— Это долго, — Инна помрачнела, что туча. Кивая перед собой, ухмыльнулся.

— Впереди пробка. А так будет, чем занять время. Все лучше, чем молчать, правда?

Глава 4

На премиальной дороге затор. Пожалел, что поскупился на хорошую машину. В пробке лучше сидеть с кондиционером и радио, чем без нифига. Автомобильные гудки драли уши. Какого черта там впереди могло случиться?

Инка уселась поудобней, закатила глаза. Рада была бы закрыть окно, но нас тогда добьет жара.

— Я помню не так уж много, хозяин, мяу.

Хвост не давал ей покоя, не позволял сидеть ровно. Несчастная мучилась в извечном поиске удобной позы.

— Я не требую невозможного.

— Ваши родители меня котенком приютили. Вы разве не помните сами?

— Меня… оглушило в той последней стычке. Что-то помню, что-то нет. Врачи сказали, восстановлюсь через месяц, но у меня столько времени нет. А как понять, что в том сумбуре, который помню, правда или ложь, чтобы не опозориться на балу?

Кошкодевочке прибавилось волнения. Отчаянно желала заглянуть мне за шиворот, словно там притаилась жуткая рана. Выдохнула, немного успокоившись, сложила руки замком на груди.

— Ну, я помню вас, — она тотчас же довольно замурчала, — вы были добрым, хозяин!

— Учил тебя читать?

— И писать! — она обрадовалась, что эти воспоминания не сгинули.

— Это замечательно, но вряд ли кто станет спрашивать о таких мелочах. Как наш род оказался… в таком бедственном положении?

— После смерти вашего отца, хозяин. Вы…

Она умолкла, спрятала взгляд. Та-ак, понятно, дело касается моего поведения в прошлом.

— Говори. Лучше неприятная правда, чем сладкая ложь.

Она поддалась моему напору.

— Вы как будто с цепи сорвались. Ваша матушка хотела отказаться от моих услуг: стало непомерно дорого содержать, даже с ветеранской пенсией. А мне тогда совсем мало было, лет десять. И зверолюдей если на работу и брали, то только за еду. Не платили — запрещено было.

— А я, значит, бесновался?

Тот момент, когда стыдно за чужие дела…

Инка кивнула, по ней было видно, что не хочет вспоминать те времена.

— Стали драчливым, мяу. Забросили школу — говорили, что вас там колотят…

— И колотили?

— Случалось, хозяин. Вы же ружемант, это ни от кого не скрывалось. Вам ставили это в вину…

Чую, будь подростком, вел бы себя точно так же. Остается только принять себя таким, какой есть.

— Ты как на работе-то удержалась?

— Никак… выгнали меня. Мяу, но я не обижаюсь! — словно поймав себя на неположенном прислуге тоне, поспешила исправиться она.

— Продолжай.

— Вы все равно подкармливали меня, хозяин. Заступались за меня перед другими. Но денег у вашего рода в самом деле осталось мало. Подворовывали. По мелочам, но в милицию попадали…

Сразу же вспомнились причитания СанСаныча на эту тему. Надо будет с этими же вопросами заскочить к старику, всяко он побольше кошкодевочки знает.

Пробка чуть рассосалась, выпустив нас на широкий дугообразный мост — никогда такого в Москве не было. Чтобы в тот же миг вновь сомкнуться новым столпотворением — хоть что-то неизменно в этом мире. Поймал себя на мысли, что лучше бы ехал на метро. В верхнем же городе есть метро?

— А потом не стало и матери.

— Да, — на лице Инны отразилась печаль. Даже несмотря на то, что ее вышвырнули на улицу, словно игрушку, она грустила по прежней хозяйке. — Тогда был другой император. Старый, глупый… нам в школе говорят, он много хорошего сделал, но свободу-то нам подарили при другом. А вы меня к себе потом забрали — плохо вам было без родителей…

Погладил малышку по волосам.

— Спасибо, что все это время была рядом.

Лучшей награды придумать было сложно. Инка чуть не подскочила до самой крыши от восторга.

— Спасибо, хозяин!

— А отец от чего умер?

— Его машина сбила. Какой-то пьяный орк на самосвале не справился с управлением…

Понятно. Умышленное убийство пока исключаем: возможно, роду Потаповых попросту не повезло.

— Погоди, Инка, но когда меня увозили, денег в кубышке было немало. Подрабатывал? Или это твои?

Отчаянно молил, чтобы местная моя ипостась не скатилась до последнего. Выдохнул, когда кошкодевочка отрицательно покачала головой.

— Не мои. Вы часто уходили, а потом возвращались, мяу. Ничего не рассказывали, но деньги были…

Чую, и на этот вопрос ответ стоит искать у старого мента.

— А квартира, где живем? В ней были всегда? Ни хором, ни палат каменных?

— Ну что вы, хозяин, мяу, не шутите так! Я начинаю волноваться. Конечно же не было, ваш род считался благородным, но младшим. Под льготы благородных не подпадающий. Вашего отца сей квартирой наградили за подвиг, он с области и переехал.

Кивнул. Все по своим местам не расставил, но прошлое чуть прояснил.

Машина перед нами резко дернулась, останавливаясь. Следуя ее примеру, не подчиняясь панике, вдавил педаль тормоза в пол. Движок отвязно и отчаянно взвыл, зашуршали колеса по асфальту. В ноздри ударил мерзкий дух жженых шин.

Инка испуганной кошкой держала руки перед собой, что лапки, отрывисто осматриваясь по сторонам. Дрожали шерстяные ушки.

— Да какого черта тут происходит?

Клаксонное безумие стало мне ответом. Вой автомобилей стух в тот же миг, когда в воздухе послышались хлопки выстрелов. Здравый смысл пытался образумить — откуда такое здесь, но я не дал себя обмануть. Уж эти звуки я ни с чем не спутаю.

Отчаянная толпа нуворишей поддалась всеобъемлющей панике. Пытаясь сбежать, кто-то тщетно норовил развернуть автомобиль.

Бросил взгляд в зеркало заднего вида — нас прижали вереницей машин, не развернуться. Задним ходом тоже не проехать. Водитель в стоящем перед нами автомобиле думал иначе. Колеса провернулись по асфальту трижды, прежде чем ярко-красная «Сибирь» бортанула нас кузовом. Инка вскрикнула, разве что чудом не вскрылись подушки безопасности, а может, их тут никогда и не было? Грязно выругался на недотепу — придется платить за поврежденную машину.

Покачал головой, прогоняя тщету мыслей — какие, к чертям, деньги? Там стреляют, а мы здесь застряли! Хватит места открыть дверцу с моей стороны, но и только. Пусть только сгинет наплыв толпы. Гости и жители верхнего города в ужасе мало чем отличны от обычного быдла. Визг, крики, отчаяние…

Хотел закрыть Инке глаза. Споткнулся, не поспевающий за движением толпы, толстяк, тут же исчез под бурным людским потоком.

— Хозяин? Хозяин! Что там?

Черти бы меня драли, коли бы знал…

Толпа схлынула, оставив после себя едкую вонь кислого пота и страха. Чьей-то головой разбили лобовое стекло — брызги крови ручейками стекали вниз. Выстрелы не смолкали, наоборот, жестокий бой бил по ушам все ближе и ближе. Я жалел лишь о том, что не купил у Макмамбетова волыну, надо было взять хоть простенькую… Ничего, фамильной реликвией отмахаюсь.

Девчонка схватила меня за руку, едва я коснулся двери.

— Хозяин?

— Здесь опасно. Надо уходить.

Она унялась, но лишь до того момента, как поняла, что уходить надо ей одной. На ее языке вертелись тысячи объяснений, почему мне стоит отказаться от затеи, но она не высказала ни одной. Обошлась жалобным мурчанием.

Погладил ее по щеке — это мило, малыш, но сегодня не сработает.

— Иди, — чуть толкнул ее в плечо.

— Пообещайте, что вернетесь, хозяин?

Дежа-вю…

* * *

Ружеклятье сплелось из частиц маны. Шкала «особенности» была пуста с тех пор, как вернулся, оружия рядом со мной не держали. Это временно.

— Ириска, что там?

Она рыскала в сети, выискивая свежие новости, и служила мне глазами.

Плелся, пригнувшись, от одной машины к другой: рано вставать, пока не поймешь, где друзья, где враги. Прочитал сухую выкладку статей, выдохнул — а на войне-то бывает попроще! Тут друг, а потому стреляй в сторону тех, что не очень.

Сегодня на дороге решили сойтись некие «Рушинники Сибири» и представители рода… Да-да, их самых. Вербицких.

Последние лютовали. Ириска уловила магический всплеск: черный поток заклинания врезался в пустующий автомобиль, смял, как картонный короб, швырнув в воздух. Крик