Книга Костяное царство. Страшно быть богом - Лада Валентиновна Кутузова

время раздалось карканье. Сперва негромкое, затем оно усилилось.

– Лель, это по твоей части. Ты же умеешь с птицами общаться, – сказал Яровит.

– Ладно, посмотрю, что там, – бог любви неохотно пошел к кустам лещины, откуда доносился звук.

Спустя пять минут он вернулся, встрепанный и растерянный.

– Вороненок. Чуть не укусил, зараза.

Лель держал молодого ворона, от взрослых тот отличался лишь размером и детским пушком вокруг шеи. Да еще странное белое перо в правом крыле – словно метка.

– Слеток, похоже, – Морена тут же вскочила и попыталась его погладить, вороненок щелкнул клювом, едва не оставив темную богиню без пальца.

– Ты осторожней, он совсем дикий, – предупредил Лель.

Вскоре все столпились вокруг находки.

– Летать не умеет, бегает только смешно, – сообщил Лель. – Но крылья я ощупал, целые.

– Надо его в гнездо вернуть, – Посвист задрал голову, но ни на одном дереве искомого не обнаружилось.

– Лель, попробуй его родителей призвать, – предложила Лада.

Бог любви засвистел, сперва чуть нежно, затем резче, но взрослые вороны не появились.

– Странно. Может, погибли?

Он попробовал еще раз, но также безуспешно.

– И что с тобой теперь делать? – обратился Лель к вороненку.

– Ты знаешь, что, – в обсуждение вмешался Яровит, до того не произнесший ни слова. – Ты давно говорил, что пора завести молодого ворона вместо Круна. Крун погиб, а этот заменит нам его.

Лель протянул вороненка богу воинов.

– Тебе и карты в руки, Яровит. Ты же выкормил Круна.

Но тот не шелохнулся:

– Это твой ворон, Лель. Тебе придется взять на себя заботу о нем, а я помогу.

Лель растерялся:

– Да с чего ты взял, что мой? Может, он еще сбежит от нас, если я выпущу его.

– Попробуй.

Лель положил вороненка на землю, тот не шелохнулся, лишь скосил глаз, чтобы наблюдать за богом любви. Лель отступил на несколько шагов, вороненок вскочил и ковыляя последовал за ним.

– Тьфу, привязался на мою голову, – Лель был ошарашен. – И что с тобой делать?

– Покорми для начала и имя дай, – Яровит не скрывал усмешки. – Кому, как не тебе, знать птиц? Ведь они твои спутники.

– Так не вороны же. А жаворонки, скворцы, соловьи – певчие птицы, – начал протестовать Лель, но умолк.

Он сел на корточки и взял вороненка в руки.

– Ну и как тебя назвать-то? Крун у нас уже был, повторяться не будем. А вот если Воркун?..

– Да ну, – отмел Посвист, – это больше для голубя подходит.

Вскоре все включились в веселую игру: придумай имя вороненку, чтобы тому понравилось. Но вороненок лишь каркал на каждое предложение.

– Кра, кра, – передразнил Посвист. – Кряк какой-то.

– Это утиное имя, – не согласился Лель. – А вот если Крак…

Он посмотрел на вороненка, но тот молчал.

– Кажется, ему нравится, – удивилась Морена.

– Вроде угодили, – с облегчением вздохнул бог любви. – Вот же привереда.

– Теперь бы неплохо его покормить, – добавил Яровит.

– Надеюсь, тут не возникнет таких проблем, как с именем. Кстати, а чем его кормят? Он мясо сможет прожевать?

– Кра-кра, – ответил Крак.

Глава 5

Серебряное царство

Очередь караулить выпала Ладе с Яровитом – до часу ночи. Затем их должны были сменить Посвист с Мореной, а под утро – Лель с Краком.

– Что тебя гнетет, девочка? – спросил Яровит, когда все улеглись и они с Ладой остались вдвоем поддерживать костер.

– В смысле? – Лада постаралась уйти от ответа.

– Ты сторонишься прочих, о чем-то постоянно думаешь. Ты не согласна с тем, что мы не отправились на выручку Берендею?

Лада перевела дух: о настоящей причине бог воинов не догадывается. А здесь наслоилось многое: и обида на Хлада, и недоверие к Морене, и боль от навьей метки. Слишком многое надо скрывать и хорошо, что можно списать все на другую причину.

– Я согласна, – ответила Лада, – но не могу примириться. Это как выбирать между плохим и очень плохим. И какой бы выбор не сделать, все равно он будет плох.

– Так и есть. Но нам нельзя показывать разногласия, темно-боги не воспримут этим воспользоваться. Так что выкини сомнения из головы, девочка. И еще. Будь все же аккуратнее с Мореной. Она любит Леля, но она темная богиня лжи и раздора, не забывай об этом.

Разговор оставил неприятный осадок, словно они с Яровитом сговаривались за спинами Леля и Морены. Поэтому Лада, как закончилось дежурство, постаралась поскорее заснуть. Она легла у основания сосны-исполина и накинула на себя куртку. Сон пришел не сразу. Лада долго слушала как трещат сучья в костре, как ветер что-то шепчет верхушкам деревьев, а после незаметно задремала.

…Вновь белоснежное ничто. Сплошной зефир, куда не посмотри, лишь на языке от него сладко не становится. Лада бредет из последних сил, а впереди бесконечный мост и идти по нему невозможно – ледяной каток. Лада опускается на колени и передвигается на четвереньках, чтобы не упасть. Это ее единственная возможность убраться из царства зимы – мира смерти. И тут ее с двух сторон подхватывают и помогают идти. Лиц Лада не видит, но понимает, что это друзья.

Они медленно минуют мост, заснеженные дома, мраморные статуи и спускаются по замерзшему склону на эстакаду. Но все зря – здесь тоже зима и снег.

Утро началось с небольшой паники, устроенной богом любви.

– Эй, вставайте скорее, а не то он меня сожрет.

Оказалось, Крак проголодался и теперь истошно вопил на весь свет.

– Скатерть-самобранку попросить не судьба? – проворчал Посвист.

– Может, ему с утра надо что-то особенное. Откуда я знаю? – огрызнулся Лель. – Да и все равно, уже светает, скоро выходить.

Яровит пришел на помощь и скоро Лель кормил вороненка смесью мясного фарша с творогом. Крак широко открывал клюв, Лель пихал туда чайной ложкой еду.

– Это ж мне придется постоянно его так пичкать, – ужаснулся бог любви, – он ест мало, но часто.

– Я тебе помогу, – предложила Морена. – Будем по очереди.

– А потом ты без пальца останешься, – отмахнулся Лель. – Лучше я сам.

Все переглянулись: похоже, Лель ворчал только для видимости, а сам уже успел привязаться к вороненку.

Завтракали рассыпчатой гречневой кашей с жареным луком и грибами, чай был травяной, заваренный с лепестками черемухи. Вдобавок – пирожки с капустой. Что больше всего Ладе нравилось в скатерти-самобранке, так то, что не нужно мыть посуду за собой. Поставил все на скатерть, начал складывать и все – небольшой лоскут размером с носовой платок. Удобно. Лада напоследок обняла сосну, которой вернула жизнь, Лель посадил Крака себе на плечо, и друзья отправились в путь.

Никаких пограничных столбов не было, разделительной